Боги не играют по правилам

– Здравствуй, Руг, - нарушил тишину барон Эбен с балкончика.

Его рыжие кудри сверкали в лучах солнца. Рядом с ним стоял улыбаясь Глорд. Наверняка он уже доложил Эбену о моей новости. Но что пошло не так? Меня раскрыли или это просто проверка?

– Доброе утро, достопочтенный барон, - сказал я как можно спокойнее и поклонился.
– На этот раз вы не приглашаете меня подняться к вам, а тем не менее, я принес радостные вести. Валлуг заглотил приманку, и ровно через три дня он со своим героем будет на землях Нкис. Что скажете? Вы все еще в деле или мне придется топать обратно к этому упырю и отменять сделку?

Рыжий молча рассматривал меня, а я все косился на кальмароголового. Тот стоял как статуя, и без лишних слов было понятно, что он ждет сигнала Эбена. Рыжий медлил. Я весь взмок от напряжения, но не показывал вида. В конце концов, если начнется кутерьма, то у меня есть маленькое преимущество: они не знают кто я такой. Хотя, вдруг им все известно?

– Почему там?
– наконец, спросил Эбен.

– Если вы помните, - начал я, - Нкис и Гриэлас - дикие равнины, испещренные оврагами и заросшие кустами - место, весьма подходящее для тайных встреч. К тому же граница этих имений проходит по реке. Нкис - Валлугу, а Гриэлас - вам.

– Это он так решил?
– фыркнул рыжий.

– Я. Это просто удобно. Нкис ближе к Валлугу, а Гриэлас - к вам.

Барон Эбен презрительно посмотрел на меня.

– Ты много на себя берешь, - сказал он.

При этих словах кальмароголовый сделал шаг вперед.

– Через три дня вам нужно быть на месте, - невозмутимо продолжил я, - а на четвертый утром Кракен раздавит червяка Валлуга. Если вам будет угодно.

Я поклонился. Барон Эбен сделал властный жест - его герой молниеносно прыгнул и схватил меня за грудки. В нос ударил смрад тухлой рыбой. Ноги оторвались от земли. Сердце бешено заколотилось.

– Я не верю тебе, - медленно проговорил рыжий с балкона.

Я сжал кулаки, и коготь слегка кольнул в ладонь, напоминая о себе. Боги, неужели время пришло? Что ж, я готов. Легкая улыбка тронула губы. Я прямо почувствовал, что боги смотрят на меня. Смотрите! Я иду!..

На пороге тайны

– ...Но рискну, - закончил барон Эбен после секундной паузы.

Кальмароголовый поставил меня на ноги и отступил на два шага. Дышать стало немного легче, но все равно воняло адски. Я облегченно вздохнул, поправил куртку и твердо сказал:

– Вы сделали правильный выбор, барон. Вы не доверяете мне, но поверьте, я не подведу.

– Попробуй только, и я с тебя живьем сдеру шкуру, - фыркнул Глорд.

– Если Кракен победит, - повелительно сказал Эбен, - то я отблагодарю тебя по-королевски. Через три дня мы будем ждать тебя в Гриэласе. Если ты не появишься до захода солнца - мы уйдем.

– Где мне искать вас?

– Иди по дороге, и мои люди встретят тебя.

Барон Эбен дал знак, что разговор окончен и исчез.

– С вашего позволения, владыка Бангшира.
– Я поклонился.

Что ж, осталось подождать три дня, а пока было бы неплохо подзаработать и наведаться к Накмибу за доспехами. В кармане позвякивали шестнадцать золотых - не густо. Я направился на рыночную площадь к доске объявлений. Если там не будет ничего стоящего, то загляну к травнику. У Сенеира всегда можно заработать золотой, к тому же он еще должен за Немоту и Скорость.

На рынке царил привычный хаос: кричали торговцы, уверяя, что их товар самый лучший, голосили попрошайки, кудахтали куры, визжали свиньи и ругались две полные женщины, перекрикивая всех остальных. Стражники сонно плевались семечками. На доске объявлений не было ничего интересного. Ну, не буду же я за пару серебряных монет бегать с поручениями или ловить крыс по канализациям. К Сенеиру, решил я.

Травник сидел за столом, уставившись на пять пробирок с разноцветными жидкостями.

– Мое почтение, - поздоровался я с порога, - опять что-то новенькое?

Сенеир не шевелился. Он переводил взгляд с одно пробирки на другую. Вот глаза замерли на второй - с красноватой жидкостью. Травник взял ее, посмотрел на свет, понюхал и поставил на место.

– Может нужен свежий взгляд?
– спросил я.

– Ты вовремя. Нужен свежий тест.

– И что это?

– Название ты придумаешь сам.

Сенеир подмигнул и стал быстро смешивать ингредиенты в большой колбе. Адская смесь забурлила. Комната наполнилась запахом сероводорода. Даже свечи загорелись ярче. Наконец, когда все жидкости перемешались и цвет раствора стал иссиня-черным, травник достал с полки янтарную баночку и капнул в зелье одну каплю тягучего вещества.

– Это усилитель, - пояснил знаток растений.

– Если накинешь золотой, то можешь капнуть еще, - усмехнулся я.

Сенеир сверкнул глазами и капнул аж две капли.

– Дам три.

Я посмотрел на смердящую жидкость и скривился.

– Ты можешь хотя бы примерно сказать, чего ждать?
– спросил я.

Травник взмахнул руками.

– Ты выйдешь за пределы этого мира, встретишь богов, откроешь тайны вселенной, познаешь себя и... в общем, сам все узнаешь.

Мир, вселенная, самопознание - чушь! А вот встретиться с богами, погостить у них часок-другой? Почему нет. Я залпом выпил мерзкую отраву и сказал, осматриваясь в поисках подходящего места для отдыха:

– Пожалуй, я останусь у тебя.

– Конечно-конечно. Путешествовать за пределы мира лучше подальше от посторонних глаз. Идем.

Сенеир завел меня в заднюю часть дома и открыл тяжелую дверь маленькой темной комнатушки.

– Здесь я пробую особые эликсиры, - сказал он, зажигая крохотную свечу.

Пламя осветило обитые соломенными матрацами стены, деревянную кровать и отходное ведро. Это все, что тут было, если не считать затхлого воздуха, сырости и гнетущего ощущения безысходности, навалившегося, словно известие о скорой смерти. Я как бы взглянул на свою собственную могилу.

– Ни один звук не проникнет сюда извне и ни один не выйдет отсюда, - продолжил травник, поставив свечу на пол. Тени заплясали на стенах, словно дикари в предвкушении жертвоприношения.
– Идеальное место. Ложись на кровать и расслабься. Зелье начнет действовать, когда догорит свеча. Не пытайся покинуть это место раньше срока - ничего не выйдет. Дверь откроется автоматически, когда истечет время действия снадобья.

Что-то мне совсем перехотелось лезть в эту палату для буйных, но было поздно - меня уже кинуло в жар. Я повернулся к Сенеиру: он стал ненастоящим, как будто нарисованным. Лицо превратилось в маску. Безжизненные глаза смотрели сквозь меня. Мимика, жесты - все механическое, бесчувственное, искусственное. Мир вокруг - тоже. Я словно бы попал в трехмерную картинку.