Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]

Стол был накрыт, но хозяин не успел вкусить терпкость "Виноградного сверхособого". В девять вечера танки Бруно Кальдера вышли на улицы, а уже через час комиссар, ругая всех подряд, сидел в своем кабинете, пропуская сквозь густое сито первых задержанных.

Собственно говоря, комиссар плохо представлял себе происходящее. Впрочем, приказ он помнил дословно: "Демократов - к стенке, коммунистов - тоже к стенке, беспартийных - туда же, а всех по отношению к кому возникнут сомнения - пристреливать на месте".

Десятый подследственный что-то напомнил комиссару, но думать было некогда и ни к чему, и Фухе привычно буркнул что-то насчет партийной принадлежности. Задержанный пробормотал в ответ нечто невнятное.

– Демократ?
– уточнил Фухе.

– Ни-ни!
– забожилась жертва.
– Ни сном, ни духом…

– А, коммуняка!…- понял комиссар.

– Ни Боже мой, - пискнул десятый номер.
– Беспартийные мы…

– А, все равно, - махнул рукой Фухе.
– Все равно Новый год испортили… К стенке!

– Но я же… комиссар… все о вас… Семь романов… Девяносто рассказов… Бессмертный редактор… Если бы не я…

– Так что, может быть, тебя еще и с Новым годом поздравить?
– хмыкнул Фуке.
– У, писака, язвить твою…

– Так ведь… - в последней надежде заныл несчастный, брякаясь на колени и подползая к комиссару.

Тот брезгливо отодвинул кресло подальше, но жертва продолжала преследовать его, пока не загнала в угол.

– Ладно, с Новым годом!…- буркнул великий комиссар, отмечая в протоколе допроса птичкой еще одного признавшегося.

– И с новым счастьем!
– добавил он, когда жертву уже потащили на роспыл, а в кабинет добры молодцы вволакивали очередного неформала…

 31 декабря 1990 г.

Псих

Свет был неярким: городская электростанция в очередной раз перешла на режим экономии. В желтом свечении единственной лампочки, поникшей на пыльном витом шнуре, унылая конура комиссара Фухе казалась уютной и даже немного респектабельной.

Фухе сидел за пустым столом и решал тяжкую проблему. Ему предстояло закурить последнюю "Синюю птицу", чудом сбереженную им специально к 31 декабря. И теперь следовало решить главное - чем разжечь любимую сигарету. Фухе вытянул из кармана кучу национальных престижей, полученных в последнюю зарплату. Мелочь он отверг сразу и положил рядом банкноты в 500 и 1000 престижей. Он хорошо знал, что 500-престижка горит ровно и красиво, но в огне от 1000-престижки то и дело проскальзывают волнующие зеленоватые огоньки: сказывается наличие высшей степени защиты.

Комиссар достал огниво и хотел было решить вопрос простым выкидыванием орла-решки на своем полицейском жетоне, как вдруг загремел давно отключенный телефон. Фухе подивился великому чуду и снял трубку.

– Комиссар! Это вы?
– слышимость не позволяла определить личность звонившего.

– Комиссары в России!
– с удовольствием заметил Фухе и не без содрогания подумал, что включение телефона в новогоднюю ночь - не лучший из подарков.

– Сейчас… машина… срочно, - возгласила трубка, и Фухе пожалел, что в Великой Нейтральной Державе все еще оставался неприкосновенный запас бензина.

В кабинете министра собрались почти все, кого можно было найти в эту ночь - начальники отделов, сотрудники госбезопасности, референты президентской канцелярии и даже известный хиромант-гадалка Дебил-Жлоба Ставропольский. Министр Кароян был суров и краток:

– Мы не выпьем сегодня шампанского, - начал он.
– Санта-Клаус не найдет нас в эту ночь. Тяжкий крест долга повелевает нам заняться спасением Отчизны…

– В третий раз за неделю, - добавил кто-то, но всем остальным было не до шуток.

Встал белый, словно исчезнувшая из магазинов сметана, замминистра финансов и сообщил, что неведомая, но грозная банда фальшивомонетчиков готовится уже завтра, в первый день очередного года Великого обновления, выбросить на рынок миллионы фальшивых банкнот.

– И это будет конец света, - подытожил Кароян и выжидательно посмотрел на цвет сыска, замерший перед грандиозностью задачи.
– Найти, обезвредить и спасти Отчизну.

– Какие банкноты?
– уточнил вечно трезвый Левеншельд, мучительно ожидавший три бутылки импортного кефира в собственном холодильнике.

– Банкноты - по десять "престижей", - сообщил чиновник безнадежным тоном.

Фухе встал. Ему хотелось домой. Ему надоели экстренные совещания по спасению Отечества.

– Слушай, Кароян, - воззвал он, прикидывая сколько времени осталось до боя курантов.
– Сколько в Столице умельцев?

– Восемнадцать, - вздохнул Кароян.
– Всех не проверишь…

– И не надо, - заметил комиссар Фухе.
– Герберт, позвони в психлечебницу - кто из этих орлов состоит на учете?

Через пять минут стало известно, что Кривой Герцог Фру давно уже амбулаторно лечился в городском дурдоме. Еще через полчаса опербригада изымала у негодяя контейнеры с фальшивыми банкнотами…

– … А проще паровоза, - заметил Фухе, прикуривая от 1000 - "престижки", - в наше время подделывать «десятки» может только псих…

Извозчики уже толпились у ворот министерства в ожидании седоков. В эту новогоднюю ночь бензин в Великой Державе все-таки закончился…

31 декабря 1992 г.

Оптом

– А может быть, компьютер продадим?
– спросил наивный лейтенант Франк.

– Я тебе продам!
– пообещал Левеншельд, почуяв угрозу своей любимой игрушке. Франк понял и замолчал. В комнате зависла мрачная тишина.

Новый год был на носу. Вроде бы и думать было не о чем: всех ждали праздничные елки, наряженные супруги и охлажденное шампанское. Но на этот раз лютое дыхание кризиса донеслось, наконец, и до управления поголовной полиции. Премиальных не было. Более того, зарплату в последний раз платили в сентябре, и сотрудники поголовки уже всерьез собирались класть свои источенные в борьбе с внутренними врагами зубы на полку.

Фухе, как лев, защищал интересы своего отдела. Он дошел до министра, он разбил кулаком стол вице-президента, но все было тщетно: денег у Великой Нейтральной Державы не было. Наконец, уже под Рождество, Фухе притащил из канцелярии президента желтый листок мерзкого вида, содержавший разрешение - ввиду чрезвычайных обстоятельств - продать кое-что из казенного имущества, дабы несколько сгладить остроту проблемы. Оставалось решить, что, собственно, продать.

Мебель продали еще летом. За ней последовали шторы, комплекты парадной формы и даже пепельницы. Оставался любимый компьютер Левеншельда, сейф, старая лампа и личное оружие. Фухе, наслушавшись самых нелепых предложений, отправился куда-то посоветоваться, а сотрудники отдела вяло, уже в сотый раз обсуждали ситуацию.

– Может, картотеку продадим?
– предложил Уве Лист.
– Бандюгам? все-таки информация…

– Разве что… - вздохнул сержант Верди.
– Хотя они, похоже, и так в курсе. Раньше надо было…