Болезнь Паркинсона. Диагностика, уход, упражнения

Различные теории пытаются объяснить эти пугающие феномены, однако однозначного объяснения им пока нет. Конечно, можно сосчитать миллиарды нейронов, включая около 100 биллионов их соединений, изучить анатомию сецированного мозга до мельчайших деталей, но вопрос – как же на самом деле функционирует этот хоровод нейронов – остается без ответа.

Нейрологи разводят руками при попытке объяснить сложную работу не только мозга человека. С. elegans (крохотная нематода – круглый червь длиной около 1 мм) располагает смехотворными 302 нейронами, каждый из которых был проанализирован уже 20 лет назад. Но как работает ее мозг? Ответ ученых отрезвляет: ни малейшего понятия!

«Мы не в состоянии правильно понять, как происходит переработка информации даже в нервной сети, состоящей из 30–40 клеток, – признается Сандкюлер. – Мозг – это не линейная, хаотичная система». При всем его скепсисе по поводу достижения к запланированному сроку цели, поставленной перед Human Brain Project, он видит в проводимых сейчас изысканиях большую пользу – концентрацию усилий и объединение накопленных знаний, утверждая: «Исследования в области нейрологии на сегодняшний день напоминают сооружение вавилонской башни. Мы перерабатываем все больше изолированных специальных знаний, не понимая, при этом, язык каждой из нейронов». Он возлагает большие надежды на создание гигантского, находящегося в свободном доступе информационного банка современных исследований мозга.

Австрийский исследователь IST Йонас – один из ученых, активно пополняющих этот банк. Он также считает пока еще невозможным совместить накопленные знания о каждом отдельном нейроне с их глобальным взаимодействием в едином целом. «Чем дальше вперед мы продвигаемся, тем больше вопросов остаются без ответа», – признается Йонас, предлагая продолжение интенсивных исследований на клеточном и субклеточном уровне. – Чтобы сконструировать единое целое, небесполезно знать, как функционируют его составные части».

Сегодня ученый концентрирует свои изыскания на микропереключениях в гиппокампе (специфической области мозга, участвующей в процессе возникновения памяти) с помощью филигранной техники визуализации X. Додта. При поражении гиппокампа больной, сохраняя долговременную память, утрачивает память на текущие события. Так произошло с умершим в 2008 г. X. Молаисоном (Н. Molaison), которому был удален гиппокамп в связи с заболеванием эпилепсией. В результате у него развилась антероградная амнезия: со времени операции больной не мог удерживать в памяти никакой новой информации. С родными и близкими, навещающими его, он знакомился каждый раз по-новому.

Доктор Йонас также занимается изучением ингибиторных синапсов гиппокампа, который выделяет трансмиттер GABA. Целью исследований является более глубокое проникновение в коммуникационные процессы в области мозга, ответственных за память, а также анализ нарушений передачи информации от клетки к клетке (Synaptopathien). В долгосрочной перспективе ученый рассчитывает своими работами внести значимый вклад в достижение оптимальной точности при диагностике и терапии заболеваний мозга: «Мы мечтаем об идеальном мире, в котором нейрология по точности и однозначности не будет уступать математике и физике».

Коллеги Сандкюлера также готовы рапортовать о своих значительных успехах в важных областях целенаправленной терапии, занимаясь в настоящий момент поисками в микрокосмосе клеточных структур причин возникновения хронических болей. В рамках этих исследований ученым, под руководством Р. Дрдла (R. Drdla), удалось, например, не только выйти на след разгадки хронических болей, но и выявить эффективный метод их лечения.

Боль – эта неприятная и нежеланная спутница жизни – заставляет пациентов чувствовать себя почти жертвами пыток. Эксперименты австрийских ученых показали, что резкий отказ от приема морфиноподобных (норкатических) анальгетиков – опиатов – может увеличивать чувствительность к боли. На сегодняшний день очевидным является факт, что фактор боли в нейрологическом смысле функционирует подобно фактору памяти: не только сам пациент запоминает свои мучения – боль оставляет «зарубки» в нервной системе «Эти своего рода «шрамы» действуют как усилители боли даже тогда, когда причин для ее возникновения больше не существует», – поясняет Сандкюлер.

Учеными были выявлены способы, позволяющие избежать подобного увеличения чувствительности к боли после прекращения приема опиатов. Опиаты – старейшие и наиболее эффективные на сегодняшний день анальгетики. Их часто используют, например, во время хирургических операций, или же когда другие способы лечения оказались неэффективными. Дело в том, что опиаты, в отличие от других анальгетиков, связаны с опиоидными рецепторами, которые с высокой эффективностью подавляют активность нервных клеток, ответственных за передачу болевой информации.

Резкое прекращение приема опиатов приводит к «долгосрочному потенцированию» (ДП) синаптической силы спинного мозга, что в свою очередь, ведет к постоянной нарастающей чувствительности к боли. В мозге ДП является физиологическим механизмом запоминания. Увеличение интенсивности синаптических передач между нервными клетками может быть весьма долгосрочным. Например, в спинном мозге, болевые раздражители могут запустить ДП и привести к длительной «болевой памяти».

Но вот именно, данное исследование впервые доказало, что опиаты оставляют «памятный след» в системе болевых ощущений, если резко перестать их принимать. «Результаты исследования в некотором смысле отбросили нас назад. До сегодняшнего дня мы были уверены, что запустить ДП в организме может только сильная или продолжительная боль», – рассказывает ведущий автор исследования Ю. Сандкюлер.

В опытах с животными группе Дрдла удалось сделать этот фатальный процесс обратимым при помощи кратковременных приемов высокодозированных опиатов. При этом препарат радикально «стирает» неконтролируемо нарастающее действие болевых рецепторов. Открытым остается вопрос – как применить данную терапию на организме человека, не прибегая к использованию экстремально высоких доз опиатов. Эксперименты с пробандами по испытанию этого терапевтического метода уже проводятся. Параллельно ученые пытаются установить наличие склонности к усиленному формированию болевых рецепторов у различных людей. Результаты этой первой в своем роде работы уже опубликованы в журнале «Science».

Практически все достижения в области неврологии привлекают внимание, хотя их значимость не столь очевидна. Они тут же подхватываются средствами массовой информации, которые публикуют очередную «сенсацию», чаще всего начиная ее словами: «ученые открыли, что…», и щедро иллюстрируя статью изображениями мозга, сплошь покрытого цветными пятнами. Это многоцветие должно отражать особую активность отдельного участка мозга, привлекшего к себе внимания ученых, и обозначать его реакцию на определенное раздражение. Сферой таких исследований, занимающих более высокий уровень научных разработок, являются не отдельные клетки, а их функциональные группы, что является шагом вперед. Подобные публикации вызывают особый интерес – этот калейдоскоп красок должен приблизить нас к разгадке существования психопатии и эмпатии, верности и склонности к измене, лжи и пороков, секса и фатальной зависимости, Бога, денег, насилия.

Однако этот мир неизведанных ареалов остается необъяснимым и загадочным для самих специалистов. На сегодняшний день выявлено около 100 регионов мозга и установлены конкретные сферы действия некоторых из них. Например, пристальное внимание уделяется, в частности, префронтальному кортексу лобной части, однозначно играющего роль в формировании концентрации, планирования, анализа и абстрактного мышления. В состоянии стресса настоящие каскады нейротрансмиттеров – веществ, передающих информацию, ведут к блокаде этого региона и буквально «перемыкают» его. При этом мозг переключается на эволюционно старые системы управления, такие как гипоталамус. В ряде случаев все же удается подчинить такой сильный травмирующий удар логике, но в случае перманентного стресса появляется риск длительного угнетения функций аналитического центра.