Боксер: назад в СССР

— Ладно, давай тогда тихонько и спокойненько, в своем темпе пробежишь круг. Без героизма, а то мне тебя в медпункт потом на горбу тащить. Если голова заболит — тормози. Понял?

Я удовлетворенно кивнул, встряхнул плечами, выдохнул и побежал. Ни о каких поблажках самому себе не могло идти речи. Как я и говорил, хотелось проверить себя и поставить честный спортивный диагноз.

Чтобы догнать ребят, пришлось ускориться. Бег являлся частью тренировки в любом виде спорта (правда, насчет шахматистов ничего не скажу), поэтому базовые принципы мне были хорошо известны. Основа основ бега — правильное дыхание. На каждые два шага делаешь глубокий вдох, еще через два выдыхаешь. И так входишь в нужный ритм. Но на первой пробежке я решил не выдумывать велосипед и постарался дышать так же свободно, как и при обычной ходьбе, в так называемом «разговорном темпе». Когда говорить еще можно, а петь затруднительно.

Я довольно быстро сократил дистанцию и догнал отряд на заходе во второй круг. Легкоатлеты начали оглядываться. Шмель вовсе поднял над головой большой палец, не сбавляя темпа. Ну и второй круг я уже бежал в конце отряда, чем вызвал удивление на лице Романа Альбертовича, быстросменившееся ухмылкой.

— Шахматист, легкие не выплюнешь? — решил меня подначить Немо.

На щеках паренька появился румянец. Бежал он невероятно легко, как будто к кедам были приделаны крылья. Загляденье.

Я ничего не ответил, чтобы не сбить дыхание. Сосредоточился на технике бега, стараясь бежать приземляясь на переднюю часть стопы, а не на пятку. Получалось, правда, неважно, подошва моих кед была деревянная и портила любые начинания. Да, надо было Михе у родителей не костюмчик понтовый просить, а кроссы получше…

Первый круг я пробежал играючи, а вот на втором начались проблемы. Примерно на середине круга почувствовал, как закололо в боку. Темп все же оказался слишком высоким.

Су-ка…

Все-таки похоже, что ничего тяжелее шахматной фигурки здешний Миха пока не поднимал. Несмотря на то, что дышал я более или менее ровно, боль в боку начала усиливаться. Сам будучи тренером, я прекрасно знал, что в этом случае перетерпеть — не лучшее решение. Любой серьезный спортсмен при боли в боку тут же перейдет на шаг. Но расскажи об этом двум десяткам пацанов, которые тотчас примут тебя за слабака. Тем более, любопытные взгляды бегущих впереди пионеров нет-нет да мелькали по мне. Ребята хотели понять, на что способен шахматист и не проще ли его сходу записать в слабаки.

Поэтому ничего не оставалось, как стиснуть зубы и продолжить бег. Правда, не наравне со всеми. Догнать я их больше не старался. К третьему кругу я начал заметно отставать, а боль в правом боку усилилась. Завтрак в столовке прямо перед тренировкой давал о себе знать. Но а основном кололо все же из-за слишком быстрого темпа на старте. И если я не хотел опростоволоситься, следовало что-то делать с болью.

Что?

Я начал замедляться и глубоко выдохнул. Один раз, другой, пытаясь выдыхать на шаге левой и по максимуму задействовать мышцы диафрагмы, чтобы перенести нагрузку на «здоровую» сторону. Останавливаться совсем всё-таки не хотелось.

Пока я корячился, ребята обогнали меня на целый круг.

— Шах или мат? — послышались смешки.

Только Шмель, пробегая мимо, решил меня поддержать и похлопал по плечу.

Как бы то ни было, боль спадала. И я-таки добежал последний круг, когда ребята уже начали растяжку и разминку делать.

Недолго думая, я присоединился к разминке. Роман Альбертович только лишь мельком на меня взглянул, но останавливать не стал.

На разминке мы последовательно сделали вращения головой, круговые движения плечами, растяжку мышц спины и махи руками. С горем пополам дыхание начало восстанавливаться. Повороты корпуса с захлестыванием рук я делал, уже стабилизировав дыхание. Боль в боку тоже полностью исчезла. Под конец разминки сделали круговые движения коленями.

— Закончили! — раздался свисток.

Я поправил взмокшую повязку. По-хорошему бы ее уже снять…

— Все размялись? Готовы плодотворно позаниматься?

Э… а до этого что мы делали?

Выходит, дела средней степени паршивости, раз я выдохся еще до начала основной тренировки.

— Теперь бежим пятьдесят метров с захлестом ног, обратно возвращаемся с высоким подниманием бедра. Делаем три раза.

Роман Альбертович решил показать упражнение на собственном примере. Так-то ничего сложного… для Козодоева, который даже не вспотел, уж точно. Я тут же подметил, что движения тренера были отточены и выверены, ничего удивительного для спортсмена такого уровня.

— А где пятьдесят метров? — поинтересовался Шмель.

— Видишь то деревце? — тренер показал на небольшой саженец чуть вдали. — До него и обратно будем считать за один заход. Еще вопросы?

Вопросов не было.

Тренер тотчас взял свисток и дунул. Пионеры бросились выполнять задание. Я, стиснув зубы, двинулся за ними, но не успел. На плечо легла рука тренера.

— Для первого раза хватит, шахматист.

Глава 8

Зако-о-ончилась!

Ну, в смысле, тренировка. Фу-х!

Впечатления у меня были разномастно-удручающие. Как говорится, не было печали, купила баба порося. Я, стиснув зубы, удалялся от поля с тренирующимися пионерами. Шёл на прямых ногах, процесс крепатуры начался — и голени, и бёдра горели огнём. Мышцы основательно забились, нетренированное тело отвратительно перенесло нагрузки, а ведь это далеко не самые высокие.

Но пока есть как есть, бренная шкурка любителя шахмат не было адаптировано к физической нагрузке (он и тут планировал отсидеться на освободиловке, пока не появился я). Встряска от нагрузки, микроповреждения мышечных волокон — все это ускоряет синтез белка, и появляется боль. Но человек такая скотина, что быстро ко всему привыкает. И я привыкну…

Стоило отойти подальше и скрыться от любопытных глаз, как усталость навалилась на меня, будто лавина. Кололо в боку, нестерпимо хотелось пить. Я нашел фонтанчик для питья между корпусами. Повернул кранчик и с жадностью ловил ртом живительную струйку. Полегчало…

Диагностика проведена успешно — теперь-то точно понятно, что ничего тяжелее шахматного слона я отродясь не поднимал. Прежде чем хотя бы просто начать тренироваться, так, чтобы без акта самоубийственного пожертвования, придется перетерпеть. Завтра будет новый день и новая тренировка, и на ней будет еще сложнее.

Но где наша не пропадала, завтра подготовлюсь к тренировке. Кое-что было в моих силах. Во-первых, буду аккуратнее в столовой, хоть еда там и правильная, но не все подходит для нетренированного организма — привет, колющий бок. Во-вторых, надо будет как следует разогреться. Обычно хороший разогрев нужен перед силовой нагрузкой, а не перед… разминкой, которая сама по себе разогрев. Но в моем конкретном случае стоит воспринять её не как подготовку, а как главную задачу, перед которой явно не помешает разогнать кровь.

Есть и другая проблема, которая может подпортить далеко идущие планы. Часов у меня под рукой нет, но предположу, что сейчас нет и двенадцати пополудни. Вот тут-то и подвох, восстановиться с плотным пионерским графиком мне никто не даст. Обязательно припахают каким-нибудь трудовым часом. Так что поваляться в корпусе на кровати не выйдет… секунду, а у меня, вроде как, вполне себе официальное освобождение по медицинской части. И вопросов быть не должно. Хотя, зная инициативность Тамары…

Размышляя и приближаясь к корпусу, я заметил за ним под сенью сосен большой и длиннющий умывальник. Железный и выкрашенный в зеленый цвет. Здесь под открытым небом пионеры чистили зубы и умывались. Я завернул на тонкую асфальтированную дорожку, ведущую к этакому гигантскому корыту с кранами сверху.