Богатырь - не звание!

— Други! — торжественно прозвучал в наступившей гробовой тишине зычный голос князя. — Други…

Закончить ему не удалось. Двери Золотой Палаты с ужасающим треском распахнулись. Петли жалобно взвизгнули. Все присутствующие в палате обернулись.

С неразборчивым рыком, не разбирая дороги в палату влетел Верховный Волхв. Шерсть на медвежей голове слиплась и теперь торчала во все стороны как иголки перепуганного ежа.

Выхватив у оказавшегося рядом Рахты кубок, Волхв жадно выпил вино. Отброшенный сильной рукой, кубок негромко звякнул о стену.

— Началось, князь, — смог наконец проговорить Белоян. — Началось.

По Золотой палате невесомо прошелестел встревоженный шепот. Многие богатыри недолюбливали волхва, но уважали все. Самый младший безусый отрок, что еще готовился стать дружинником, знал — что б Белояна растревожить одного осиного гнезда мало. Стало быть и впрямь что-то неладное приключилось.

— Говори, — сдвинув брови, хмуро молвил Владимир. Хоть и догадался какую весть принес волхв, но теплилась в глубине души надежда, что произошло иное. Но следующие слова Белояна убили эту надежду.

— Прусы и мадьяры напали по заре на заставы. Порубили всех. Назад не отошли, двигаются в глубь Руси. Коли не остановить сейчас — много горя будет.

Загрохотали переворачиваемые дубовые скамьи. Старшие богатыри, как один вскочили устремляясь к выходу. Звучный рев Белояна остановил самых прытких.

— На все кордоны надобно. Тяжкие времена наступили. Пусть там пока тихо, но не надолго это. Может присутствие сильномогучих богатырей сдержит пыл ворогов.

Владимир обречено кивнул.

— Ты прав. Всем седлать коней. Я тем временем решу кого на какие кордоны послать, да сколько людей в помощь.

Огромная, заполненная людьми палата опустела за один миг. Владимир отвел глаза от сердитого взгляда Белояна.

— Твоя правда, волхв, — тяжело давалось князю признание собственного промаха. — Надо исправлять положение. Как думаешь, время еще есть?

— Есть, — чуть смягчившись кивнул волхв. — Но мало. Решай с богатырями сам, а мне посоветоваться пока кое с кем надо.

С тяжелым вздохом, Владимир посмотрел на удаляющуюся широкую спину волхва.

Некоторое время спустя, киевляне в изумлении наблюдали как с княжьего двора во весь опор выметнулась, может быть даже впервые в полном составе, старшая дружина — лучшие богатыри земли Русской. Выезжая из Киева каждый поворачивал в указанную князем сторону. За ними, боясь отстать, безжалостно настегивала коней средняя дружина.

Впервые с тех пор, как Владимир стал князем, княжий пир прервался. И впервые за все это время в Киеве не осталось ни одного богатыря.

Оставив коня в чаще, Василий ужом скользнул к кромке леса. Маловероятно, что степняки сунутся в лес, но береженого, как известно, боги берегут, а не береженого в полон уведут. Вот уже остались позади вековые деревья, а буйно зеленеющий молодняк постепенно переходил в густые кусты.

Скрывшись в непролазных кустах, Василий изумленно смотрел на раскинувшееся на привал войско степняков. На сколько хватало глаз, в одну и другую сторону, стояли шатры. Тянуло смрадным дымом от готовящейся на многочисленных кострах еды. Все-таки успел раньше чем дошли до застав. Василий мысленно погладил себя по голове. Молодец, теперь бы только на заставы сообщить. А там, даже если не поверят, все пошлют дозор — проверить. На заставах — по своему опыту знал — люди подозрительные, ученые внезапными набегами степняков.

А не получится, Василий любовно погладил лук и меч, семи смертям не бывать, а в подземном мире знакомства кой-какие теперь есть. Это на тот случай коли в Вирий не примут. Все меньше погани до людей мирных доберется!

В ожидании ночной темноты, Василий, вернувшись к коню, пошарил в седельных сумках. Как ни старался Маргаст положить побольше снеди, а только вся вышла. Пока искал дорогу в лесу уж третий день минул. Вот пригодилась бы сейчас скатерка Маргаста. Всего и богатства — сухой хлеб с засохшим сыром, да пара луковок небольших. И ни вина тебе, ни пива, ни браги. Горло промочить нечем… С тоской неземной, бросил Василий взгляд на журчавший неподалеку ручеек. Вот бы, вода превратилась в вино. Доводилось слышать, еще от бати, что бог царьградский такое умел выделывать. Эх, научили б такому, глядишь и тоже перешел бы в их веру… Он со вздохом откусил от засохшей краюхи. Нет, брешешь, брат, укорил сам себя, не бросишь ты веру дедов и прадедов. Не для русского человека быть рабом, пусть даже рабом бога.

Медленно, как-то нехотя, солнышко докатилось до виднокрая. Окинуло последними ласковыми лучами небо и уступило место молодому серебреному месяцу. Причудливые ночные тени, неузнаваемо исказили лес. Вдалеке зловеще заухал филин. Прикрываясь тенью деревьев прошмыгнула ловкая мавка. Василий недовольно поморщился — только ее не хватало. Не дай боги, приведет за собой чугайстыря. Сам по себе чугайстырь богатырю не страшен, но завозятся, шум поднимут. Степняки мигом сбегутся проверить. Не время пока с ними встречаться. Нашарив небольшой камушек, Василий запустил им в непрошеную гостью. Обиженно вскрикнув, мавка пустилась наутек.

— Ты чаво, балуешь? — неожиданно проскрипело под ухом. — Почто девку забидел?

Вздрогнув так, что жалобно звякнула кольчуга, Василий внимательно огляделся. Ближайший куст шевельнулся и от него отделилась бесформенная тень. Всмотревшись, Василий различил покрытое бурыми чешуйками тело, тонкие, напоминающие ветки руки — леший!

— Прости, дедушка, — негромко молвил богатырь. — Она окаянная шумнуть могла, внимание ворога привлечь. А мне, сам понимаешь, такие подарки ни к чему.

Леший задумчиво почесал затылок. Раздался тихий скрип, словно потерли друг о друга шершавые палки.

— А мне что за дело до людских разборок? Ты в лесу не балуй!

— Что за дело говоришь? — у Василия мелькнула шальная мысль. — Да ведь это степняки, дедушка! Они лес дюже не любят — боятся. Коли пройдут на Русь, без жалости вырубать, да выжигать начнут. Нешто допустишь?

Сморщенное коричневое личико, перекосилось от горя. Со скрипом дохромав до человека, леший присел рядом.

— Да знаю я! — в сердцах махнул он рукой-веткой. — Да не властен я над ними. Это я одного заморочить могу так что до смерти по лесу плутать будет. Даже сотню могу… если поднапрягусь. А их больше чем шишек в моем лесу.

— Да, незадача, — робкая надежда что удастся получить помощь от нечисти погасла. — А может полевого попросить. Ну, что б суслики нор нарыли?

— Какие норы? Посмотри сколько их. Да и не станет полевой этого делать — он лошадей любит, не позволит калечить.