Боги должны уйти

– Но... кривые ноги, жесткие волосы, низкие лбы, маленькие злобные глазки из-под кустистых бровей и мертвечина под ногтями и на губах? Неужели все люди должны уподобиться людоедам?

– Кровь омельгонов не сильнее крови прочих рас. Но плодовитость поражает воображение. Двойня или тройня каждый год - восхитительный подарок омельгонок человечеству. Одна самка за цикл жизни способна подарить миру полсотни детей.

– А для чего так много?

– Из большего количества маисовых зерен можно больше отобрать наилучших. На дороге богов погибнут слабые, уродливые и неразумные. Люди нашей расы тоже прошли эту стадию.

– Разве может человек уподобиться богам?

– Как только душа человека станет идеальной, его путь закончится. Совершенным существам не за что бороться. Но натура человека такова, что ему постоянно нужно с кем-то биться насмерть. Когда останутся равные друг другу по силе и уму, начнется последнее сражение. Война сильнейших. Сражение умнейших. Победа благороднейших.

– Понятно, сильнейшие истребят сильнейших и сттанут богами. Но этот путь прошли все погибшие расы. И где они сейчас? Их нет, ушли в никуда.

– Ошибки нашего народа будут поправлены вашим поколением.

– Ты умолчал о празднике дикарей, тех, кто уже окружил Солнечную Долину. Людоеды легко добьют беспечную расу, успокоенную сказками о блаженном мире насекомых.

– Что ж, круг жизни вечен. Покой - это смерть.

– Теперь я понимаю, куда исчезли всесильные боги.

– Краски мира поблекли. Звуки жизни казались несносным шумом. Исчезли несбыточные желания. Бессмертным стало некуда идти. Увидели, что под ногами и над головой бездонная пропасть. "Мы боги. Мы не умрем", - сказали они и полетели вниз, на этажи нижнего мира, освобождая путь для тех, кто наступал на пятки.

– Они разбились?

– Нет. Но вернуться не смогут. Их место занято.

– Кто занял их место?

– Догадайся.

– Теми, кто шел следом? Дикарями?

– Дикари, идущие по следам богов, сами становятся богами. Люди рвутся на тропу всевышних, не зная, что впереди - пустота. А тропа так узка, что свернуть с нее невозможно.

– 40-

Рабы внесли в мою комнату сундучок, выточенный из черного камня, и бережно поставили к ногам. Драгоценности матери были спасены. Воины Саблезуба отыскали их среди пепелища под развалинами нашего дома.

Замочек на крышке щелкнул. Я заглянула внутрь. Среди россыпи браслетов и ожерелий нашла свое сокровище, истрепанную книгу войн. Моя книга - моя судьба. Ее начало здесь. Но конец я напишу сама. Перепишу судьбы ушедших богов. И тогда никто не будет помнить о тропе, с которой не свернуть.

Руки Маленькой Лилии утонули по локоть в сундучке. Она отыскала на самом дне пояс невинности, когда-то приготовленный для нее отцом.

– Вот он, - воскликнула сестра, нацепив полоску из крокодильей кожи на торчащие косточки бедер.

Полированные чешуйки нефрита и жадеита тонко облепили девичью фигурку. Подвески из жемчужин и оникса тонко зазвенели, пираньи зубы, вплетенные в них клацнули, ударяясь друг об друга.

– Тебе нравится?

– Поясок великоват, но ты в нем богиня.

– Богиня, да. Но разве два орешка - украшение богинь? Ем улиток, устриц, а не растут.

– Что быстро вырастает - скоро старится. Не спеши.

Девочка заглянула в глубину сундучка, поиграла браслетами, потрясла катушками в ушах. Полюбовавшись на милую рожицу, нацепила на шею тяжелое полированное зеркало и заколки. Содержимое сундучка изрядно опустело.

Я вытащила из груды каменьев увесистый платиновый нимб, унизанный звездочками из рубина и лазурита. Надела девочке на лоб, поправила волны волос.

Она закружилась в танце. Браслеты и бусы весело звенели, волосы разлетелись, как крылья, опрокидывая лазурные перья, всаженные в оскалы тумбаговых масок.

– Идем, Синевласая Лань, покажу моих любимчиков, только не проклинай, если потеряешь от страха сон, - она схватила за руку и потащила в душистый сад, залитый светом и ароматом голубого багульника.

– Клянусь, ты таких зверей не видела, - прошептала Маленькая Лилия, раздвигая пышные заросли.

В бассейне по горло в мутной воде сидела гигантская крыса, величиной с единорога. Чудовище... В раскрытой пасти спокойно могла бы уместиться маленькая девочка. Усатый нос она зарыла в тину в поиске червей, но разве такое брюхо чем-нибудь насытишь? Крыса тяжело дышала, прикрыв черные плошки глаз плешивыми веками. Но сонная дрема оказалась притворной. Как только на щетинистый лоб приземлилась парочка объятых любовным соитием стрекоз, крыса мгновенно схватила их когтями и запихнула за щеку.

– Не бойся!
– расхохоталась Маленькая Лилия.- Чумба жрет лишь сахарные стебли да воду иногда лакает. Она не злая. По земле ходить не умеет, потому что животом цепляется за коряги.

– Откуда она взялась?

– Подарил Саблезуб. Ее поймали на болоте. Животные, не замечая охотников, бегут в Долину Храмов с северной стороны. В болоте целая стая застряла. А еще вот кто у меня есть, гляди, - она потащила меня вглубь сада.

Там кто- то громко пыхтел и раскачивал деревья.

– Посмотри на это чудо!

Невиданная гигантская фенис-бойя долбила длинным зубатым клювом лиановую веревку, которой была прикована к стволу железного дерева.

Заметив нас, птица взмахнула крыльями, истрепанную крону качнул ураган, и натянутый канат зазвенел, как струна. Взмыл пух, и осыпалась листва. Ствол железного дерева прогнулся дугой до земли, но тут же резко выпрямился, и привязанная птица с глухим стоном завалилась на распаханную когтями землю. Крыло завернулось вверх, закрыв полнеба.

Я узнала эту птицу, по рисункам на нижнем ярусе пирамиды.

– Фенис-бойя, - любимица древних богов. Они летали на них, укрепив специальные седла на шеях. Откуда здесь взялась эта птица?

– Они прилетели с северной стороны, в стае других птиц. Вчера налетело столько, что крыльями затмили небо. Одна фенис-бойя упала. Воины хотели нащипать оперенье для стрел. Но я не позволила Саблезубу отрубить крылья. Я видела рисунки и запомнила, как крепить седло. Научусь на ней летать. Улетим вместе. Вот увидишь. А еще у меня есть другой любимчик - посмотри.