Больной вопрос

– Вот как вы себе представляете, каким было бы идеальное лечение зуба?

Вспомнив все испытанные им совсем недавно ощущения, Верещагин выпалил:

– Мгновенное и безболезненное.

Доктор хмыкнул.

– С этим – в сказки. И то, если вы заметили, ни в одной из них не рассказывается, что у героя выбитые зубы вырастали сами собой.

– Помнится, из зубов дракона росли воины, – припомнил Алекс.

– Да, миф о Кадме. Это несколько не то, согласитесь, дракону-то уже было всё равно! Но вот вырастить зуб заново на месте выпавшего или удалённого – это настоящая задача, до сего момента не решённая. Имейте в виду, мгновенное лечение – это тоже сказки. А вот безболезненное!.. Обезболивающие амулеты на данный момент весьма и весьма ценны, даже если не брать в расчёт стоимость их составляющих.

– И у вас в домашнем сейфе такие были?

– Одиннадцать штук, рассчитанных на разное время действия. Мне казалось, что хранить их дома безопаснее.

Тут доктор Черняев замолчал и снова уставился в пространство.

Из глубины квартиры давно уже доносились голоса – приехавшая бригада криминалистов искала следы, оставленные незваными гостями. Наконец голоса стали громче, потом стихли, и входная дверь захлопнулась. Через мгновение в кухню вошёл Никонов. В два больших глотка он выпил из чашки остывший кофе и повернулся к хозяину квартиры.

– Олег Евгеньевич…

– Да-да, список того, что было в сейфе я сейчас принесу, – встрепенулся тот.

– И ещё, пожалуйста, перечень клиентов, записанных на вчерашний день.

– Это в рабочих записях. Я могу попасть в кабинет?

– Немного попозже, пожалуйста, пока там ещё идёт работа криминалистов. Вы когда предполагаете начать работать?

– Не раньше следующей недели, – твёрдо ответил Черняев.

– Понятно, – покивал Глеб. – Скажите, а на вчерашний вечер у вас были какие-то планы?

– Н-нет… – Олег Евгеньевич замялся. – То есть, Рузанна хотела пойти в гости, нас звали к её подруге. Но я не люблю её мужа, он… вульгарен. И считает, что шутки о стоматологах невероятно смешны.

– Да, понимаю вас. И всё-таки напишите для меня адрес и номер коммуникатора этой самой подруги, и других близких вашей жены. Не одна ж у неё была подруга?

– О нет! Роз была весьма общительна. Это я, скорее, мизантроп. Скажите… – Черняев замялся. – А когда мне выдадут тело? Нужно же организовывать похороны.

– Пока это невозможно, – Никонов покачал головой. – Я предупрежу вас заранее, но два-три дня ещё нам понадобится. Когда прибывают родные Рузанны Эдуардовны?

– Сегодня вечером. Я заказал для них номера в «Метрополе».

– Понятно, – Глеб поднялся. – Тогда – список, и мы вас оставим. Отдыхайте, приходите в себя. Может быть, к вам кого-то пригласить – друзей, родных?

Олег Евгеньевич молча мотнул головой.

– Часам к четырём сможете подъехать туда, на Пушкарёв? Нужно, чтобы вы посмотрели, что там пропало.

– Подъеду, – ответил Черняев вяло.

– Замок дверной поменяйте, – добавил Алекс. – У вас есть мастер?

– Да, конечно…

Они вышли во двор и дружно выдохнули.

– Этот ещё держится, слава всем богам, – покачал головой Никонов. – Иной раз такое бывает…

– Он ещё не осознал, по-моему, – ответил Алекс. – Вот только начинает понимать. И я ему, честно говоря, очень не завидую.

ГЛАВА 5

«Тот, чья натура низости чужда,

Чужой

беде сочувствует всегда.

Лишь тем вовеки жалость недоступна,

Чьё сердце подло, алчно и преступно».

Кристофер Марло, «Геро и Леандр»

В Малом Гнездниковском переулке мэтр Алариен занимал целый особняк в два этажа с мезонином, упрятанный от городского шума за несколькими старыми липами и зеленеющими среди ноябрьских сумерек стройными елями. Ограда из прихотливо изогнутых кованых прутьев преграждала путь незваным гостям. Возле закрытой калитки одиноко болтался шнурок звонка с деревянной грушей на конце.

Тихонько фыркнув под нос, Суржиков потянул за этот несъедобный фрукт.

– Слушаю вас, – раздался голос.

– Мне назначена встреча на полдень.

– Проходите, прошу вас.

Мелодично щёлкнул замок, Влад толкнул калитку и вошёл. К крыльцу вела вымощенная каменными плитками дорожка, само же крыльцо, окаймлённое сдвоенными колоннами, охраняли металлические чудовища. С сомнением покосившись на них, он решил считать, что справа мантикора, а слева – грифон.

Входная дверь распахнулась, едва гость подошёл к ней. На пороге стоял человечек, изрядно напоминавший обезьянку: небольшой рос, длинный руки, сморщенное печальное лицо с чёрными блестящими глазами и большим, чуть приплюснутым носом…

– Добрый день! Господин Суржиков? – спросил он.

Влад кивнул.

– Прошу вас, следуйте за мной, – предложил встречавший, и повёл к прихотливо изогнутой мраморной лестнице.

Суржиков последовал за ним, пробормотав про себя «Движенье – благо, неподвижность – скорбь». Откуда была цитата, он и сам не помнил, но к случаю подходила вполне. *)

__________

*Кристофер Марло, «Мальтийский еврей»

Анфилада белых комнат закончилась возле высоких дверей, расписанных серебряными единорогами.

– Проходите, прошу вас, – со вздохом сказал человечек, распахнув дверь и приглашающе повел рукой.

Суржиков шагнул через порог.

Это уже была приёмная, совершенно классического вида: письменный стол с компьютером, полки с папками, вешалка для одежды. За столом сидела столь же классического вида секретарша, сухопарая дама средних лет. Её волосы с густой проседью были безжалостно стянуты в узел, брови над серыми глазами нахмурились, а суровый взгляд ощупал Влада с головы до ног. Ему показалось даже, что его взвесили и оценили, и цена была не слишком высокой.

– Проходите, прошу вас, мэтр Алариен ждёт.

Кабинет целителя ему понравился: и дальняя стена кабинета не терялась в туманной дымке, и письменный стол не был такого размера, чтобы с одного конца до другого за листом бумаги пришлось экспедицию снаряжать… Нормальный рабочий стол – антикварный, разумеется, с резьбой и кожаной столешницей, но кто ж от такого откажется? Зелёную кожу украшала единственная фигурка, серебряный единорог.

Хозяин кабинета за столом не сидел, он вышел навстречу гостю и отвесил вежливый поклон. Суржиков ответил таким же; он отлично знал, что рукопожатие у эльфов считается дурным тоном, а мэтр Алариен был, несомненно, эльфом. И, судя по длинным серебряным волосам и тонким чертам лица, из высших.