Боги в изгнании, или Утомлённые властью
Шрифт:
Кари вошла в покои ле-Трава в тот момент, когда в дверь с другой стороны вышли слуги, а за её спиной сразу же лязгнул дверной запор. Выхватив парализатор, она лучом его полоснула по роботу распорядителю, раз и ещё раз, пока тот не прекратил своё обеспокоенное вращение по оси; часть размалёванного лица робота отвалилась и приоткрыла прицельное устройство и кончик ствола лучемёта.
– Ты по-гиб-нешь, – пропищал слабеющий голосок робота. – Не выйдешь отсюда.
«Подойди к его пульту, – приказал Тадоль-па. – Осторожнее. Не встань под ствол. Набирай 7931 равно 20 равно 2».
– Не смей! –
Кари не обращала внимания на его писк и вообще почти всё делала автоматически, управляемая волей Тадоль-па. Когда перед ней открылась ниша, наполненная оружием, она заменила парализатор на маленький лучемёт, который было удобно прятать под одеждой, так же автоматически достала из потайного места ключи и, открыв ими дверь в стене, шагнула за порог…
«Теперь всё делай сама, – сказал Тадоль-па. – Внизу много металла, связь оборвётся. Спустишься в тоннель, достигнешь полюса. Твоя задача – увидеть экл-Т-трон и проверить мои догадки. И сразу – в Габар. Сюда не возвращайся.
«А ты, Тадоль-па?
Переведя взгляд на экран, контролирующий полковника охраны, Тадоль-па увидел, что цензуры готовятся вырезать дверь лучемётами. И ответил бодро:
«Я в полной безопасности. Прощай.
Она зашагала по ступенькам вниз, и связь их оборвалась.
Тадоль-па переключился на цензуров и появившихся среди них полицментов. Они приспосабливались лучемётом начать осторожную, чтобы не повредить оборудование станции, резку запорного устройства двери. Справиться с ними оказалось просто: используя диктат, Тадоль-па заставил охранника навести лучемёт на полковника. Тот заметался в тесном вестибюле, стал прятаться за цензуров. И всё испуганно забегали под прицелом лучемёта, шарахались из стороны в сторону, падали, ползли, вопили:
– Он под диктатом!
– Парализовать его!
– Убить!
И полицмент, поддиктатный Тадоль-па, грохнулся на пол, парализованный сразу несколькими выстрелами. Его кололи и хлестали парализующими и жгущими лучами, пока у несчастного не прекратились конвульсии.
Почувствовав свою неуязвимость, Тадоль-па захотел пересесть за соседний пульт надзора, чтобы как можно больше элитов взять под контроль. Снял с головы шлём и тут же почувствовал, как его словно бы встряхнули. Он вытянулся, неуклюже встал с кресла и против своей воли пошёл к двери. Каким-то краешком сознания понял, что его оплошностью воспользовался Верховный Предводитель ле-Трав.
«А ты думал победить нас, вонючая скотина?! – гремел в голове голос ле-Трава.
«Я… боялся… смерти… – проговорил Тадоль-па, с трудом преодолевая охватившее его напряжение.
«Он боялся! – издевался ле-Трав. – Теперь я посмотрю, как ты сам полезешь в утилизатор. Я буду расщеплять тебя по частям. Ты у меня…
Ле-Трав с яростью обрушил на Тадоль-па накопившуюся ярость и на какое-то мгновение забыл о необходимости направлять действия поднадзорного, вести его, не оставляя ни на секунду. Тадоль-па тут же воспользовался теперь уже ошибкой ле-Трава: зацепившись ногой за ногу, он упал и намеренно стукнулся микропередатчиком мыслей об пол. Удар
был настолько сильный, что Тадоль-па потерял сознание.2. На грани жизни
Внизу гулко грохнуло, и волна воздуха, взмыв вверх, ударила в каменный козырёк над пещерой, пахнула гарью в лицо Ворха.
– Взрыв!., – отпрянул он от лаза, втиснулся в какую-то расщелину и замер. Взорваться мог только снегоход, на котором он приехал сюда – значит, покушение! На Верховного элита! Это не укладывалось в голове. Это же…
«А почему бы и нет, – подумал Ворх с усмешкой. – Ведь и сам приехал сюда не развлекаться. Вот только забрался в эту глушь без охраны, как будто специально для врагов. Какая непростительная опрометчивость!
Над лазом пронеслась с шипением лавина снега, сорванного с вершины взрывной волной; в пещере стало темно от взметнувшейся снежной пыли. Она забивала рот, глаза, уши, лезла под одежду. Но лавина проскочила быстро, снежная пыль улеглась, и Ворх подумал, что ему повезло дважды. Первый раз, когда не стал углубляться в горы и избежал смерти от взрыва снегохода под собой. Вторая удача в том, что, добравшись до первой же горы, он полез наверх, под козырёк, а не остался внизу, где был бы сейчас завален снегом.
Он понимал, что убийцы обязательно вскоре появятся и, конечно же, не оставят его в живых. И они появились – в пещеру проник пронзительный свист глайдера.
Скорее спрятаться! Убраться в глубь пещеры, в толщу горы, чтоб их приборы контроля за мыслями не уловили и тени каких-либо образов. Окаменеть.
Выбрался из пещеры после того лишь, как услышал свист улетающего глайдера. Огляделся. Дождался, когда серебряная лодочка зависла над вершиной дальней горы и скрылась за ней. Вот теперь можно безбоязненно думать…
В эти дикие пустынные места Верховный Предводитель Ворх приехал тайно, чтобы побыть одному и обдумать план дальнейшей борьбы без опаски, что кто-то подслушает мысли.
За последние триста лет немногие могли позволить себе такую роскошь. Ворх рискнул. Выбрался из зоны массовой слежки за мыслями, чудом избежал смерти, остался, наконец, один, но… не думалось. Его честолюбивые замыслы как бы поблекли, отодвинулись на второй план, а в Ворха вошло неведомое ранее чувство беспричинной тоски, грусти о прошедшей молодости, желания счастья. С чего бы это, задумался Ворх, рассматривая распростёртую перед ним лощину и горы, – гигантские волны окаменевшего океана, величавые и такие безразличные к его судьбе.
Клонилось к закату солнце, меняя краски заснеженной лощины, позолотило чехлы на скаракостах – деревьях радости, там и тут росших на пологих склонах. Живой свет отступал, отодвигался к вершинам, ещё сверкавшим льдистой прозрачностью, а низины заполнялись голубым сиянием. И всё это превращение происходило в такой тишине, что казалось он слышит, как течёт электричество по обогреваемому костюму.
Ворх взглянул на вершину ближней горы – что-то показалось ему там необычным… Присмотрелся и разглядел лыжника. Маленькая тёмная фигурка стремительно спускалась с самого пика, взвихряя снег на рискованных поворотах, огибала чернеющие выступы камней. А вот прыжок, ещё прыжок!.. Это было немыслимо, граничило с фантастикой.