Бои в застое

Улучшение своего здоровья Брежнев личному лекарю компенсировал аж двумя премиями. А зарплата Миши вопреки всем положенным расценкам превысила 650 рублей. Не поверил бы, да уже получил один раз. С разрешение своего пациента Миша еще и подрабатывал. Брежнев охотно разрешал. Дело-то житейское. Лишь бы ему хватало.

А с учетом дешевизны предлагаемых товаров он тратил на продовольствие по тридцать – тридцать пять копеек на три – четыре дня. Дело в том, что при общей дешевизне в стране, в торговых спец точках цены были еще ниже. А у гранд – чиновников (члены политбюро, секретари ЦК и др.) продовольственное обеспечение было бесплатное.

Леониду Ильичу, разумеется, ничего не стоило дать указание снабжать своего массажиста по такому же режиму. Не свое же, а страна не разорится!

А дальше дело техники. Товарищ Павлов, видя окрепнувшее состояние генерального секретаря, навел некоторые осторожные справки и быстрехонько изменил свое отношение к ценности лечения нового массажиста Брежнева. Он прошел цикл массажей, чувствительно улучшил свое здоровье и был готов за эти несложные для Миши процедуры обеспечивать материальное благосостояние лекаря и без указаний Брежнева.

В частности

Отсюда эти копейки, которые Миша тратил из принципа. И, в конце-концов, устав находится под напором вездесущих чиновников, он обеспечил полный набор круглогодичной одежды и обуви. В обычной торговле это бы обошлась более одной тысячи. В сети торговых точек сети ЦК КПСС примерно рублей пятьсот с приобретением товаров уровней выше. Миша не заплатил ни копейки, при этом уровень продукции был наивысший. И как-то совесть не плакала, но как-то было не по себе..

Сегодня он положил в карман несколько сотенных бумажек и отправился в райский для советского гражданина торговый уголок с твердым намерение – платить! Вопроса – как что-то найти у него не стояло. Принципиальное большинство товаров ширпотреба (и не только) мира в магазинах для избранных наличествовало, и даже в принципе не звучал термин дефицит.

Выбрав одну из точек (всего их по Москве было несколько разного уровня и направленности), он вызвал такси ЦК КПСС, и, подъехав, попросил водителя подождать и вошел в помещение. После входного помещения, где у него тщательно проверили пропуск, он вошел в огромные ангары с продовольственными и непродовольственными товарами.

Что брать? Вот ведь вопрос, не могли выбор сократить. С Мишиными-то знаниями и кулинарными способностями выбирать ходя бы наименования и сорта. Купил итальянский шоколад и сыр, французское вино и сардины, жвачку, попавшую под руку, копчености и какие-то редкие конфеты, один ананас и прочие редкости. Все понемногу, а большая сумка набилась. Пришлось, придя в непродовольственный отдел, прежде всего, купить большой пакет. Конечно же, советский гражданин ХХ века Ивашин Михаил и просто российский гражданин ХХII века пакеты не видели (в эпоху первого еще не было, в эпоху второго уже не было). Пришлось исходить из теоретических возможностей. Хорошо что, практика подтвердила теоретические изыскания. Ему вручили красивый прочный пакет достаточного объема.

А вот с подарками пришлось повозиться. Слишком большой выбор. А тут еще слишком профессиональный консультант. Одежда и выбор пришлось выбросить – не знает и размер, и вкусы. Тогда умная сотрудница просто стала перечислять возможности. Миша вцепился в набор французской парфюмерии. С сотню видов – от губной помады до теней и красок – она могла подходить к любым вкусам.

И удрал – он явно опаздывал. Ладно машина такси ожидала и они сразу поехали. И все равно пешеходный маршрут пришлось бежать, в том числе лестничные пролеты.

Даже перед дверью слышался громкий речитатив поздравлений и стук рюмок и фужеров. Опоздал!

С некоторым опозданием дверь открыла Света. Вопреки ожиданию она не стала пенять. Только сказала:

– Я уже думала не придешь. Многие хотели увидеть, прежде всего, тебя.

– Ох, Светочка, там такой выбор!

Света не поняла, где это там, а расспрашивать было некогда. Торопливо рассовали пальто, шапку и ботинки и прошли в комнату, где за праздничным столом находился один мужчина (муж соседки Светы по рабочим местам) и веер девушек разной комплекции и расцветки.

Появление разрекламированного и запоздавшего Миши было встречено овацией и громкими возгласами. Разгоряченные вином и оживленным разговором женщины были на взводе. От Миши сразу потребовали подарок.

Он был не против. Вытащил пакет с грузом, замаскированный массивной сумкой. Яркий материал сразу привлек внимание. От Светы потребовали немедленно развернуть и показать степень любви его жениха.

Она порылась в пакете и вытащила красивую коробку, в которой оказалась дорогая, стильная сумочка с косметикой. Публика замерла. А когда Света раскрыла сумочку и начала вытаскивать содержимое, дорогое каждому представителю женского пола, то раздался мучительный, завистливый стон.

– Светка, – выражая общее мнение, поинтересовалась красивая Ирина, – откуда ты такого парня вытащила, скажи, может, там еще кто найдется?

Света многозначительно посмотрела на Мишу: – У тебя в кочегарке старики еще свободны?

Миша только покачал головой. Уж лет тридцать, как женаты. Да и вообще, они сейчас интересуются только спиртным.

Впрочем, поиск потенциальных женихов быстро затух. Какие мужчины, если на столе лежат такие сокровища.

Все женщины, даже будущая теща (судя по пылким взглядам Светы, Миша хоть завтра мог тащить ее в Загс) были увлечены своими цацками. И только два человека – единственных мужчины – сохраняли трезвый разум. Правда «собрат по разум» намекал Мише, что от трезвости можно избавиться и для мужской половинки на столе стоит непочатая бутылка водки, тогда, как бутылка грузинского вина, с большим трудом найденная Елизаветой Сергеевной в закромах отечественного торга, была разгружена почти наполовину.

Но Мише не очень хотелось напиваться. Тем более, выпей он хотя бы одну рюмку, теща сразу бы вспомнила об его пристрастии к спиртному. Она и без того была настороже, хотя при появлении царского подарка ее физиономия заметно смягчилась.

Поэтому максимум, что мог позволить Миша, это с интересом обозреть праздничный стол, потереть руки и весело спросить:

– А кормить сегодня запоздавшего гостя будут?

Света с некоторым опозданием отвлеклась, с очевидным сожалением для себя и гостей убрала подарок. И начала накладывать для Миши кушанья понемногу на тарелку.

Миша ее остановил, подержал на вес сумку. Надо было ее разгрузить. – Страшный дефицит, – пояснил он, – еле разобрал. Что такое дефицит, некому объяснить было не надо, но почему его с трудом разбирать, люди не поняли. Дефицит обычно с трудом достают, а не разбирают. Но все равно интересно, что же еле достал Свете (а за одним и гостям) ее возлюбленный.

Миша никого не разочаровал. Доставаемый товар был действительно страшной редкостью, а некоторые виды многие вообще видели впервые и теперь разочаровано его созерцали. Теперь всем стало понятно, что Миша не случайно сумел достать косметику. Нет, он имеет стабильный канал добывания дефицита. И с таким человеком надо дружить, а при невозможности – сохранять хорошие отношения. Елизавета Сергеевна по природной скупости попыталась часть дефицита припрятать на будущее, но гости так возроптали, что Света решительно водрузила запасы на стол. А Миша шепнул теще на ушко, что принесет еще. Кажется впервые, при взгляде на Мишу глаза Елизаветы Сергеевны потеплели.

А гости оценивали возможности внешней торговли СССР и уровень пробиваемости Миши. И не только на глаз, но и на ощущение, пробуя на зуб, на язык, на нёбо и так далее.

Уходя, в прихожей гости долго шептались со Светой. И поскольку нагрузившиеся французским вином девушки понимали громкость своеобразно, Миша половину слышал.

Свете в черную завидовали. Он такое может достать! Ты такая счастливая, подружка! Мне бы так! А Миша в это время, занятый хлопотами праздничного ужина и нормально не перекусивший, скромно ел. Теща, убиравшая последствия празднества, не только не мешала, но и даже предложила рюмку водки. Миша отнесся отрицательно, заметив, что ему завтра на работу. Елизавета Сергеевна удивилась, поскольку до этого ему до этого было все равно, но Миша сказал, что пациент очень капризен и может заметить запашок. На самом деле, Брежнев хотя и не любил, когда окружающие пьют или пили без него, но для своих он не снисходил до замечаний. Но как-то надо отбрехаться!