Богиня света

Вот какой урок я хочу преподать солнечному богу:

Есть много способов быть сожженным.

Бахус махнул руками в сторону портала, и тот на мгновение вспыхнул живым светом холодного розового вина. И тут же свет угас, портал стал выглядеть как обычно.

– Шаг первый сделан, – пробормотал Бахус себе под нос. – Шаг второй впереди.

Бог вина негромко произнес приказ. И тут же его тело исчезло – и возникло вновь, но уже в саду за храмом Аполлона. Бахус выглянул из-за аккуратно подстриженного куста. Как он и ожидал, было пусто, хотя обычно вокруг храма любимого бога толпились светлые нимфы, жаждущие внимания Аполлона.

– Да, восхищение нимф ни к чему, если приглашаешь современную смертную, – прошептал Бахус. – Ну, для меня так только лучше.

Для такого крупного бога Бахус двигался удивительно легко. Он проник в храм через заднюю дверь и бесшумно пошел по мраморному коридору, пока не добрался до комнаты-ниши, где девственные служанки Артемиды болтали и хлопотали, готовя еду и подносы с вином. Да, он явился как раз вовремя. Бахус, набравшись терпения, дождался, пока девица, отвечавшая за вино, отвернулась, чтобы сказать что-то хихикающей подружке, – и тут же стремительным, уверенным движением окунул пальцы в кувшин с вином, шепча:

Отравляй… возбуждай… воспламеняй желание…

Затуманивай ум, снимая запреты… разожги их…

Вино на мгновение вспыхнуло неестественным бледно-розовым светом. Никем не замеченный, Бахус задом вышел из комнаты и растаял в темноте. Теперь ему оставалось только ждать и наблюдать… наблюдать и ждать.

Артемида бурей ворвалась в комнату, и ее служанки уважительно замолчали.

– Они прибыли!

Взволнованный шепоток был прерван легким взмахом божественной руки.

– Сегодня, служа моему брату, вы служите мне самой. – Девушки склонили головы. – Так что сыграйте свои роли как следует!

– Да, богиня, – откликнулись нежные голоса.

– Поднесите им вина, – распорядилась Артемида, и две девушки поспешили выполнить ее приказание.

Когда они вышли, богиня осмотрела блюда, наполненные разными деликатесами. Потом, взглянув на внимательно следивших за ней служанок, насмешливо произнесла:

– Должна ведь я помочь богу света исполнить его желание?

Девицы захихикали, кивая. Артемида простерла руки над ужином брата:

Отравляй… возбуждай… воспламеняй желание…

Затуманивай ум, снимая запреты… разожги их…

Поток силы хлынул из пальцев богини и опустился на блюда с едой. Те на мгновение вспыхнули светом – и тут же вернулись к обычному виду.

– Накройте для них стол и оставьте их наедине. Аполлон этим вечером желает, чтобы никто ему не мешал.

Преисполненная довольства, Артемида покинула храм брата и не спеша направилась к Большому пиршественному залу. Там не должно быть никого; об этом Артемида позаботилась. Афродита и Эрос недавно вернулись после двухдневной вылазки в королевство Лас-Вегас и теперь отдыхали в своих храмах. А нимфам, болтавшимся в Лас-Вегасе, Артемида сама напомнила, что пора возвращаться, и довольно резко приказала всем немедленно отправиться в леса и горные долины, где им и было место. Глупые существа… Остальные из двенадцати главных бессмертных вообще предпочитали в зал не соваться. Артемида слышала, что Гера и Зевс снова крупно поссорились. И никому, хоть смертным, хоть богам, не захотелось бы очутиться у них под рукой в такой момент. Так что Артемида ждала брата в пустом зале и надеялась, что еще до рассвета она почувствует, как цепь, связывавшая ее со смертной, разорвется. Она ведь действительно сделала все, что могла. Остальное зависело от Аполлона.

– Ну, это абсолютно захватывает! – Памела благоговейно рассматривала окружающую обстановку. – Поверить не могу, что обычная небольшая дверь может скрывать за собой такое!

– Тебе нравится?

– Нравится? Ты шутишь, да? Это просто невообразимо прекрасное место! – Памела откинула голову, пытаясь увидеть сводчатый потолок, на котором только теперь заметила потрясающие фрески, но опять накатило головокружение, и она пошатнулась.

Сильная рука Фебуса вовремя подхватила девушку.

– Может быть, тебе лучше сесть? – предложил он, подводя Памелу к креслу, обитому изысканной тканью; два таких кресла стояли напротив друг друга по сторонам мраморного стола.

Памела опустилась в кресло и потерла лоб.

– Должно быть, я сегодня слишком много времени провела на солнце. Голова кружится.

В комнату в это же мгновение вошли две юные девушки – как будто слова Памелы прозвучали как реплика на выход. Они были одеты в короткие просвечивающие туники из белого шелка, украшенные серебряной вышивкой, изображавшей силуэты разных лесных существ. Одна девушка несла поднос, на котором стояли золотой кувшин и два золотых кубка. Девушки застенчиво улыбнулись Фебусу и Памеле.

– Вина? – спросили они в один голос.

– Разумеется, – кивнул Аполлон.

Девушки, двигаясь с такой грацией, что смотреть нa них было чистым удовольствием, наполнили кубки.

– Ваше пиршество готово, – мелодично произнесла одна из девушек.

– Должны ли мы будем прислуживать вам? – спросила другая.

– Да, – кивнул Аполлон.

Обе низко присели и поспешили вернуться туда, откуда пришли.

– Но мы же еще ничего не заказывали, – сказала Памела.

У нее ужасно болела голова, она чувствовала себя слегка растерянной.

– Я заранее сообщил, что нам подать. – На мгновение Аполлон задумался. – Пожалуй, это можно назвать предварительным заказом.

Поскольку Памела недоуменно нахмурилась, он поспешно добавил:

– Надеюсь, ты не против. Я хотел удивить тебя греческими деликатесами.

– Удивить греческими деликатесами? Звучит интригующе. Почти так же интригующе, как выглядит сам этот ресторан. – Памела провела ладонью по креслу. – Шелковый бархат… мой любимый декоративный материал.

Прикосновение к бархату как будто оказало успокоительное действие, и тяжесть в голове Памелы начала таять. Ее пальцы задержались на прекрасной ткани.

– Шелковый бархат всегда напоминает мне о воде; он такой скользкий и мягкий… Я просто обожаю его.

– Рад, что тебе нравится, – сказал Аполлон, с облегчением видя, что Памела приходит в себя после воздействия его силы.

Памела оглядела неярко освещенную комнату. Они не просто были здесь единственными посетителями – во всем помещении вообще не было других столиков. А пространство было большим, но в то же время непохожим на все остальное во «Дворце Цезаря» и «Форуме»; здесь поработали декораторы, обладающие вкусом и чувством стиля. Никто не постарался набить все, от пола до потолка, разной псевдоримской ерундой. Пол, кстати, оказался просто невероятным. Он как будто был высечен из цельной мраморной плиты, хотя Памела отлично знала, что это невозможно.

– Какой здесь пол изумительный. Выглядит как лучший каррарский мрамор, но я никогда не видела каррары со сплошными золотыми прожилками, как здесь. И из того же мрамора – стены и колонны! Ох, как мне нравится этот минималистский стиль! Здешний декоратор был совершенно прав; такой мрамор слишком прекрасен, чтобы покрывать его росписями. Один-единственный гобелен – отличное решение; такого акцента вполне достаточно. – Памела показала на гобелен, закрывавший большую часть стены перед ними.

На гобелене был изображен обнаженный мужчина. Великолепный молодой обнаженный мужчина. Памела прищурилась, пытаясь рассмотреть его в рассеянном свете. Мужчина стоял рядом с колесницей, держа в руке лиру.