Большая книга восточной мудрости

Быстро собравшись, Фунакоси надел свое лучшее парадное кимоно и, захватив несколько рисовых колобков, чтобы возложить на алтарь предков, отправился в дорогу.

Погода была прекрасной, и Фунакоси, уставший после тренировки, с удовольствием вдыхал запахи леса, пробуждающегося после долгой зимы. Он также радовался предстоящей встрече с родителями жены, которых любил и уважал.

Внезапно Фунакоси услышал шорохи в кустах, росших вдоль дороги. Присмотревшись, он заметил силуэты людей, прятавшихся там. Сделав вид, что ничего не заметил, Фунакоси продолжал свой путь. Позади него раздались тяжелые шаги, как будто кто-то пытался догнать его. Фунакоси остановился и повернулся лицом к возможной опасности. Перед ним из-за кустов вышли четверо разбойников, лица которых были скрыты за масками.

Наблюдая за тем, как они двигались к нему, он понял, что это не мастера боевых искусств, ведь они даже не предприняли попытку обойти его со спины. Мастер подумал: «Куда уж проще окружить и ударить в спину. Значит, это любители, наверняка обычные крестьяне, и если дело дойдет до поединка, то я легко справлюсь со всеми четырьмя».

Один из разбойников, нагло ухмыляясь, сказал:

– Вот так так. И кто это у нас здесь? Судя по всему, какой-то невежа. Тебя разве не учили, что при встрече необходимо здороваться?

– Добрый день, – сказал Фунакоси.

Второй разбойник, повернувшись к друзьям, прошептал, но так, чтобы быть услышанным Фунакоси:

– Да это слабак, слюнтяй-крестьянин, мы легко его одолеем.

В ответ разбойники засмеялись.

Фунакоси, прикинувшись простачком, сказал:

– Извините, господа, вы, вероятно, меня с кем-то спутали. Я простой человек, иду в соседнюю деревню к родственникам жены. Я не собираюсь с вами драться. И если угодно…

– Стой спокойно и заткнись, – перебил Фунакоси самый здоровый детина из четверых разбойников – по-видимому, он и был главным. – Тебе никто не давал разрешения открывать свой рот. – Обратившись к друзьям, здоровяк добавил: – Давайте его проучим, тем более есть за что – мне не нравится ни его вид, ни его писклявый голос.

– Вы можете это сделать, – ответил Фунакоси, – но чего добьетесь этим? Я – слабее вас, у меня нет оружия, а у вас вон какие тяжелые дубины. И опять же.

– Так он еще и трус, – перебил Фунакоси третий разбойник.

– А какой смысл ввязываться в поединок с теми, кто сильней тебя? – ответил мастер.

– Да чего мы с ним связываемся? – сказал четвертый разбойник. – Только время тратим.

– Давай деньги и проваливай отсюда, – сказал главный разбойник и замахнулся на Фунакоси своей дубиной.

– Но у меня ничего нет, – ответил Мастер и показал свою котомку. – Всё, что есть, – это несколько рисовых колобков, которые я хотел возложить на алтарь предков.

Разочарованные разбойники переглянулись и отпустили Фунакоси со словами:

– Ладно, проваливай отсюда, мы сегодня добрые.

Ничуть не огорченный исходом встречи, Фунакоси отправился дальше. Остаток пути он думал: «Я поступил правильно. Какой смысл был бы в том, что я покалечил бы их? Да и Учитель гордился бы мною».

Фунакоси всегда помнил слова своего Учителя – великого Мастера Итосу Ясуцунэ, – не устающего повторять: «Окинавское боевое искусство создано для совершенствования тела и духа, а не для причинения вреда, без вежливости его дух будет утрачен».

Легенда о великом тайском боксере

Омуай-тай – древнейшем боевом искусстве – сложено много легенд. Почти все они прославляют имена великих мастеров.

Но одну из них знает каждый ребенок, ее рассказывают всем ученикам, решившим посвятить свою жизнь этому боевому искусству.

Однако не только приверженцы тайского бокса знают эту легенду – она знакома каждому жителю Таиланда: ведь ежегодно 17 марта тайцы прославляют того, кому посвящена легенда, – легендарного бойца Най Кханом Тома, ставшего символом веры тайцев в национальное воинское искусство, веры в непобедимость, которую снова и снова доказывают новые поколения бойцов муай-тай.

Ночь празднования в Таиланде называется «боксерской ночью», а сам праздник – «Днем боксеров муай-тай». Потому что именно в этот день (как гласит легенда) Най Кханом Том одержал выдающуюся победу над десятью лучшими мастерами пармы – национального боевого искусства Бирмы.

В 1774 году между Бирмой и Сиамом (так назывался в древности Таиланд) разразилась война. Многие сиамцы, в том числе и Най Кханом Том, попали в плен и были увезены в столицу Бирмы.

Король Бирмы Мангра в честь одержанной победы приказал организовать религиозную церемонию. Празднования включали в себя ряд развлечений, различные состязания, в том числе и поединки по боевым искусствам. Королю Мангре очень хотелось увидеть, чье боевое искусство лучше – бирманское (парма) или сиамское (муай-тай).

Еще во время сражения, наблюдая за ходом битвы с высокого холма, Мангра заметил воина, ожесточенно дравшегося одновременно со многими бирманскими солдатами. И кто знает, если бы не сотня копейщиков, окруживших, казалось, заговоренного воина, попал ли бы он в плен?

Сейчас же король желал лицезреть этого воина в поединке с бирманцами. Он вызвал начальника своей охраны и спросил:

– Сколько бойцов мы можем выставить против этого воина?

Генерал, подумав, ответил:

– Ваше величество, этот воин – Най Кханом Том. У себя в стране он считается непревзойденным мастером муай-тай, да вы и сами видели, как яростно он дрался. Те, кто выжил после схватки с ним, поговаривают, что это не человек, что он как будто заговоренный, даже бессмертный. В сиамской армии его уважают и считают чуть ли не богом, сошедшим на сиамскую землю! Я не хочу оскорбить вашу гвардию, но среди них вряд ли найдется соперник, достойный Най Кханом Тома. Но, – продолжил генерал, – в вашей личной охране есть десять подготовленных мастеров, я сам – лично – их тренировал.

– Да, – сказал король, – я знаю, что ты один из сильнейших бойцов пармы в нашем королевстве. Если твои ученики подготовлены так же, то, надеюсь, что мы будем наблюдать удивительные поединки, исход которых будет на нашей стороне. А теперь приведите мне этого Най Кха… ну, как его там зовут?

Каждый год тайцы воспевают исключительное искусство и мужество своего легендарного героя. Для людей эта легенда стала воплощением самых ярких черт муай-тай: неукротимое стремление выиграть бой во что бы то ни стало, готовность участвовать в неравном поединке ради славы своего боевого искусства.

– Най Кханом Том, ваше величество, – сказал генерал.

Вскоре к королю доставили пленника. Глядя на него, король подумал: «Удивительно, война окончена, этот воин в плену, а сколько ярости, силы и мужества в его глазах. Как будто не я король, а он». А вслух сказал:

– Так это тебя называют богом, сошедшим на сиамскую землю, заговоренным, бессмертным?

Най Кханом Том гордо молчал.

– А что ты скажешь, если я предложу тебе свободу? – спросил король.

– Взамен на что? – спросил, в свою очередь, Най Кханом Том.