Боксер-4: назад в СССР

Сеня оглядел нас на прощание, как будто уходил в один конец, вздохнул и вышел на ринг.

— Бокс! — Донеслось до нас через несколько секунд.

Видимо, противника Сени впечатлили мои рассказы. Он не испугался, нет, напротив решил доказать в первую очередь самому себе, что может справиться с человеком, который Стивенсона ронял. Ну и попер, как танк, выбрасывая град ударов. Я этого и ждал, боксера удалось вывести на себя и вместо осознанной комбинационной работы, он работал не глядя, отключив голову. Будь Сеня поопытней, и он бы встретил этого взбесившегося носорога. Но Сеня воспринял это как исполнение «предсказания» соперника — ушел в блок и попятился к канатам, принимая урон на себя.

— Активная защита, — раздался голос рефери.

— Работай! Работай, Сеня! — вне себя заорал Григорий Семенович. — Ну что же ты стоишь, как истукан, работай! И по прямой не отходи!

Но, кажется, Сеня ушел в глухой блок не только от противника, но и от всего внешнего мира вообще. От ударов он кое-как еще закрывался, но вот никаких криков, казалось, вовсе не слышал.

— Что он делает, дурак, — в сердцах кипятился Григорий Семенович.

— Слушай, а кого он там ронял-то, я не понял? — издевательски произнес корешок боксера из команды соперника. — Что там за ахинею этот динамовец нам нес? Может, он манекен в магазине уронил от своей неуклюжести, а всем потом рассказал, что на ринге боксировал?

— Ага, или диван покорил, — хохотнул другой. — Ты же знаешь эти знаменитые турниры с диваном: бьешь подушку до тех пор, пока она не свалится на пол и объявляешь ей нокаут?

Веселье соперников всегда не к добру. Так искренне хохотать над противником можно только тогда, когда уверен в своей правоте. Я посмотрел на рефери — судя по его озадаченному взгляду и жестам, он уже был готов останавливать бой. Григорий Семенович тоже уже замахнулся, чтобы выбросить полотенце, но я его остановил, буквально повиснув на его руке. Что-то мне подсказывало, что главное зрелище еще впереди — то ли интуиция, то ли опыт, то ли вера в моего приятеля. Ну не мог Сеня после такой мощной подготовки — и своей личной, и проведенной с моей помощью — выйти и просто так сдаться! В крайнем случае отказался бы от выступления — в это я еще мог поверить, но так бы он точно не поступил!

И действительно, немного сменив угол обзора, я кое-что увидел…

— Ты чего? — удивился Григорий Семенович. — Не видишь, что ли — забьют же парня!

— Подождите, — произнес я. — Пусть поработает.

— Чего ждать-то, — проворчал тренер, опуская руку с полотенцем. — И так уже все ясно. Погорячились мы, рановато ему еще выступать. Не дорос парень…

Я же своим опытным взглядом видел то, чего, может быть, не заметил Григорий Семенович. При всей кажущейся тупиковости ситуации Сеня явно работал осознанно. Когда спортсмен и в самом деле теряется, у него не такой собранный и уверенный в себе взгляд, не говоря уже о жестах. Зная Сеню, я мог биться об заклад: если бы он действительно растерялся и испугался, то давно бы уже лежал в нокауте. Но взгляд его был собран, а движения руками — при всей кажущейся неуверенности — точны и расчетливы. Он точно видел и понимал всю ситуацию на ринге!

Кажется, и Григорий Семенович теперь тоже это заметил и начал пристально вглядываться в действия своего подопечного.

И Сеня нас не подвел! В самый, казалось бы, критический для себя момент, Сеня внезапно взорвался апперкотом и нанес сокрушительный разовый удар! Противник — уж не знаю, от чего больше: от удара или от неожиданности — сел на пятую точку, как в лужу. И так мощно сел, что капа вылетела у него изо рта. Вместо того, чтобы тут же вскочить на ноги, он начал шарить руками по полу ринга в поисках капы, чем окончательно растерял все свои позиции.

Вердикт рефери был однозначным и окончательным. Нокаут!

— Во даёт, заметил… — растерянно потянул Семеныч.

Я тоже только сейчас понял, что произошло. Каждый раз после правого бокового, соперник Сени упирался лбом в его перчатки, и после выбрасывал левый, открывая подбородок. Сеня это увидел и ударил.

Когда рефери поднимал ему руку, Сеня с торжествующим видом оглядел зал. По выражению его лица я понял, что оказался прав: ход всего боя он просчитал заранее. Выходя на ринг, он уже знал, что окажется победителем!

— Ну ты, Сенька, даешь! — аж взревел от восторга Григорий Семенович, сгребая в охапку нашего боксера, сошедшего с ринга. — Не ожидал! Удивил так удивил! Я блин не сразу увидел щель, а ты туда как из пушки грохнул!

— Да я просто собрался, — скромно ответил Сеня.

— Не скромничай! — продолжал восклицать тренер. — Не скромничай, так собраться ни с того ни с сего невозможно, ты очень здорово и продуманно выступил! Это выглядело даже не как бой, а как шахматная партия! Красавец! Молодец!

— Поздравляю, Сень! — обнял я товарища, — Ты действительно красавец! Так виртуозно размотать этого товарища — это еще суметь надо!

— Да ладно вам, ребят, чего вы, в самом деле, — смущенно отбивался Сеня от рукопожатий и объятий динамовцев.

Такое в его жизни явно было впервые, и вполне заслуженно. Так что я, наблюдая его триумф, невольно подумал, что все это повторится с ним еще неоднократно. У Сени были все шансы на большое будущее. Помахать кулаками могут многие, а вот до такой степени точно рассчитать тактику боя — единицы. Это значит, что, несмотря на неопытность, он прекрасно работал не только руками, но и головой. К тому же Сеня обладал недюжинной силой воли: перейти в нужную весовую категорию за пару часов — да за такое, по-моему, отдельную награду надо присуждать! Поэтому сегодня он продолжал принимать заслуженные поздравления.

Глава 19

Первый день турнира оказался для нас, динамовцев, вполне удачным. Даже те, кто проиграл, в целом показали себя весьма достойно. Во всяком случае, был виден потенциал, и даже недоброжелатели не могли бы упрекнуть наших пацанов в плохой работе или недобросовестном подходе к выступлениям.

В конце дня мы, усталые и выжатые, разошлись каждый по своим номерам. Правда, пацаны решили собраться у кого-то в номере и поиграть в карты.

— Мишка, пойдем с нами! — зазывал меня Лёва. — После всех этих боёв хоть расслабимся, отвлечемся!

— Нет, ребята, это без меня, — отвечал я. — И вам, кстати, тоже не советую.

— Это с чего вдруг? — удивился Лева. — Думаешь, здесь каталы профессиональные завелись?

— Этого я, конечно, не знаю, — сказал я. — Но завтра турнир продолжится, и нам всем нужно быть в форме. Поэтому лучше бы выспаться и восстановиться, чем выходить на ринг с недосыпом.

— Ой, да ладно тебе! — недовольно отмахнулся Лева. — Ты прямо иногда как заведешь свою волынку… Ну не хочешь сам — не иди, другим-то зачем настроение портить?

С этими словами Лева удалился. По-моему, он так и не понял, почему я отказался играть и вообще весело провести полуночное время. А причины, на самом деле, были очень вескими. Во-первых, я действительно очень устал от всех событий прошедшего дня, и все равно был бы слишком рассеян, чтобы играть. А во-вторых, игра в карты — занятие эмоциональное, а мне сейчас нужно было восстанавливать свои силы, а не тратить их дальше.

С другой стороны, каждый должен набить шишки на своей шкуре. Это только в теории умный на чужих ошибках учится… Свой урок с поездкой на мотоцикле я усвоил очень хорошо. И наступать на одни и те же грабли не собирался.