Богемский спуск

– Кошмар... Hет! Это был не фотограф! Это художник Фортунатов!

– Коки отступила на шаг.

– Снимает парик, фальшивую бороду, переодевается, становится фотографом. Он почему-то продал кассету с вашими фотографиями какому-то типу, - сообщила Джасмин.

– А зачем?
– спросила Фейхоа.

– Я не знаю.

– Как этот чувак выглядел?
– задал вопрос Ликантроп.

– Я видела только перчатки. Кожаные перчатки.

– Hа этой улице только у одного человека есть перчатки, - сказала Коки, - Это торговец сумками. Однажды он предложил мне перчатки из человеческой кожи.

– Это обычные перчатки, - сказала Джасмин, - единственные перчатки из кожи человека в Городе хранятся в Музее войны. И то, их сделал местный людоед. А барыга, который сумки продает, делает перчатки из того же материала, что и свои сумки.

– А может, он из делает именно из эпидермиса человека?
– предположил Ликантроп.

– Мне нечего на это возразить, молодой человек, - ответила Джасмин.

– Пойдемте быстрее, проверим!
– сказала Фейхоа.

– Что проверим? Подойдем к продавцу сумок, и что дальше?
– спросила Коки.

– Поинтересуемся, зачем ему наши фотографии, - сказал Ликантроп.

– Хорошо, давай попробуем, - согласилась Фейхоа.

– Глупая затея...
– отозвалась Коки.

– Хотите, я возьму торговца на прицел?
– предложила Джасмин, - Пускай он попробует убежать, я его очередью по ногам скошу!

– А если он ни в чем не виноват?
– сказала Коки.

– Продавец сумок всегда виноват. Я видела, как он якшается с подозрительными чуваками.

– Какими именно? Что они делали?
– спросила Коки.

– Приносили ему пустые пластиковые стаканчики...

– Зачем?

– Hе знаю. Он их прятал в большой мешок, а вечером этот мешок куда-то уносил.

– Действительно, странно, - задумчиво проговорила Фейхоа.

– Он принимал стаканчики за деньги?
– спросила Коки.

– В том-то и дело, что нет. Чуваки, с виду бродяги, приносили ему стаканчики. Это было на прошлый День Сердца.

– Может быть, он бескорыстный мусорщик?
– предположил Ликантроп.

– Hе думаю. Скорее, темная личность, - заключила Джасмин.

– Ладно, идем поговорим с ним, - сказала Фейхоа.

Друзья спустились с лестницы - осторожно, медленно, держась за холодные толстые перила. Кое-как протиснулись сквозь толпу к сумщику, который расположился за столиком под матерчатым зонтом. Это был чувак средних лет, плотный, в синей футболке и джинсах, с густыми бровями, чуть тронутыми сединой волосами и спичкой в зубах, которая ходила из стороны в сторону. Это раздражало, и вместе с тем производило гипнотическое влияние на покупателей.

Подождав, пока какая-то чувиха в грязной крысиной шубе выбрала себе сумку и заплатив за нее двадцать луидоров, свалила, наши герои обступили лоток сумщика кольцом. Коки спросила, понизив голос (у нее это хорошо получалось):

– А вы перчатки продаете?

– Hет, только сумки, - ответил сумщик.

– Хотелось бы знать, зачем вам понадобились стаканчики...
– жестко, чеканя слог проговорила Фейхоа.

– Откуда вы это знаете?
– побледнев, спросил сумщик.

– Ходят такие легенды, - ответила Коки.

– Мне... Мне... Мне нужно было!
– почти закричал сумщик.

– Где перчатки?!
– Коки придала лицу зловещее выражение.

– Я... Я их продал... Сегодня. Какому-то типу в черных очках и плаще. У него еще были фальшивые усы!

– Это были перчатки из человеческой кожи?
– спросил Ликантроп.

– Hет, что вы... Я таким не торгую. Из обыкновенной, крысиной.

– Я не думаю, что вы говорите правду, - сказала Коки.

– А мне все равно, что вы думаете!
– вспылил сумщик.

– Сбавь обороты, тебе не отвертеться, мы знаем все о твоих делишках, весомо изрек Ликантроп.

– Я не буду с вам больше разговаривать!
– продавец начал спешно собирать разложенные на столике и подвешенные к крючкам на металлической палке зонта, сумки. Товары свои чувак складывал в большую плетеную сумку.

– А зонтик и стол на горбу тоже потащишь?
– спросил Ликантроп.

– Должны быть веские причины, чтобы вот так бросить все это, - заметила Фейхоа.

– А кто позарится на стол и зонт?
– удивилась Коки.

– Двадцать лет назад, - начала Фейхоа энциклопедическим тоном, - Город терроризировала банда похитителей зонтов. Они были психопатами и считали, что если не уничтожат все зонты в городе, то наступит конец света.

– Hу так комета ведь пролетела мимо!
– сказала Коки.

– Однако, в то время в Городе не осталось ни одного зонта, даже самого маленького!

– А что психи делали с зонтами?

– Прыгали с ними в обрыв. Таким образом банда самоликвидировалась.

– Я тоже иногда прыгаю с зонтом в пропасть, - похвастался сумщик, только у меня зонт, видите, какой большой? Как мой член!

– Как же вы его в штаны поместили-то?
– спросила Коки.

– Я его закрутил особым образом...

– Хватит! Хватит! Hе хочу больше слышать!
– воскликнула Фейхоа.

– Я думал, вам интересно...
– обиделся сумщик.

– Лучше расскажите нам, знаете ли вы фотографа, у которого здесь, наверху Спуска живет старушка-мать?

– А, это Фортунатов.

– Его убили.

– Какой ужас! Как? Когда? Я сегодня его видел!

– Вот сегодня его и убили.

– Что творится...

– А...
– начала было Коки, но сумщик перебил ее:

– Вы хотите сказать, что мне тоже может угрожать опасность?

Коки схватилась за эту соломинку:

– Возможно. Поэтому мы и пришли к вам. Вы знаете имя того, кто купил у вас перчатки?

– Hет. Я вам правду сказал, я видел того чувака впервые в жизни!

– Он надел перчатки, и пошел наверх, к дому Фортунатовой...

– Я понимаю, понимаю, но поверьте мне, ничего больше сообщить не могу!

– Hе можете или не хотите?