Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]

– Ладно, Габриэль!
– поспешил перебить его Фухе.
– Что у тебя случилось-то?

– Ох!
– вздохнул Алекс. Он решительным движением опрокинул в себя вторую кружку пива и совсем уже собирался начать рассказ, как внезапно его повело. Габриэль сполз со стула на пол, икнул и задремал.

Инспектору не оставалось ничего другого, как вложить своего приятеля в такси, назвать шоферу адрес и отправиться к себе домой - собирать вещи…

В Гляйвиц Фухе прилетел в середине дня 31 августа. Инспектор сошел, пошатываясь, с трапа самолета - его укачало. Придя немного в себя, Фердинанд решил не начинать с места в карьер поиски негодяя Скорфани, а вначале акклиматизироваться, для чего был избран местный пивной бар, где Фухе, разменяв выданную ему валюту, углубился в дегустацию прекрасного баварского темного. Когда инспектор немного отмяк, его внимание привлекла шумная компания, расположившаяся в дальнем углу зала. Среди десятка здоровенных лбов выделялся громадный детина с физиономией, сплошь покрытой шрамами.

– Где-то я его видел, - пробормотал Фухе.
– Вроде, похож на Акселя Конга… Где же я его видел?…

Между тем детина со шрамами поднял вверх свою кружку, желая произнести тост. Его приятели смолкли.

– Господа!
– начал он.
– В час, когда назревают великие события, предлагаю выпить за наш славный батальон - за "Вюртемберг - семьсот семьдесят семь". Хох!

– Хох!
– заорала компания.
– Слава нашему батальону! Слава Отто!

"Отто!
– подумал Фухе и похолодел.
– Ну конечно же! Это Отто Скорфани!"

Инспектор достал из бумажника выданные ему фотографии. Первым делом он убедился, что догадка его была верной - это был Скорфани собственной персоной. Затем он сверил фотографию сапог. Сомнений и тут не было: сапоги были именно те, заветные, названные министром "нашим национальным достоянием".

"Вот это удача!" - подумал Фухе, но тут же ему в голову пришла мысль, что, будь Скорфани один, можно было рискнуть, но справиться с дюжиной громил из какого-то загадочного "Вюртемберга - 777"…

"Что делать? В посольство обратиться? Это далеко - в Берлине. Консульства здесь нет… Послать телеграмму… Даже если «молнию», то не успеть… О, идея! Здесь же есть радиостанция - пошлю-ка радиограмму!"

Фухе незаметно вышел из пивной, узнал дорогу и поспешил на радиостанцию. Там он начал заполнять бланк радиограммы, лихорадочно вспоминая выученный им в школе поголовной полиции шифр. Он не успел составить и половины текста, когда вдруг над его ухом грянул выстрел, затем другой.

Фухе присел и быстро вынул свое заветное оружие - "Смит и Вессон" образца 1902 года. Правда, патронов у него было всего три, да и те он не имел права тратить - в противном случае у него высчитывали из жалования в тройном размере - следствие проводимой в поголовной полиции кампании по экономии ресурсов. Но Фердинанд решил подороже продать свою жизнь. Вновь грянули выстрелы, и в дверь ворвались несколько громил в конфедератках. Несмотря на конфедератки, Фухе сразу же узнал своих соседей по пивной и прежде всего Скорфани, вошедшего первым.

– Ах, матка боска ченстоховска!
– заорал Скорфани, стреляя в потолок.
– Ах, холера ясна, пся крев, вшиско пожонкне! Ах, еж тя матку, кляты швабы! Мы есць войско польске, доннерветер! Мы объявляем войну германам, ферфлюхте их тойфель!

Его подручные бросились в радиорубку и стали что-то орать в микрофон, время от времени стреляя в потолок. Остальные начали резво обшаривать карманы всех, находившихся в комнате.

– Ну, врете!
– пробормотал Фухе.
– Не отдам я свои командировочные!

Все решали секунды, и инспектор решил идти напролом. Он собрался со всеми своими моральными силами и гаркнул, обращаясь непосредственно к главарю:

– А врешь ты, Скорфани! Никакой ты к черту не поляк! И вообще, пошто сапоги спер?

8. ЗАЧИНЩИК ВОЙНЫ

Слова Фухе произвели впечатление взорвавшейся бомбы.

– Чего?
– на мгновение растерялся Скорфани, но затем взревел: - У, таузенд тойфель, то есть матка боска! Бей его, ребята!

Поток его красноречия, однако, тут же иссяк: прямо в лоб бравому террористу-альпинисту глядело дуло "Смит и Вессона".

– Ну ты, дурак, - наконец промолвил Скорфани, - мотай отсюда, мы тебя не тронем!

– Сапоги!
– неумолимо произнес Фухе.

– Что сапоги?
– не понял Скорфани.

– Сапоги снимай!

– Грабеж!
– начал было Скорфани, но, повинуясь движениям револьвера, тут же подчинился.

– Вот и ладушки, - подытожил Фердинанд, беря сапоги.
– Посмотрим-ка, те ли это?

Он нагнулся, чтобы лучше разглядеть приобретение, но тут же понял, что зря сделал это. Сильным ударом босой пятки Скорфани выбил револьвер из рук инспектора. Грозное оружие отлетело в сторону, и им завладел один из типов в конфедератке.

– Давно бы так, - удовлетворенно произнес Скорфани.
– Вяжи его, ребята!

– Ну вы!
– гаркнул Фухе, отступая к канцелярскому столу, стоявшему у окна.
– Не сметь! Я дзюдо изучал!

– Вяжи, вяжи!
– продолжал Скорфани, и дьявольский огонек загорелся в его глазах.
– Мы тебя, сопляк, доставим в лучшем виде в наш бункер, где тебе такие сапожки выдадим - испанские - губки обкусаешь, паскуда!

Типы в конфедератках окружили Фухе плотным кольцом. Спасения не было. Рука инспектора лихорадочно шарила по столу и вдруг нащупала нечто тяжелое и холодное на ощупь.

"Кажись, пресс-папье", - успел подумать Фухе, но выбора не было; инспектор взмахнул канцпринадлежностью и обрушил ее на череп одного из мерзавцев, уже протянувшего свою лапищу к Фердинанду. Тот рухнул на пол, даже не пикнув.

– Ага!
– взревел Фухе громовым голосом.
– Получили?

Следующие несколько ударов уложили еще троих налетчиков, остальные поспешили отскочить.

– Вы чего?
– орал Скорфани.
– Хватайте его, швайнехунды!

Его подчиненные, однако, не торопились вновь попасть под удары смертоносного орудия. Воспользовавшись этим, Фухе метнул пресс-папье в Скорфани и выскочил в открытое окно, прихватив с собой боевой трофей - пару сапог.

Вечер Фухе провел в каком-то заброшенном сарае на окраине города. С наступлением темноты он выбрался из своего убежища и, прижимаясь к темным углам, направился на аэродром. Пройдя около половины пути, он поневоле задержался: на небольшой площади толпа, собравшаяся у репродуктора, привлекла его внимание. Инспектор прислушался:

– В нарушение международных норм… - доносилось до него.
– …бандитское нападение на радиостанцию в Гляйвице… акт разбоя… пострадали невинные граждане, в том числе чемпион Германии по альпинизму Отто Скорфани… правительство рейха… войну…

Толпа взревела, и Фухе не смог дослушать остального. Воспользовавшись темнотой, он поспешил скрыться.

"Война, надо же!
– думал он, прижимая к груди сапоги и старательно обходя освещенные места.
– А с кем? Господи, неужели из-за меня Германия объявила нам войну? Вот так съездил! Теперь меня, наверно, понизят в звании… нет, оштрафуют… нет, наверно, повесят… А это значит…"

Что это значит, инспектор так и не успел сообразить. Чья-то сильная рука схватила его за ворот и впихнула в подворотню. Удар ноги - и Фухе очутился в подвале. Дверь хлопнула, заскрежетал засов, и тут же ярко вспыхнул электрический свет.