Большая книга приключений и загадок
Шрифт:
Я принялась двигать стол, стулья. Чем бы еще подпереть дверь? В мои мысли снова вмешался запах лисьей шерсти. Нет, нет времени на «wishful thinking»!
Я бросилась к холодильнику. Не надорваться бы! Ладно, он маленький. Я схватилась за ручку. Холодильник распахнулся. Внутри спала лиса.
Я чуть не села от удивления. Опомнившись, я схватила Корки и вытащила его. Холодильник генерирует холод, слабо, но генерирует. Они его заморозили?!
Нет, сердце бьется. Они что-то вкололи ему.
– Корки! Корки!
Или все-таки замерз? Господи, как мне его отогреть?
Я вспомнила: в Тюменском
Несколько часов мы шли вдоль Иртыша, и на первом привале я поняла – ноги стали стеклянными от холода. Что они тогда со мной сделали? Да! Погрели в котелке молока и засунули туда мои ноги. Потом напихали в носки толченого перца. И еще долго-долго подшучивали, рассказывая байку о собаке, которая реанимировала замерзших щенков, вылизывая их 12 часов подряд!
Молоко, перец, вылизывание. Совершенно бесполезные советы. Мне жаль закоченевшего лисенка, но вылизывать его не хочется совершенно. Однако я могу отогреть его теплом своего тела!
Я подняла рубашку, сунула к своему животу лисенка. Сама содрогнулась от холода, но опустила свитер и принялась сквозь него гладить и тереть земерзшего зверька.
А если немного видоизменить советы?
Молоко. Жаль, что я веган: есть только соевое. Зато оно в термосе. Я подскочила, придерживая на животе драгоценную ношу. Одной рукой гладила лисенка, другой откупорила крышку и налила в мисочку молока. Осторожно высунула лисью мордочку и макнула ее в молоко. Он облизнулся. А потом принялся пить. Я чуть не подпрыгнула от счастья. Схватила морковку, сунула лисенку под нос. Он осторожно взял кусочек и захрустел, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
– Корки, милый Корки, – зашептала я, готовая расцеловать лисенка.
Теперь перец. Все также придерживая у живота лисенка, я принялась рыться в шкафах. Никаких специй… Стоп! А «крамбамбуля»?
Я отодвинула стулья, вернулась в комнату, схватила пачку с пряностями, веревки с табуретки и ручку, которую у меня отнял Барс. Она лежала на подоконнике.
У себя в кухне, снова забаррикадировавшись, сунула в пачку с «крамбамбулей» палец и осторожно поднесла лисенку под нос. Он чихнул и забился у меня под свитером. Я чуть не выронила его.
– Тише, тише, – зашептала я, сунув ему кусочек сырой свеклы, – просто ты пришел в себя и готов к подвигу.
Я положила его на диван и взяла веревки. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду рада охотничьему снаряжению.
Расстегнула рубашку. Оторвала от нее рукав, перемотала веревку, чтобы она не натерла тельце Корки. Затем сделала из веревки шлейку и надела ее на лисенка.
Теперь записка. Какое счастье, что осталась пара листков на магнитике холодильника!
«Помогите! Меня похитили! Я на Ленинском проспекте, слева с балкона виден памятник Гагарину, 3–4-й этаж, Катя Птицына».
Потом я немного распустила рукав свитера. Перегрызла зубами нитку. Развинтила авторучку, проделала кончиком стержня дырку в листке. Продела нитку в записку и закрепила ее на шее Корки. Натянула свитер и вышла
с лисенком под мышкой на балкон.Темнело, во дворе – никого. Мне везет! Я открыла окошко и сунула туда Корки, крепко держа за веревки. Лисенок тявкнул.
– Ш-ш, – попросила я и принялась спускать Корки на землю.
Хоть бы хватило веревок. Лисенок снова тявкнул, будто предупреждая.
– Тихо ты!
– Вам это не поможет, – раздался негромкий голос Информатора, – верните лису.
– Отвали! – от души сказала я, продолжая спускать Корки.
– Верните лису, иначе у вас будут неприятности.
С балкона Информатора высунулось ружье. Я пригляделась. Нет, не ружье, палка.
– Ты хочешь запугать меня палкой от швабры? – засмеялась я нервно.
Корки уже прошел балкон Информатора и спускался дальше.
– Не только, – ответил тот.
На конец палки выехала клетка. В ней сидела моя Свити.
– Осторожно! – закричала я. – Подними палку! Не урони ее!
– Я верну ее, если вы вернете лису.
– Я просто отпускаю лисенка на волю!
– Это не имеет значения. Верните ее туда, где вы взяли!
– Отстань, ты, недоумок! Придурок! Псих! Положи мою Свити на место! Слабак! Я тебя ненавижу!
«Не надо! Не надо его обзывать!» – колотилось у меня в голове, но я ничего не могла с собой поделать. Свити и Корки раскачивались, как на качелях, друг напротив друга.
Свити верещала, лисенок тявкал. В дверь на кухне громко забарабанили. Это «она»!
– Ты ничего не можешь сделать сам! – вопила я. – Действуешь только по указке! Сам ни на что не годен! Не соображаешь!
С кухни слышался шум: кто-то прорывался сквозь мою баррикаду.
– Я не позволю вам меня оскорблять! – вскрикнул Информатор и… опустил палку.
Клетка со Свити съехала и полетела вниз. Послышался грохот. Свитино верещание прекратилось. У меня разжались пальцы, и лисенок полетел вслед за свинкой. Но он упал на кучу осенних листьев. А она?! Я не видела сквозь ветви деревьев!
Дверь на балкон распахнулась.
– Как хорошо, что твои братья позвонили и предупредили меня, – затараторила какая-то женщина.
Я обернулась и увидела высоченную тетку в белом халате. Она схватила меня за руку.
– Ты хотела спрыгнуть с балкона? Наверное, по-русски не понимаешь. Тихо, тихо, милочка, я просто задеру рукавчик.
Я почувствовала укол в плечо, но мне было все равно. Свити больше не было на свете.
II
Корки выбрался из кучи листьев и понесся, как сумасшедший. Он и сам не знал, откуда у него эта странная способность – где бы он ни находился, он всегда мог найти дорогу домой.
Никто никогда не рассказывал Корки, что в течение нескольких лет над его матерью в душном подвале заброшенного дома неподалеку от зоопарка ставил эксперименты сумасшедший ученый-нейрохирург. Он делал операции на мозге лисы, пытаясь привить ей умение понимать человеческую речь. Параллельно он проводил с лисой тренинги и электростимуляции мозга. Измученная лиса мечтала только об одном – вернуться домой. Как-то раз ученый не пришел в лабораторию. Через несколько месяцев дворничиха из соседнего дома обнаружила в подвале мертвую лису и несколько лисят. Это был Корки и его братья.