Больница людей и нелюдей

До ординаторской дошли без приключений. Новый врач наконец-то внял голосу разума и всю дорогу молчал. Вот правда, поменьше бы его слышать — цены ему не было бы. Зайдя в комнату и сразу же плюхнувшись на свой любимый диван, я удивленно огляделась:

— А где народ?

— Хотел бы я знать, — проворчал сквозь зубы раздраженный ситуацией леший.

— На совещании, — о, смотрите-ка, от этой назойливой говорящей тени, оказывается, тоже может быть какая-то польза. Иногда. — Вызвали к главврачу всех, включая интернов. В полном составе. Но, как я уже понял, прибудут не все.

— А ты почему остался? Нас что ли охранять? — Язык мой — враг мой, я в курсе.

— Почти, о бриллиантовая. Лично тебя, — хэх, он что, действительно верит, что его призывные взгляды озабоченного мартовского кошака могут на меня подействовать? Это после всего рассказанного вампиршей? Ну-ну… «Блажен, кто верует», как говорится.

— Жур, сходишь со мной в столовую?

— Я могу тебя накормить, о…

— Я смотрю, тут ничего не меняется, — в ординаторскую первым ввалился тролль. — Инка и ее обожатель. Делайте ставки, мальчики и девочки.

— И без ставок можно. Я пошлю вас всех на небо за звездочкой и пойду наконец завтракать, — пробурчало мое обиженное и жутко голодное высочество.

— Позже вместе пойдем, — Инол, недовольно хмурится. И чем их на совещании успели пригрузить?

— Опять люди? — Жур.

— Увы, — гном. — Смерти вроде бы объяснимы, но уж очень их много…

Ненормально это. Даже с несовершенной человеческой техникой столько запущенных случаев пропустить — постараться надо.

— То есть врачи-убийцы?

— Похоже на то. Но тогда…

— Не обязательно врачи…

Упс… Говорю же, язык мой — враг мой. Надо было поменьше Агатой Кристи увлекаться…

Народ вопросительно уставился на носительницу столь гениальной идеи.

— Ну… Есть же там уборщики, санитары, в общем, обслуживающий персонал…

— Инка, — снисхождение в голосе моего бессменного «хвостика» меня ни капли не задело. Пусть его. Быстрее отвяжется. — Понимаешь, не все они знакомы с действиями приборов, а уж о медицинском образовании я вообще молчу.

— Да зачем им быть знакомыми с теми самыми приборами? Подошел, ввел в вену укол со снотворным или каким-нибудь ядом, и будь здоров, не кашляй.

Так… Вот опять я что-то не то ляпнула. Не надо на меня так настороженно коситься! Я тех жмуров не убивала!!!

— Какой интересный и жуткий у тебя мир… — Задумчиво протянул волк-оборотень, а затем неожиданного четко проговорил, смотря прямо перед собой:

— Сортарин, ты нам здесь нужен. Срочно.

Сурина:

— Дура, дура, дура!!! Зикки, он больше не захочет меня видеть! Тухлая кровь, ну вот как надо было напиться, чтобы ему все те гадости в лицо выплюнуть??? Дура!!!

Мне под нос услужливо поднесли очередной высокий стеклянный бокал с успокоительным. Травки, пыльца, заговоры, ага. Пятый уже. По-моему. Не поможет. От такой тупости ни одно лекарство не поможет! А еще тушу оскорбляла. Сама на себя посмотри в зеркало! Заявить собственному куратору, что он самовлюбленный, нахальный и… У-у-у-у!!!! Идиотка пьяная!!!

Сладкое, практически приторное успокоительное, как и ожидалось, никакого облегчения не принесло. Мне хотелось повеситься, застрелиться, да, наконец, к жениху вернуться! Пусть пьет, урод такой!!! Бездна, ну вот где были мои мозги???

— Сури, прекрати. Он тебя еще на неделю за срыв рабочего процесса дежурить оставит. Тебе оно надо?

— Пусть. Заслужила. Зикки, вот скажи, это лечится? Тупость моя, имею в виду.

— Какая тупость? Ты вообще меня слышишь? В бокале было снотворное. Лошадиная доза.

— И? Не могло меня от него так развезти. Я вообще к транквилизаторам и наркотикам невосприимчива.

— Да? А к сыворотке правды?

Я зависла. Жалость к себе и депрессняк исчезли в мгновение ока. Вашу ж Бездну с демонами во всех позах! Сыворотка и правда бесцветна и не имеет ни вкуса, ни запаха. Добавь ее в алкоголь, она там полностью растворится, и уже через пять-семь минут никто не сможет доказать ее существование в бокале. Или в бутылке.

— Но напиток был запечатан…

— И вот это — еще одна странность в копилку к остальным непонятным событиям, творящимся в БЛиНе последнее время.

Инна:

Инкубу мое предположение не понравилось. Видимо, обширным фронтом работ. Как оказалось, у людей обслуживающий персонал последние месяцы менялся невероятно часто: ни санитарки, ни уборщики, ни медсестры по непонятным начальству причинам надолго в больнице не задерживались и, едва начав трудовую деятельность, старались побыстрей написать заявление на увольнение по собственному желанию. Среди нелюдей, что характерно, такой текучки не было.

— Десятый этаж — гном с переломом, девятый этаж — беременная русалка, четвертый этаж — оборотниха в полуобороте, — сирин равнодушно прервала наше недолгое общение с начальством.

Куратор, забрав тролля и оборотня, исчез в своем кабинете, Астон умчался к сородичу, мой «хвостик» направился к оборотнихе. Нам с Журом досталась русалка.

Заходя в палату, оборудованную как мини-бассейн, я ожидала увидеть стройное чудо с кукольным телом, голубыми глазами, длинными зелеными волосами и большим животом. Ага, мечтать не вредно. Нечто серое и невзрачное невероятных размеров вольготно расположилось у бортика глубокого бассейна, обложенного зеленым кафелем.

— Какой срок? — лешего внешний вид пациентки не смутил.

— Да уже давно пора рожать! — Визгливый, явно женский голос чудища никак не вязался с его внешним обликом. — Стимулируйте роды! Меня семья ждет!

— И родится у вас вместо русала тритон. Сомневаюсь, что ваши родные обрадуются.

Я совсем некстати довольно громко хмыкнула, представив себе в красках эту картину, и раздраженная местная «Ариэль» мгновенно переключилась на меня:

— Человек??? Что здесь делает человек??? Да еще и с проклятием?!? Вы собираетесь убить мое дитя???

Вы ж на нее посмотрите, цаца какая. Расистка хренова. Человек ее в палате не устраивает, обормотку беременную. Не люблю я, когда на меня орут. Тем более вот такие невзрачные личности.

Жур не успел ответить, я отреагировала раньше: вытянула руки, нахмурилась и с завыванием, переваливаясь, направилась поближе к обидчице. Этакий зомби, только что поднятый.

Русалка трусливо заверещала, мгновенно перейдя на ультразвук, так что уши заложило даже у привычной к бабскому визгу меня. Судя по ошарашенному виду несчастного лешего, он вообще слуха лишился. У пациентки вдруг резко изменился внешний вид: исчезла бесформенность и серость, появилась непонятная мне стройность, но рассмотреть подробно эту «мадам» у меня не получилось — еще секунда, и в комнате остались только мы с Журом.