Боксер: Назад в СССР

Она взяла бинт и, сделав несколько витков вокруг моей головы, зафиксировала повязку, обрезав излишки специальными ножницами. Всегда было интересно, почему хирургические ножницы имеют такую необычную форму. Надо будет завтра спросить, потому что сейчас, закончив со мной, Алла заторопилась.

– Директор велел ехать в город, там лекарство нужно получить, – пояснила она, хотя могла бы ничего не говорить.

– Тамара Ипполитовна?

– Миша! – Алла с укором посмотрела на меня. – Туда же? Шутишь?

– Эм… – я дал понять, что не понимаю, где пошутил.

– Не надо перенимать от Льва всякие глупости. Директор у нас Савелий Иннокентьевич, а Тамара Ипполитовна – старшая пионер-вожатая и тренер по гимнастике.

Понятно, значит, усач – директор. Ну неудивительно, что я попутал. Тут никаких подначек от Левы, в принципе, не нужно. Никогда не подумаешь, что директор – этот щуплый и безынициативный мужичок. Другое дело Тома, она из тех, кто коня на ходу остановит.

– А в какой город едете за лекарствами? – я решил переключить тему.

– Так в Ростов-на-Дону, других тут рядом все равно нет, – заверила Алла и ускользнула в подсобку, снова переодеваться.

Ага, выходит, лагерь у нас на Дону.

Переоделась Алла теперь куда быстрее, действительно торопилась.

– Михаил, мы с тобой заболтались. Передай Тамаре Ипполитовне, что сегодня тебе показан постельный режим.

Я решил не возражать, вышел из медпункта, бросив напоследок дежурное «до завтра». Повязка на голове давила и была жутко неудобной (а кроме того, выглядела наверняка совершенно идиотски и в целом не имела никакого смысла), но я не спешил ее снимать, чтобы никого не нервировать. За спиной Алла закрыла дверь медпункта и побежала к воротам. Там ее ждал молодой человек лет двадцати. Он был занят тем, что копался под капотом «Москвича». Но когда Алла подбежала, махнул рукой и закрыл капот. И чмокнул Аллу в щеку. Ясненько.

Понятно, что никакой постельный режим я соблюдать не собирался, а двинулся прямиком к корпусу, где уже собирались пионеры.

Глава 4

Пионеры выстроились у корпуса. Тамара Ипполитовна бегала вокруг с выпученными глазами и поправляла всем подряд галстуки, одергивала рубашки и подтягивала повыше шорты.

– Ребята, у нас с вами сегодня важное мероприятие, и выглядеть мы должны подобающе, – повторяла она.

Голос её слегка звенел от тревоги и постоянно прикладываемых разнонаправленных усилий. Я подошел к корпусу последним и, с шахматной доской под мышкой, оглядывался, пытаясь найти свой отряд.

Подсказку дал жилистый невысокий парнишка с кучерявыми, будто наэлектризованными волосами. Он энергично замахал рукой, как черпаком, подзывая меня.

Ладно, доверимся, я двинулся к нему, поймав себя на мысли, что начал привыкать, когда меня узнают те, такого лично я вижу в первый раз.

– Мих, чем отличается пионер от сосиски? – выдал он вместо приветствия.

– Пионер всегда готов, а сосиску готовить надо, – на автомате ответил я.

Присказка была весьма расхожа в мою бытность пионером, поэтому ответ вылетел будто сам по себе. Были и другие вариации на ту же тему, с яичницей, например. Пионер в галстуке и всегда готов, а яичница без галстука – и готова только через пять минут. Или так – у пионера галстук накрахмален снаружи, а у сосиски крахмал внутри.

– Напомни, как тебя? – сразу спросил я.

– Димка Шмель! Бз-з-з-з-з, – паренек расставил руки и изобразил подобие полета парящего над цветком насекомого.

Ходил он вприпрыжку, ловко перенося вес тела на носочки. Я тоже решил пошутить в ответ, вспомнив старую советскую загадку, пусть пацан переключится и не спрашивает вот это вот «с чего это ты мое имя забыл».

– Хочешь загадку?

– Валяй, – быстро ответил тот, краем глаза покосившись на Тамару, заканчивавшую всеобщий марафет в другом конце построения.

– Красная головка в дырку лезет ловко. Что это?

Пионер выпучил глаза, густо покраснев, но тут же сориентировался.

– Дятел!

– Далеко пойдешь, – я подмигнул пацану. – Ты легкоатлет, да?

– Ага, бегун.

Я окинул его взглядом, понятно, чего Шмель такой жилистый. Спрашивать, погоняло это у него или настоящая фамилия, я не стал, хотя определенное любопытство присутствовало.

– А че с башкой? – поинтересовался он, энергично почёсывая макушку.

Судя по всему, мы с ним за вчера не только успели познакомиться, но и начали общаться. Но не близко, если Шмель не догадался о моих проблемах со Львом и его прихвостнями.

– Бандитская пуля, – вздохнул я.

– Круто!

У пацанов этого возраста любые синяки, ссадины и шрамы всегда считались предметом особой гордости. Поэтому я вызвал интерес не только у Шмеля, но и у остальных ребят-легкоатлетов. Они то и дело на меня зыркали украдкой.

В нашем отряде насчитывалось три десятка человек, включая меня. Все такие же, как Шмель. Жилистые, высушенные, легкоатлеты ни дать ни взять. За исключением одного, выделялся пацаненок в очках с толстыми стеклами и роговой оправой. Интересно, плохое зрение не мешало ему заниматься спортом? Он что-то сосредоточенно бурчал себе под нос.

Протокольных рож, как были у Льва и его подельников, среди легкоатлетов не наблюдалось.

Я сразу смекнул, что деление на отряды здесь выстроено по спортивному принципу. Лев с блондином-шпалой стояли отдельно, в отряде с другими ребятами-боксерами. Кто-то из них демонстративно разминал шею, кто-то показывал технику в бое с тенью. А вот третий из гоп-компании был в другом отряде, судя по совсем не тонким шеям и поломанным у некоторых его сотоварищей ушам – борцов. Эти тоже демонстративно делали махи руками. Отдельно стояли девчонки, стройные, миниатюрные, скорее всего, гимнастки, ну, или тоже легкоатлетки-бегуньи. Всего я насчитал четыре отряда. Причем легкоатлетов было больше всего.

А еще у каждого отряда было свое название. Это я понял из слов Тамары, старшая пионервожатая мухой кружилась между юными спортсменами, попутно раздавая свои распоряжения:

– Медведи, подберитесь, Орлы, вы выучили речевки?

Я припомнил, что в некоторых пионерлагерях была своя форма, причем отличающаяся от отряда к отряду цветом. Ничего подобного здесь не наблюдалось, да и в принципе речи хоть о какой-то униформе не шло. Рубашки у ребят были разных цветов, какие попадутся, а галстуки все были одного – коммунистически красного цвета, только разной степени линялости. Вывод напрашивался простой – в этом пионерлагере отдыхали дети простых трудяг, видимо, выделившиеся спортивными талантами. Ну или такие прилипалы, как я или Сеня, к спорту имеющие отношение лишь опосредованно. Лагерь небольшой, не Артек далеко.

– Шмель, а Шмель, а как наш отряд называется?

– Звездочки, – гордо выпалил пионер. – Я уже всех выучил!

И он не без удовольствия представил мне отряды. Боксеры оказались Орлами, борцы Медведями, девчонки-гимнастки – Искорками.

– Запомнил? – закончив, уточнил Шмель.

И взгляд сделал такой, учительский, будто собирался этот материал потом на контрольной у меня спрашивать.

– Если что, у тебя спрошу, идет?

– Замазали!

Вообще парень он был активный, каждую свободную минуту изображал полет шмеля. Бесцельный и бесшабашный.