Боксер: назад в СССР

Я предположил, что тренера там не будет, а если будет… попрошусь на мешках поработать. Вдруг пустит?

Сказано — сделано.

Как настоящий белорусский партизан, я вышел из корпуса. Приметил, что школьники возвращаются из столовой. Тамара, как обычно, взяла инициативу в свои руки и самолично повела ребят на тихий час. Девчонки, видимо, по её соображениям, в сопровождении не нуждались, а вот за парнями старшая пионервожатая решила присмотреть.

Спорить с ней никто не стал, остальные тренера пошли к своему корпусу, тоже перевести дыхание после насыщенного начала дня. Среди них — тренер по боксу. Отлично, значит, на какое-то время зал в моем полном распоряжении.

Прислонившись спиной к стене корпуса, я дождался, пока пионеры зайдут внутрь. И короткими перебежками добрался к клумбе, где в первый раз встретился со стариком. Возле нее располагалось небольшое кирпичное здание зала — как по заказу, с открытыми нараспашку окнами.

Но все было слишком просто, а закон равновесия как раз заключается в том, что простое нужно чуточку усложнить.

Тамара вышла из корпуса, вытащила из кармана красную повязку дежурного, важно надела на себя и начала обход лагеря. Как назло, она двинулась сразу к клумбе у боксерского зала. Как будто медом намазано!

Блин! Сейчас засечёт!

Я огляделся, соображая, куда спрятаться. Такое впечатление, что у старшей пионервожатой нюх на нарушителей распорядка.

Тома угрожающе приближалась к боксерскому залу, и единственное, что пришло мне в голову — прыгнуть в клумбу. Да простит меня тренер… я благополучно перемахнул через низенький заборчик и затаился среди цветов. Для верности прикрылся клеенкой, защищавшей рассаду.

Тома, гордо поправляя повязку дежурного на плече, шла неспешным шагом и напевала песню.

— Заботится сердце, сердце волнуется, почтовый пакуется груз. Мой адрес — не дом и не улица…

Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. У Тамары был приятный голос, но, подойдя к клумбе, она перестала петь и остановилась. Я, спрятавшись среди роз, замер и затаил дыхание. Увидит — будет крышка. И вместо зала придется выслушивать зачитываемые нотации. Но Тома лишь нагнулась к цветам, сделала вдох, и я впервые увидел на ее лице улыбку. При всей строгости это была самая обыкновенная девчонка, которую мог обрадовать такой пустяк, как вид и запах цветов.

Понюхав розы, старшая пионервожатая выпрямилась и пошла дальше.

— Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз! — послышался удаляющийся напев.

Пронесло. Я для порядка полежал в клумбе еще несколько минут. Потом осторожно вылез из-под клеенки и озадаченно осмотрел примятые саженцы… нехорошо получилось. Половина рассады выглядела так, будто тут самый настоящий сумоист приземлился. Садовод из меня так себе, дачи и той не было отродясь, но ошибки всегда надо исправлять. Я приметил лейку и полил цветы. Авось, поможет… Поскреб затылок, наблюдая, как вода жадно впитывается в разрыхленный чернозем. Не уверен, что поможет, но я, по крайней мере, старался.

Закончив, вылез из клумбы, отряхиваясь. Подошел к открытому окну и, встав на цыпочки, заглянул внутрь. По меркам семидесятых зал оказался хорошо оснащен. Дощатый пол недавно выкрашен в коричневый цвет. Стены покрыты краской темно-зеленого цвета до уровня человеческого роста, выше — побелены. У дальней стены, подвешенные на цепь, болтались несколько классических боксерских груш и мешков, все разной жесткости, формы и веса. Имелась скоростная груша и парочка настенных подушек. В центре зала стоял ринг, а в отдельной комнатке, рядом с кабинетом тренера, я приметил старые добрые советские тренажеры. На одной из стен висели большие зеркала, в которые можно было увидеть себя в полный рост. То что надо. Зал пустовал.

Тома могла в любой момент вернуться, поэтому я не стал долго размышлять. Подпрыгнул, уцепился за подоконник и оказался внутри. Зал был совершенно новый, и запах стоял соответствующий — дерева и краски. Я остановился и с удовольствием вдохнул, почти как вожатая над палисадником. Ух! Запахи новенького спортивного зала. Совсем как в молодости. Прежде чем начинать хозяйничать, я заглянул в раздевалку.

Никого.

В тренерскую тоже заглянул, чуть приоткрыв дверь. Тренер толком не успел обжиться, но на столе лежали какие-то грамоты, а в углу комнаты стояли кубки. Все это принадлежало юным воспитанникам и скоро будет висеть на стене. Я даже приметил несколько фоток с соревнований, а рассмотрев их, приподнял бровь, узнав знакомую рожу Левы. Талантливый, выходит, паршивец, раз удостоился…

Кстати, помимо прочего на столе стояла пепельница с окурками. В семидесятых курение было обыденностью и нормой. Курили поголовно все, даже включая некотрых спортсменов высокого уровня и тренеров. И то ли табак был чище, то ли еще в чем секрет, но спортсмены, смолившие по полпачке за день, добивались результатов, не выплевывая легкие. Сам такой был, пробовал, баловался и при этом успешно выступал. Другое дело, что без «соски» в зубах результаты были бы точно более высоки.

Ну да ладно. Время дорого, не будем транжирить.

В небольшом шкафчике хранились боксерские перчатки. Они мне и были нужны, чтобы начать. Я открыл дверцы, выбрал подходящие по размеру, надел. В свое время о такие вот перчатки было сломано много копий. Недостатков действительно у них хоть отбавляй. Это короткая манжета, не фиксирующая сустав. Сколько раз при плотном ударе у меня вылетала кисть — не перечесть. Или вот проблемы с набивкой, которая жила своей жизнью. Потому часто такие боксерские перчатки менялись именно что «как перчатки», и после всего нескольких тренировок могли прийти в полную негодность.

Мне повезло, перчатки были совершенно новые. Я сжал и разжал кулаки, ощущая приятное чувство предвкушения и одновременно нахлынувшей ностальгии. Плохонькие они или нет, но именно в таких перчатках я успешно выступал на протяжении многих лет. И, положа руку на сердце, даже не задумывался тогда о каких-то недостатках.

Правда, сейчас я не выглядел грозным бойцом. Увидев собственное отражение в зеркале, я улыбнулся этому немного нескладному пареньку. Действительно похож на обыкновенного шахматиста. Уши, руки-спички и экипировка.

Поехали, однако.

Я ударил перчатками друг о друга и подошел к мешку. Потрогал, проверил на жесткость, чтобы не дай бог не выбить кисть первым же ударом. Изобразил несколько ударов по воздуху и завершил довольно хлестким ударом сбоку, теоретически — в область печени. Вот так, давай. Кивнув всё тому же отражению, отошел на пару шагов и влупил двойку правый-левый. Снаряд даже не шелохнулся, а на его поверхности толком не осталось вмятин после удара. Сжал зубы. Ничего, Москва не сразу строилась. Я повторил комбинацию еще несколько раз и, наконец, почувствовав тело, повернул при ударе корпус.