Богатырь - не звание!
Шрифт:
— Вставай, урус! — прорвался сквозь черноту небытия пронзительный гортанный окрик.
Вслед за окриком на голову обрушился поток холодной воды окончательно приводя богатыря в сознание. Василий дернулся от остро стегнувшей тело боли. От этого движения веревки опутывающие тело врезались глубже.
Василий с трудом разлепил опухшие от побоев веки. Бесформенное пятно качающееся прямо перед лицом медленно обрело очертания жесткого, сурового лица. Колючие черные глаза с ненавистью глянули на Василия из-под снежно белых бровей.
— На смерть
— Э, ты о чем? — с трудом прохрипел Василий. — Какой сын? Ты о чем? Я к кагану вашему шел.
Колючие глаза хазарина зло блеснули.
— Я и есть каган, урус. Ты убил моего сына…
— Постой, постой, — испугался Василий. Дело принимало нежелательный оборот. — Не убивал я твоего сына, каган. Я ж наоборот к вам шел, помочь хотел.
— Помочь, убив моего сына?
— Да не знаю я ничего о твоем сыне! — продолжал взахлеб врать богатырь. — Вам самим через леса не пройти, вот я и решил помочь!
Бекмер насмешливо смерил богатыря взглядом.
— Ты думаешь я поверю в такую глупую ложь? Ты, убийца моего сына!
— Да что ты заладил — убийца, убийца! Не знаю я ничего о твоем сыне! — вспылил Василий. — Должок у меня к князю Владимиру.
— Должок говоришь? — Бекмер задумался. — И что за должок?
— Велел меня князь выпороть прилюдно, а потом и вовсе из города выгнал. Достойно ли мужчины прощать такое?
— Тумын, — позвал каган. Лишенный возможности шевелиться, Василий скосил глаза в сторону. Там, баюкая перевязанную руку стоял встреченный в лесу хазарин. Еще там, Василий пытался вспомнить где уже видел это лицо. И вот теперь в гудящей от побоев голове всплыл ответ — в лесу, под Киевом. — Тумын, ты был в Киеве, было то, о чем говорит этот?
Каган презрительно пнул связанного богатыря. Тумын, оторвавшись от покалеченной руки, хриплым от боли голосом подтвердил:
— Было такое. Весь Киев возмущался поступком князя. Только не верь ему, каган. Не верь. Ты же сам видел чудовище похожее на коня. Это и есть тот колдун, что сына твоего…
Он осекся под грозным взглядом Бекмера.
— Что скажешь на это? — снова обратился он к Василию. — Или у вас на Руси на таких конях землю пашут?
— Не пашут… — Василий врал так вдохновенно, что готов был сам поверить в свою ложь. — Пару дней назад наткнулся я на одного в лесу… Повздорили мы малость. Он колдовать удумал, только я быстрее оказался. Вот коня евонного и взял. К этому коню слово особое знать требуется, а не то сгрызет и не заметит.
— А ты откуда слово знаешь? — нахмурился каган.
— Чего только в странствиях чужедальних не услышишь, — уклончиво ответил богатырь.
— Ладно, — по глазам кагана, Василий увидел что если и не поверил ему, то во всяком случае убивать пока не станет. — Я подумаю как мне с тобой поступить. Уберите его!
Минули долгие сутки прежде чем Василия вновь привели к кагану. Немного оправившись от побоев, богатырь наконец смог рассмотреть того, кто дерзнул напасть на Русь-матушку.
Совершенно седой, он не производил впечатление слабого старца. Наоборот,
неимоверно широкие плечи и руки коряги делали его схожим с дюжим дубовым пнем. В длинных руках чувствовалась недюжинная сила, а расчетливые неторопливые движения выдавали умелого, опытного бойца. Василий заглянул в колючие, пронзительные глаза и содрогнулся — показалось заглянул в глаза самой смерти.— Слушай, урус, — вымолвил наконец каган. — Мне говорят что я совершаю ошибку, но… я принимаю твою помощь. Русы заплатят сполна за смерть моего сына. Что ты хочешь за помощь?
— Голову Владимира! — не раздумывая выпалил богатырь.
— Ты ее получишь, — только теперь, Василий разглядел под глазами набухшие от глубокого горя мешки. — Иди. Твой конь ждет тебя. Оружие тоже. Проведи нас через лес.
Василий изобразил на лице острое сожаление.
— Прости, каган. Но сразу всем не пройти. Кругом полно богатырских дозоров, а тайные тропы узкие…
— Дозоры! — тяжелый кулак кагана с треском сшиб стоящий перед ним изящный и несомненно дорогой кувшин. С жалобным звоном черепки разлетелись по сторонам. — Я знал, что византиец обманет! Знал!
Дозоры, — подумал Василий, — где эти дозоры? Как они нужны именно сейчас. Хоть бы кто сообщил в Киев. А что если подведет меч Ящера. Да и от случайной стрелы он не спасет. Но Бекмеру сказал другое:
— Не переживай, каган. Дозоры — не беда. Я проведу так, что ни одна собака не почует. Только всем сразу не пройти. Частями придется.
— Пусть так, — согласился каган. — Первыми проведешь людей Бахмета… Да примут боги его душу. Потом сразу назад. И смотри, Тумын будет рядом. Если что не так…
Василий поежился. Да уж, здесь есть над чем подумать.
— Не беспокойся, каган, все будет как ты захочешь. Когда выступать?
— Утром! — отрубил каган.
— Утром, так утром, — покладисто согласился богатырь и вдруг в голове родилась сумасшедшая мысль. — Только нужно мне с духами леса поговорить. Жертву им принести, а то не пропустят.
— Жертву? — Бекмер задумался. — Жертва это хорошо. Что или кто тебе нужен для жертвы?
Василий обвел взглядом шатер кагана. Все, на ком останавливался его задумчивый взгляд, старались съежиться, стать незаметными, даже пылающий злобой Тумын, вздрогнув, отодвинулся за спину одного из военачальников. Как ни была соблазнительна мысль отомстить, но Василий со вздохом отбросил ее — не время.
— Вина надо! — вынес наконец он свое решение. — И что б никто не подслушивал. В лесах духи мстительные. Добро только подсыла заберут, а то и на всех порчу могут.
— Будет тебе вино, — усмехнулся Бекмер. — Только смотри, если окажется что твои духи в железо рядятся, да острыми мечами колдуют, я тебя из-под земли достану.
Ага, подумал Василий, так и разрешит тебе Ящер меня из-под земли доставать. Но смирив гордый взгляд лишь низко поклонился.
Подходя к опушке леса, Василий чувствовал на своей спине десятки недоброжелательных взглядов. Того и гляди не удержится у кого рука, и поминай как звали — мигом нашпигуют стрелами. Лишь когда за спиной зашуршали ветки кустов, богатырь облегченно вздохнул.