Болезнь Паркинсона. Диагностика, уход, упражнения
Шрифт:
Как проявляют себя в этом хаосе электрических посланий те импульсы, которые формируют наше сознание? Можно ли на клеточном уровне распознать мысли и ощущения? Возможно, для каждого осознанного впечатления существует отдельный ответственный нейрон? Например, один из них в активном состоянии позволяет нам слышать высокие тона, другой – видеть ярко-красный цвет, третий – ощущать запах лимона?
Поиск ответов на вопросы корреляции сознания уже долгое время является вызовом для исследователей мозга. Для того, чтобы проследить за работой нейронов, ученые просвечивают мозг современными сканнерами, наблюдают за их функциями с помощью высокочувствительных приборов.
На основании многочисленных опытов исследователи открыли удивительный феномен, тесно
Чтобы понять этот процесс синхронизации, можно представить себе клетки мозга в виде крошечных элементов-существ, непрерывно разговаривающих друг с другом. И если в большинстве областей нашего мозга как бы беспорядочно тараторят миллиарды голосов, то при концентрации внимания они выстраиваются, пусть на короткое время, но в стройный хор, пение которого раздается в нашем сознании, выделяясь из общей какофонии. Одна-единственная нервная клетка обладает недостаточно громким голосом, чтобы «перепеть» других, а хоровое звучание массового ансамбля клеток позволяет это сделать. Таким образом, по мнению большинства ученых, не существует отдельных нейронов, способных создавать сознание. Намного вероятнее, что наш дух определяют обширные композиции или ансамбли нервных клеток, образующихся в ходе интенсивного целенаправленного процесса, которые затем распадаются, чтобы снова выстраивать новые высокоактивные композиции в ассоциативном кортексе.
Синхронный хор нейронов возникает там с различными «партиями», в зависимости от того, какие впечатления мы переживаем – концентрируем свое внимание на картине, звуке, решаем математическое задание или принимаем сложное решение. Некоторые нейрологи считают, что наше сознательное восприятие – это даже результат жесткой конкурентной борьбы между нейронными ансамблями. Когда что-то привлекает наше внимание, например, мы видим в парке летящий в нашу сторону мяч, в мозге образуется соответствующая нейронная консолидация, настолько интенсивная, что подавляет другие, и, к примеру, одновременный шум деревьев или ветра переносится на второй план.
Мозг познает сам себя
Итак, является ли сознание ничем иным, как посылаемыми в такт электрическими сигналами? Едва ли – этот вывод слишком прост. Ученые уверены в том, что феномен сознания зависит от многих других нейронных процессов, протекающих, в том числе, в таламусе, лобной части большой коры мозга, а также от силы и интенсивности нервных импульсов.
Как и почему нервные клетки совершают невероятное превращение, создавая из сигнальных информационных потоков, проскакивающих сквозь них, ассоциативные чувственные восприятия в виде ароматов, звуков, ярких красок, внутренней улыбки, чувства глубокого траура или любви, вызывая в нашей душе соответствующие реакции?
Ответ на этот вопрос прост: исследователи этого не знают. И возможно не узнают никогда. Вполне вероятно, что постижение этой тайны лежит за границей человеческого понимания.
«Между духом и материей можно предположить огромное количество промежуточных субстанций, которые становятся все более утонченными, но когда-то должен наступить момент, в котором дух и материя становятся единым целым. Подлинная сущность вещей – не душа и не тело, а тождество того и другого», – заметил около 200 лет назад немецкий философ Ф. Шеллинг, основой философской системы которого является идея тождества материи и духа, конечного и бесконечного, объекта и субъекта.
Мы знаем, что, например, планеты, притягиваются друг к другу силой притяжения, но почему материя обладает такой силой, нам неизвестно. Это заложено в природе вещей, и нам приходится это принимать.
Вероятно, и нашему сознанию также
не под силу постигнуть природу самого себя. Наше существо способно на невероятное, создавая мир во всех его проявлениях. Более того, мы можем созидать и анализировать сами себя. Но эта необычайная форма созидательности – совершенство духа – требует свою цену: человеческое сознание осознает свои границы.Осознание своей ограниченности многих любознательных приводит в отчаяние, поскольку они подозревают, что по другую сторону наших знаний скрыто нечто невероятное. Примерно о том же говорил великий Гёте, когда писал: «Величайшее счастье мыслящего человека – познать познаваемое и благоговеть перед непознаваемым».
В рамках так называемой теории идентичности ученые дискутируют о тождественности различных состояний сознания с определенными функциональными состояниями нейронной системы. Это не означает, однако, ни то, что физиологическое возникновение сознания полностью можно объяснить, ни то, что «законы души» в целом или хотя бы частично проистекают по законам нейронных процессов. В области физики также невозможно некоторые явления разрешить непосредственно, а только с помощью «переходных» законов – производных от нижестоящих процессов.
Эти промежуточные законы не должны противоречить общим законам природы. И процесс сознания в этом смысле не является исключением. Душа и сознание, несмотря на свою исключительность, не нарушают законов природы, а гармонично вписываются в них. К пониманию этой исключительности мы пришли разными путями. Опознавательными знаками на этом сложном пути для нас были и биологические концепции, и физические постулаты, которые дала нам в руки наука. Но главнейшая и таинственнейшая загадка – человеческая душа – так и осталась неразгаданной. И эта непостижимая взаимосвязь души и сознания будоражившая величайшие умы прошлого, продолжает занимать их в настоящем, заставляет постоянно мечтать о будущем, приближая его, пытаясь создать модель мыслящего органа – квантового компьютера, напоминающего наш мозг, с помощью которого можно будет покорить вечность, проникнуть в страдающую и радующуюся душу, познать разум.
Мы осознаем величие мозга человека, преклоняемся перед его способностями обеспечить наше пребывание на благоустроенной с его помощью планете. Мы постоянно раскрываем все новые возможности этого загадочного органа, который с примерно 30-ю визуальными ареалами, отвечающими за зрение и воображение, – не только большой специалист в области распознавания и восполнения визуальных раздражений, он также великий интерпретатор. В результате мы видим не саму реальность, а то, за что эту реальность принимает наш думающий орган. Вспомним хотя бы картинки, на которых один видит вазу, другой – два лица, в зависимости от прихоти мозга наблюдателя.
Еще сложнее дело обстоит с такими сложными способностями самовыражения, как речь, уровень культуры, эмпатия, сознание и самосознание. «От способности человека размышлять о самой человеческой душе, о своем месте во Вселенной захватывает дух!» – восхищается американский исследователь мозга В. Рамахандран (V. Ramachandran). Для мозга нет ничего невозможного, со всем он справляется играючи до тех пор, пока что-то в нем не «сходит с рельс».
ДУША И СОЗНАНИЕ, НЕСМОТРЯ НА СВОЮ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ, НЕ НАРУШАЮТ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ, А ГАРМОНИЧНО ВПИСЫВАЮТСЯ В НИХ.
И все же, как может случиться, что проснувшись однажды утром, человек находится в твердом убеждении, что его левая нога – вовсе не его нога. Очертания знакомого вдоль и поперек собственного тела внезапно вызывают недоумение, а, казалось бы, непоколебимое осознание собственного «я» оказывается весьма хрупким убеждением.
В своих публикациях Рамахандран описывает множество подобных случаев. В одном из них человек, очнувшийся от наркоза после операции, не узнает не только лицо своей жены, но и свое собственное в зеркальном отражении. Вся другая информация – голоса, биографии, события собственной жизни – осталась сохранена, а вот способность распознавать лица и объекты – исчезла!