Большая книга перемен

Через три дня он пришел, чтобы получить ключи, деньги и попрощаться с братьями. Выяснилось, что они даже и не начинали сборы. Они сказали, что три дня им мало, надо предупреждать заранее, ссылались на договор аренды. Коля сказал, что договор истек три месяца назад, не было времени возобновить, но это к лучшему, никаких формальных препятствий, будьте добры, съезжайте. Братья сказали, что нет договора – нет претензий. А если есть претензии, пусть он зовет милицию. И они скажут милиции, что владелец допустил их проживание без договора, то есть незаконно. И посмотрим, что скажет милиция.

Коля, считая свое дело правым, отправился к участковому. Участковый, симпатичный юноша лет двадцати пяти, на котором неказистая милицейская форма сидела удивительно ловко, два дня ссылался на отсутствие времени, потом наконец сходил на квартиру. Братья в два голоса начали объяснять, что у них семьи и маленькие дети, что их не предупредили, что, между прочим, у одного брата уже гражданство России, что они съедут, но через месяц. Или хотя бы через неделю. А если они не платили, то они специально не платили, потому что по договору, законно, они готовы платить, а без договора, незаконно, они платить стесняются и боятся, потому что милиция это не одобрит, если узнает.

Три дня максимум, заявил Коля. И черт с вами, можете не платить долг!

Участковый на улице сказал ему:

– Не съедут.

– Как это?

– И не съедут, и платить не будут.

– Что же, управы на них нет?

– Молдаване – интересный народ, – с ноткой уважения сказал участковый. – Их некоторые тупыми считают, а зря, они только косят под тупость, потому что им это выгодно. Недавно разбирал жалобу: старик один нанял бригаду, они все сделали плохо, разбили старинную вазу, сломали пианино, залили соседей цементом, когда стяжку делали, там дырки оказались между этажами. Но бригадир мне три часа доказывал, что сделали все хорошо, что ваза сама разбилась, а пианино было сломанным, а про дырки хозяин должен был предупредить. И самое интересное, часа через два я в это уже поверил, а через три хотел привлечь старика к ответственности. Потом понял: их не переспоришь, ничего не докажешь.

– И что?

– Ничего. Посоветовал старику обратиться в суд.

– И мне в суд? Дело ведь срочное!

– У вас друзья есть?

– Конечно.

– Мужики крепкие?

– В общем-то… Не слабые еще.

– Квартира ваша, без химии?

– Какая химия? Законно моя квартира, приватизированная.

– Тогда собираете друзей и выселяете в жестком порядке.

– Силой?

– Авторитетом, – усмехнулся участковый. – Иначе обещаю: будете только порог обивать. Кстати, они замок прежний оставили или сменили?

– Сменили.

– А вам ключи дали?

– Нет. Я не собирался к ним без спросу приходить, пока они жили.

– Да, – сказал участковый, – повезло им с вами.

Коле стало обидно, что какой-то пацан в форме так иронично и снисходительно о нем отозвался.

Он позвонил Сторожеву и Немчинову, те согласились помочь. Сторожев на всякий случай пригласил своего постоянного клиента и приятеля Дмитрия Бучкова, известного в узких сарынских кругах как ДБ, бывшего спортсмена-тяжелоатлета спортобщества «Динамо», а общество это, как известно, милицейское, поэтому ДБ сохранил корочку капитана милиции, пусть просроченную, обычный человек на это не обращает внимания. Он хотел даже надеть форму, которая тоже сохранилась, но Сторожев отговорил.

Субботним утром приехали вместе с несколькими автомобилями-фургонами – для имущества. Долго звонили и стучали, потом ДБ показал в глазок корочку и пригрозил сломать дверь в административном порядке. Соседи при этом затаились, не вмешивались.

Дверь открыла старуха, мать семейства.

– Извините! – сказал ДБ, осторожно отодвигая ее. – Заходите, мужики!

Мужики, то есть Немчинов, Сторожев и Иванчук, зашли. Сторожев крикнул, что, раз не хотели по-хорошему, сейчас будем выносить мебель. Скажите спасибо, что бесплатно.

Вместо спасибо началось нечто невообразимое. Появились жены братьев с малыми детьми на руках, с криками и рыданиями, старуха тоже завопила что-то на молдавском, так громко, будто ее убивали, при этом Немчинов не мог не отметить поразительное сходство многих слов с латинскими (он когда-то изучал латынь, ему нравился этот язык). Набежали старшие дети – человек шесть от трех лет до пятнадцати. За что бы ни взялись друзья, тут же в эту вещь вцеплялись несколько рук, не давали, отнимали, тащили вглубь квартиры. Братья стояли позади всех, показывая, что они сопротивляться не собираются, но родню удержать не в силах.

– Эй, вы! – крикнул им ДБ, державший дверь, которую норовили захлопнуть, чтобы затруднить вынос вещей, – скажите своим, чтобы отошли!

– Мы говорим, они не хотят, – сказал один из братьев. – Что мы, бить будем своих детей, своих жен? Ты будешь бить своих жен и детей? Мы цивилизованные люди!

ДБ так поразила речь молдаванина, что он не нашелся с ответом.

А старуха от слов перешла к делу. Выбрав почему-то Немчинова, она пошла на него с воздетыми кулачками и начала постукивать ими в грудь Ильи, крича и брызжа слюной. Немчинов отступал, а старуха била, надо сказать, хоть не сильно, но больно. Немчинов не выдержал и схватил ее за руки. Тут же все разом страшно завопили, дети завизжали и заплакали, мальчик лет пяти вцепился в штанину Немчинова, один из братьев побледнел и сделал шаг вперед. Второй остановил его взглядом.

– Я не знаю, что делать! – прокричал Немчинов.

– А мы знаем? – раздраженно спросил Коля.

– Да не обращайте вы внимания, тащите и все! – крикнул ДБ. – Я прикрою!

– Нет, – сказал Коля. – Я так не могу. Уйдите все.

Иванчук, Сторожев и ДБ вышли. Коля сказал братьям:

– Видите, до чего вы нас довели?

– Это вы нас довели, – сказал один из братьев. – Скажите спасибо, что мы милицию не вызвали.

– Постойте. Это моя квартира?

– Ваша, кто спорит.

– У вас срок аренды кончился?

– Договор кончился, мы думали, еще продлим.

– Не продлите! Мне нужна эта квартира! Моя квартира! Там машины, во дворе, я за них заплатил. Наверняка у вас есть родственники или кто-то. Переезжайте к ним, а потом снимайте что хотите, где хотите! Что не ясно?

– Дайте неделю нам.

– Давал уже! Неделю, еще неделю, еще неделю! Сколько это будет длиться?

– Неделю, обещаем.

– Не верю!

– Мы не виноваты, если вы людям не верите!

Коля вспомнил слова участкового. Еще немного, и он почувствует, что напал на чужую семью в их собственной квартире. Спорить бессмысленно. Надо уходить и придумать что-то другое.

Коля спустился вниз, вышел во двор.

– Ну? – спросили друзья.

– Чувствую, придется через суд. И пусть приставы их выволакивают.

– Зря, – сказал ДБ. – Приставы будут полгода с ними возиться.

– А ты сможешь детей вытаскивать? Старуху эту, женщин?

– Неприятно, конечно…

Сторожев сказал: