Боги красной планеты

Оля взяла бутылку и добавила в бокалы еще немного терпкого напитка. Неожиданно в комнате погас свет, и наступила полная тишина.

Дети в этот момент находились в комнате Марины и играли. В момент наступления темноты они испуганно замерли. Насте показалось, что она перестала даже дышать. Свет погас не только в их доме, но и на улице, глаза не видели абсолютно ничего.

– Марина, ты здесь?
– испуганно прошептала Настя и попыталась нащупать руку подружки.

– Да, я тут, - прошептала в ответ Марина и, пошарив перед собой, наткнулась пальцами на плечо Маланюк.

Девочки взялись за руки и придвинулись поближе друг к другу. С первого этажа послышался голос Татьяны:

– Девочки, оставайтесь на месте, мы сейчас придем.

Марина хотела ответить маме, но осеклась. В комнате послышался тихий скрип, будто кто-то очень медленно и аккуратно открывал дверь. Девочки сильнее прижались друг к другу.

– Что это? – дрожащим голосом прошептала Настя, она максимально напрягла зрение, широко открыв глаза, но по-прежнему не видела ровным счетом ничего.

– Не знаю! – почти пропищала Марина, ее сердце от страха колотилось так, что она слышала его удары у себя в голове.

Вслед за скрипом последовал другой звук. Он был похож то ли на шипение, то ли на неразборчивый шепот, дети почувствовали едва заметный сквозняк. Настя задрожала всем телом и сильнее прижала к себе ноги. За дверью комнаты послышались приближающиеся шаги. Страх достиг такого уровня, что обе девочки скинули с себя оцепенение и пронзительно запищали. Тут же с шумом распахнулась дверь и в проеме с большим фонарем в руке возникла Татьяна, а вслед за ней и Ольга.

– Вы чего кричите, дурехи, испугались? – Власова подняла фонарь повыше, чтобы осветить всю комнату голубоватым светом.

– Мы же вам сказали, что сейчас придем, - Ольга подошла к девочкам.

Рассмотрев их лица, она всерьез забеспокоилась, и Настя, и Марина были перепуганы насмерть.

– О господи, да чего ж вы так перепугались?! – женщина присела и обняла обеих девочек, - ну подумаешь, свет отключили, в доме ведь только мы!

Таня тоже подошла к детям и погладила их по волосам. Настя посмотрела на Ольгу огромными полными страха глазами и, шумно сглотнув, сказала:

– Мама, здесь кто-то был.

– Кто был? – усмехнулась женщина, - с чего ты это взяла?

– Сначала скрипнула дверь, - добавила дрожащим голосом Марина, - а потом мы услышали какое-то шипение.

Татьяна снова подняла фонарь над головой и, внимательно посмотрев на одну из стен, сказала:

– У вас окно открыто, это был всего на всего сквозняк. В такой темноте чего только не привидится.

Девочки немного расслабились и, наконец, расцепили объятия. Татьяна подошла к окну и попыталась выглянуть на улицу, там царил полнейший мрак, лишь впереди на секунду мигнул неуловимый огонек света, видимо в детском саду тоже нашли портативную лампу.

– Интересно, если нигде нет света, как нам подают воздух? – подумала вслух женщина, вернувшись к остальным, - нужно спуститься вниз, найти телефон и позвонить в администрацию.

Татьяна вышла из комнаты и, подняв высоко над головой фонарь, стала медленно спускаться по лестнице, остальные осторожно шли за ней. Сейчас, после сливового вина, лестница казалась женщинам опаснейшим препятствием, хотя идти по ней вверх несколько минут назад казалось намного проще.

Наконец, спустившись на первый этаж, Татьяна нашла телефон, который висел возле входа в кухню и, сняв трубку, набрала нужный номер. Через несколько секунд она услышала короткие гудки, и в этот самый момент в тишине дома раздался оглушительный стук в дверь. Ольга с Татьяной от неожиданности дернулись и даже вскрикнули, а девочки вообще с писком попытались забраться на Маланюк верхом.

– Какого черта, кто это?! – не сдержавшись, ругнулась она.

– Посвети-ка мне, - переведя дух, попросила Таня и вручила подруге фонарь, - пойду, посмотрю.

– Слушай, может не надо? – головой Маланюк понимала, что бояться им нечего, но в сжатом сердце и ватных ногах прочно поселился страх.

– Я сама боюсь, но нужно посмотреть.

– Нет, мамочка, не надо, - взмолилась Марина.

– Да успокойтесь вы, мы просто паникуем из-за темноты.

Таня подошла к входной двери, и, прижав голову, посмотрела в глазок.

На улице в голубоватом свете фонаря стоял мертвец.

– Ах ты, черт! – воскликнула женщина, отпрянув и схватившись за сердце.

К ней тут же подбежала Оля, в дверь снова громко постучали.

– Все, все, спокойно, - сказала Таня, предупредительно подняв руку и нервно засмеявшись, - там… на улице… Юлька Коваль.

Только сейчас Власова поняла, что мертвеца в глазке она увидела только лишь благодаря специфическому освещению и собственному страху. Она подошла к двери и, щелкнув замком, открыла ее. На пороге действительно стояла Юля, обхватив одной рукой фонарь и держа его на животе перед собой, вид у нее был перепуганный.

– Что у вас тут происходит, это дети кричали?

– Да, дети, - на лице у Оли расползлась улыбка, она поняла, чего так испугалась Власова, посмотрев в дверной глазок.

– Чего вы на меня обе так смотрите?

– Юля, - снова заговорила Таня, вид у нее по-прежнему был нервный, но она, при этом, уже улыбалась – если бы у меня сейчас было что-нибудь в руках, я б тебя огрела, честное слово!

– За что?
– не поняла Коваль.

– Ты хоть бы думала, как фонарь держишь, дурочка.

Юля непонимающе посмотрела на Маланюк, а та, в свою очередь, прижала свой фонарь к животу, так чтобы он светил на лицо снизу, и скорчила страшное физиономию. Еще несколько секунд Коваль смотрела на подругу, ожидая дальнейших действий, а потом ее осенило.

– А-а-а, я поняла, - рассмеялась она, - простите меня, я не подумала…

– Так же и коньки отбросить можно! – с укором сказала Власова, но ту же добавила, - ладно, проходи.

Все три женщины снова рассмеялись и, наконец, расслабившись, отправились на кухню, прихватив с собой детей.

– А твои малыши где? – спросила Таня, доставая из заветного шкафчика еще одну бутылку сливового вина.

– Дома, я им другой фонарь оставила.

– И они не побоялись?

– Ой, они у меня очень самостоятельные. Тем более, бояться-то нечего.

– Меня вот интересует, когда дадут свет?
– вмешалась Оля, - нам же скоро дышать станет нечем.

Юля встала, подошла к мойке и взяла книгу, лежавшую рядом на столешнице. Вернувшись к столу, она положила ее на середину и сказала: