Большая книга восточной мудрости

Сдерживая слезы, Мулан взяла седло и уздечку. Затем, огромным усилием воли заставив себя отвернуться от единственного в ее жизни родного дома, отправилась в путь.

* * *

Добравшись до лагеря, расположенного на берегу Желтой реки, Мулан заметила большое скопление новобранцев, образовывавших неорганизованную, оживленную, разношерстную толпу. Кого здесь только не было – и опытные солдаты, воевавшие с варварами во время предыдущего набега, которые давали советы молодым, как лучше обустроить походную жизнь, и новобранцы, слонявшиеся туда-сюда и пытающиеся бороться со страхом либо не скрывающие своего страха. Среди новобранцев были совсем мальчики – от тринадцати до пятнадцати лет. И Мулан с облегчением отметила, что она здесь не самая маленькая.

Когда лагерь уснул, Мулан все прислушивалась – не раздастся ли голос ее родителей. Девушка не сомневалась, что отец и мать будут искать ее и постараются вернуть домой. Но рано утром армия вышла в поход.

* * *

Мулан прослужила в армии более десяти лет. За эти годы она проехала на своей кобылке десятки тысяч миль. Она видела все ужасы войны, о которых постаралась забыть и которые никогда бы не смогла рассказать своей семье. Она теряла друзей, умирающих от ран, болезней, от холодного горного воздуха, бедного кислородом. В любое время года ей приходилось спать на земле и просыпаться от боевых криков врагов. Она пережила трех генералов. В бесконечных походах и боях девушка стала взрослой.

Но после десяти лет война наконец завершилась победой, и тех, кто остался жив, пригласили во дворец правителя. Один из друзей Мулан стал генералом, другого, наградив медалью, назначили помощником военного министра. Когда настала ее очередь принимать награду, Мулан подошла к правителю и поклонилась. Правитель повесил ей медаль на грудь и вручил свиток, в котором перечислялись все ее героические подвиги, с благодарностью от имени всего народа.

– Я хочу, чтобы ты стал моим министром, – сказал правитель. – Ты согласен?

Мулан ответила:

– Я благодарю вас, мой повелитель. Но меня так долго не было дома, больше всего я хочу вернуться к своей семье.

– Я понимаю тебя, – сказал правитель. – Поезжай домой, даю тебе свое разрешение.

Встретив на дворцовой площади своих друзей, Мулан сказала:

– Приезжайте вечером к нам в гости. Мы устроим праздник, отметим награды и возвращение домой.

До дома Мулан было совсем недалеко, дорога была знакома с детства, но сейчас девушка ехала по ней, как во сне.

У ворот родного дома она долго не могла прийти в себя, ощущая спазмы в горле и дрожь в коленях. Мулан думала: а вдруг через столько лет родные не узнают ее? Простят ли отец и мама ее поступок? А может, проклянут и погонят прочь из дома?

Собрав всю свою храбрость, девушка решительно толкнула створки ворот. Пройдя в дом, она увидела в дальнем углу свою мать, которая, как обычно, плела циновки. Сердце сжалось у Мулан, когда она увидела, что годы не пощадили ее маму. Седые волосы и внешний вид такой, как будто прошло не десять, а двадцать лет.

Пожилая женщина, увидев военную форму Мулан, побледнела. Она бросила взволнованный взгляд на юношу, который зашел взглянуть на пришедшего солдата. Мулан по глазам узнала своего брата. Она поняла и страх, отразившийся на лице матери: та боится, что незваный гость заберет ее сына в солдаты. Чтобы больше не пугать бедную женщину, Мулан спрятала подаренный правителем свиток в рукав и произнесла:

– Мама…

Больше она ничего не смогла вымолвить, в горле стоял большой комок.

– Мулан?

Девушка кивнула, подошла к матери и обняла ее.

– Мулан? – снова повторила мать.

Узнав, что это его сестра, младший брат Мулан побежал за отцом и старшей сестрой.

Мулан повесила отцу на шею свою медаль, отдала грамоту и заплакала от счастья.

Потом пошла в свою комнату, сняла оружие и военную форму, отмыла свое лицо и волосы от дорожной пыли. Взяв у старшей сестры пудру и духи, девушка стала приводить себя в порядок. Затем причесалась и надела свою старую одежду, которая все эти долгие годы так и висела в шкафу.

Все долгие десять лет Мулан спала с оружием в руках и почти никогда не снимала военную форму, но, взглянув на себя в зеркало, она решила, что женщина, отражающаяся в нем, ей нравится.

Когда вечером пришли ее друзья, она встретила их у ворот дома, держа в руке факел. Сначала гости не обратили на нее внимания, высматривая в глубине двора юношу в военной форме. Но когда Мулан заговорила, друзья не смогли скрыть своего удивления – так и стояли, широко раскрыв глаза.

Эта красивая женщина, одетая в шелка и пахнущая духами, – тот самый парень, с которым они воевали десять лет! Друзья никак не могли прийти в себя.

Эта красивая женщина, одетая в шелка и пахнущая духами, – тот самый парень, с которым они воевали десять лет! Друзья никак не могли прийти в себя и оставались стоять как вкопанные.

Мулан весело рассмеялась и сказала:

– Ну же, заходите, друзья. Давайте есть и пить, радоваться, веселиться. И выпьем за новую жизнь!

«Восемнадцать рук архатов» Бодхидхармы

В Китае его звали Дамо, в Индии – Бодхидхарма, в Японии – Дарума. Ему приписывают создание учения дзен, упражнений, которые легли в основу цюаньфа – техники китайского кулака, из которой, как предполагают, родились многие более поздние стили боевых искусств. Согласно легендам, именно ему мы обязаны появлением чая, и именно он создал славу монастырю Шаолинь, обучив монахов комплексу упражнений «Восемнадцать рук архатов», медитации и другим оздоровительным системам. Немало легенд связано с Бодхидхармой. Вот лишь одна из них.

Однажды Дамо решил отправиться в Китай, дабы посетить дворец китайского императора и буддийские храмы. Он хотел подарить китайскому народу свое учение, названное им дзен. Дамо и не предполагал, что вскоре дзен распространится по всему Китаю и достигнет Японии. Но пока еще он прибыл в Китай, а его новое учение… жаль, но оно поставило его вне закона.

Рассказывают, что, когда Дамо нанес визит императору, тот стал его расспрашивать, сколько монастырей он организовал, сколько манускриптов перевели его монахи с санскрита и как он учит буддизму людей.

Дамо, который не признавал лукавства, честно ответил, что только одними добрыми делами не достичь высшей мудрости. Он попытался рассказать императору о своем учении дзен, но император, объявив Дамо вольнодумцем, выгнал его из дворца.

Долго странствовал Дамо по Китаю, пока однажды в северной его части не оказался у ворот большого монастыря.

Гонцы императора, разосланные по всей стране, уже предупредили настоятеля о возможном появлении вольнодумца. И когда Дамо попытался попасть вовнутрь монастыря, его не впустили, повинуясь строгому наказу настоятеля. Но Дамо и не настаивал, а отправился на гору Суншань близ монастыря, зашел в пещеру на вершине и погрузился в медитацию.