Боксер-4: назад в СССР

Следующим выступающим от «Динамо» был Сеня. Соперник заметил, что пацан молодой, неопытный и выступает первый раз ну и решил его малость прессануть. Когда мы с Сеней стояли в коридоре — он готовился к выходу на ринг, а я выступал в качестве группы поддержки — мимо нас прошел его соперник со своим приятелем. Вообще я не любитель подслушивать чужие разговоры, но они разговаривали нарочито громко, чтобы мы обязательно их услышали:

— Да этот, с которым ты будешь биться, как его… Сеня, вроде? Говорят, вообще всю жизнь был жирный, тюфяк такой. А точнее, никакой. Знаешь, неумеха — он и на боксе-то вроде всего пару месяцев, такого любой студентик уложит.

— Да слышал, конечно. Не понимаю, зачем меня — и вдруг против такого увальня выставили? Он же у меня с первого удара звезды перед глазами считать начнет, а со второго я его спать уложу. Наверняка это у него получается гораздо лучше!

Раздалось показушное ржание, и дуэт противников удалился. Я посмотрел на Сеню. Он заметно занервничал, начать тереть ладонями колени. Его состояние можно было понять: как-никак первый бой по любителям, плюс еще такое давление — это действительно сильный стресс для любого человека. А он к тому же действительно только недавно сбросил лишний вес, и хотя в боксе уже демонстрировал успехи, былая неуверенность пока еще давала о себе знать.

И вот на такое его внутреннее состояние и наложилось то, что он сейчас о себе услышал. Они все точно рассчитали, гады! Теперь и без того не вполне уверенный в себе Сеня мог отчебучить что-нибудь такое, после чего ему на долгое время закроется дорога на любые соревнования вообще. Хотя, если посмотреть на все это непредвзято, то перед соперником, ничего из себя не представляющим, такие показательные выступления проводить не будут. Уже хотя бы из этого следовало, что как боксер Сенька — в полном порядке. Наверняка соперник успел пообщаться с нашими другими ребятами, узнал, как Сеня пашет в зале и как довольно уверенно смотрится на спаррингах. Но когда эмоции застилают разум, что-нибудь объяснить человеку бывает очень тяжело.

В подтверждение моих мыслей Сеня повернулся ко мне и робко спросил:

— Слушай, Мишка, может, они правы, а? Может, ну его, этот турнир? Ну какой из меня, в самом деле, боксер?

Мда. Волнение перед боем — это нормально, но вот откровенный страх — это уже вообще никуда не годится. Придется проводить экстренную психотерапию. Я положил руки на его плечи и, неотрывно глядя ему прямо в глаза, начал говорить заветы, которыми был когда-то серьезно впечатлен, когда в первый раз их услышал:

— Значит, Сеня, слушай меня внимательно. Отдели себя от своих плохих мыслей. Поверь в себя. Твой соперник всегда чувствует твою неуверенность. Поэтому ты должен заставить себя выйти на ринг! Запомни: герои и трусы чувствуют один и тот же страх. Их отличие состоит только в том, что герои ведут себя по-другому. Трус убегает, а герой использует свой страх для того, чтобы направить его на своего противника, и в конце концов побеждает. Еще раз: боятся абсолютно все! Важно правильно использовать свой страх. Его нужно превращать в ярость!

Сенины глаза постепенно меняли свое выражение с непонимания на раздражение. Это хорошо!

— И потом, сам подумай, — продолжал я. — Если бы ты не был для них опасен — разве разглагольствовали бы они сейчас на весь коридор? Да они бы о тебе даже не думали, не то то разговоры какие-то вести! А они ведь не просто так здесь прошлись — они хотели, чтобы ты все это услышал! Видел как они шушукались с нашим Петровым перед этим? Смекаешь, к чему это все было? Так вот. Сейчас у тебя есть только два пути. Поддаться на их тупые провокации и сдаться, не выходя на ринг — или выйти на него победителем! Да, да, ты не ослышался — именно выйти победителем, потому что если ты не поддался на всю эту дешевку — ты уже заранее победил! Герой не разменивается на эту чепуху — он побеждает своих соперников силой, умениями, опытом, навыками, но прежде всего — умом!

По сути, это было традиционное внушение в стиле Каса Д’Амато — тренера Майка Тайсона и других всемирно известных чемпионов. А уж человек, воспитавший таких крутых бойцов, явно знал толк в поднятии человеческого и спортивного духа. Вот и сейчас я увидел, как буквально на моих глазах Сеня преобразился и из неуверенного в себе превратился в бойца, готового к битве. Отлично! Сработало! Теперь нужно было немножко поработать с его соперниками, а то что-то они чересчур разошлись, как я погляжу.

Я подошел к их раздевалке. Входная дверь в нее была открыта, и любой желающий мог увидеть, как Сенин соперник бинтует руки, готовясь к выходу. Сделав вид, что я просто прогуливаюсь по коридорам дворца спорта и случайно остановился именно возле их двери, я негромко, но так, чтобы внутри раздевалки было слышно, произнес:

— Эх, дела… Да, не завидую я тому, кто против нашего тяжа Сеньки выйдет…

— Это почему еще? — мгновенно раздалось из комнаты. Мой план оказался точным!

— А? — переспросил я, как бы очнувшись, огляделся, и, якобы найдя источник звука, ответил, глядя уже прямо на Сениного соперника: — Так вы что, ничего про него не слышали, что ли?

— А что мы должны были слышать-то? — кажется, там занервничали. — Ты, если уж начал говорить, то говори до конца, а не ребусы тут загадывай!

— Да какие там ребусы, — я задумчиво пожал плечами, как бы сомневаясь стоит ли раскрывать важную тайну кому попало или нет. — Я просто сам видел, как он Теофила Стивенсона ронял, когда они к нам в Москву приезжали. На спарринг вышли, а он раз два и кубинец в кашу!

— Чего, правда? — Сенин противник уставился на меня, как баран на новые ворота, и замер в недоверии. — Стивенсона ронял? Того самого? А мне Петров не говорил…

— Ну да, — все так же задумчиво ответил я. — К нам же кубинцы-то приезжали не так давно — слышали, наверно? Ну и занимались со всеми желающими. Вот он его тогда и завалил. Стивенсон аж сам обалдел — не ожидал, говорит, такого уровня и такого напора от советского любителя. И удар говорит, как конь копытом… А Петров в тот день на тренировке отсутствовал, туда пускали не всех подряд.

— Вот, значит, как… — Сенин соперник почесал в затылке. Крыть ему было нечем: о том, что к нам приезжали кубинцы, знала вся спортивная общественность Москвы, а уж что там происходило за закрытыми дверями общества «Динамо» — об этом точно никто знать не мог, тем более когда речь шла о совместных тренировках и мастер-классах. Смартфонов и соцсетей тогда не было. и обнародовать видео с тренировки не мог никто и никак.

Я мимоходом оглядел Сениного противника. Ну да, все именно так, как мне и рассказывали. В будущем его бы назвали крепким гейткипером, и сейчас этот гейткипер как бы устраивал мощную проверку молодому таланту. И лицо у него после моих слов стало ой каким озадаченным.

Перед выходом на ринг я снова положил руку на Сенино плечо:

— Ну давай, Сеня, удачи тебе!

Удачи ему пожелал и Григорий Семенович. подоспевший как раз тогда, когда выход Сени объявляли на ринге.

— Давай, пацан, устрой им там! Пусть все знают! — немного несвязно, зато от чистого сердца и очень трогательно пожелал он.