Большая встряска [Подвиги комиссара Фухе]
Шрифт:
– Уф!– сказал Фухе, снимая респиратор.– Ну и дрянь этот «Эн-Эйч»! Чуть не задохнулся!
– Запей, - предложил Конг, протягивая Фреду фляжку.
Фухе хлебнул из фляги, скривился и хлебнул еще раз. Между тем зал заполнила полиция во главе с величественным комиссаром Негрэ.
– Вы были правы, мсье, - обратился он к Фреду.– Мы здесь недооценили этих негодяев. Ваша выдумка с газом и респираторами выше всяких похвал, мсье.
– Да чего там, - махнул рукой Фухе.– Вот пришлось на старости лет комедию ломать! Эй, ребята, - обратился он к полицейским,
Скорфани уложили на пол, кто-то принес нашатырного спирта и сунул пузырек под нос оберштурмбанфюрера. Скорфани закашлялся, чихнул и открыл глаза.
– А ну, отойдите все!– велел Фухе. Полицейские подчинились. Фухе достал из кобуры именной парабеллум, полученый им за бои в Арденнах, и сунул ствол прямо в лицо Скорфани.
– Убивать будешь?– прохрипел террорист.– Убивай, ищейка проклятая! Все равно наши с тобой расквитаются!
– Я тебя убивать не буду, - ответил Фухе.– Но за тобой, мерзавец, должок имеется.
– Какой еще должок?– прорычал Скорфани.– Это я тебе должен - девять граммов свинца.
– Хватит болтать!– оборвал его Фред и помотал парабеллумом перед носом негодяя.– Снимай сапоги, ублюдок! Живо!
Пока Скорфани негромко, но достаточно внятно ругаясь, стаскивал сапоги, Фреда окружили журналисты.
– Господин Фухе, - кричала какая-то девица, тыча комиссару микрофон, - как вы себя чувствуете после этого героического подвига?
– Плохо, - ответил комиссар, - газа наглотался. Гадость этот "Эн-Эйч"!
– Мсье Фухе, - наседал на Фреда здоровенный детина с телекамерой, - что вас заставляет помнить войну? Ведь прошло уже сорок лет, как она закончилась!
– Ну, это дудки!– заявил Фухе, беря снятые Скорфани сапоги и заботливо связывая их бечевкой.– Для меня война кончилась только сегодня!
И комиссар ласково погладил потертую хромовую кожу.
1985 г.
Рождественский рассказ
Фухе лениво почесывал левую пятку и думал о том, с каким удовольствием о проведет сегодняшнюю рождественскую ночь. Оставалось три минуты до конца рабочего дня, дома Флю готовила его любимые гренки…
Фухе только собирался отключить телефон, как тот требовательно загорланил.
– Ну!– прорычал Фухе, но тут же залебезил:
– Да-да, господин Конг, сейчас буду… Кабинет пятнадцать? Хорошо. Как вам работается в контрразведке? Конечно, не мое дело, я так просто спросил… Так точно, дурак, не извольте гневаться… Нет, не вы дурак, это я про себя сказал…
Бросив трубку, Фухе помчался в кабинет N 15. Забыв постучать, он ворвался к заместителю шефа Дюмону, своей стремительностью напоминая летящее пресс-папье.
В кабинете было толписто. У карты Мадрида стоял Конг и жонглировал гантелей, отчего потолок при очередном легком прикосновении этого снаряда исходил штукатуркой. За своим столом восседал Дюмон и длинным шомполом чистил гранатомет. В углу жались три или четыре представителя полицейского профсоюза, забывших о своем праве голоса от постоянного поддакивания.
– Что, пришел, скотина?– любезно поинтересовался Конг.– Ты знаешь, что Рождество на носу?
– Так
точно, ваше превосходительство!– обрадованный собственной осведомленностью, взвизгнул Фухе.– Так вот, - продолжил Конг, пока Дюмон целился в Фухе из своего гранатомета, - сеньор Дюмон по решению нашего профсоюза завтра будет исполнять роль Санта-Клауса и обносить всех подарками, сеньор де Бил нарядится Снегурочкой, я веду общее руководство праздником, а тебе, красавец, надлежит раздобыть елку для совместного рождественского утренника контрразведки и поголовной полиции. Понял?
– Но ведь…
– Не понял, значит! А в Гваделупе швейцаром давно был? Теперь понял все-таки? Ну то-то! А говорили, что Фухе туп, как де Бил… И не говори мне, что елки продаются только героям Алжирской войны в Камбодже. Все. Чтоб к семи утра дерево было!
Фухе угодливо попятился перед стволом гранатомета и огненным взором Конга, игравшего гантелей, и засеменил исполнять.
– И не вздумай понавешать на елку своих пресс-папье!– услышал он, закрывая дверь.
В семь часов утра Конг расхаживал по залу торжеств и хвастал:
– Несмотря на непроходимую тупость сотрудников поголовной полиции… я не имел в виду вас, господин де Бил… я сумел воспитать такого кадра, как всем известный благодаря мне комиссар Фухе! Именно он радует нас такой чудесной рождественской елкой. Ура комиссару Фухе!
Гости дружно закричали "Ура!" и бросились лобызать Фухе.
"Орден Бессчетного Легиона у меня в кармане, " - подумал комиссар.
Отгремел праздник, отпрыгали гости, де Бил по случайности выпил жидкость для травли насекомых, а комиссар Фухе все продолжал почивать на лаврах.
Но вот позвонили из Лондона… и позвонили самому Фухе!
Вот что сказал инспектор Скотланд-Ярда:
– Хорошо, что я застал вас лично, Фухе! Только вы способны решить эту загадку… Понимаете, в Виндзорском дворце неизвестными спилена ель самой Ее Величества Елизаветы Второй…
– Понимаю, - ответил Фухе и, усмехнувшись, повесил трубку.
31 декабря 1984 г.
Сергей Каплин, Андрей Валентинов
Великая пропажа
Вот уже целый месяц весь земной шар лихорадило: из Лувра пропала знаменитая Джоконда. Все детективы мира занялись этой пропажей. На исходе месяца к ним подключился комиссар Фухе.
Рано утром Фухе прибыл в Лувр и тотчас отправился к директору. Тот встретил его у своего кабинета.
– Мы рады, - начал директор, - что столь великий детектив…
– Молчать!– гаркнул Фухе.– Мне отдельный кабинет, живо!
– Прошу ко мне!– пролепетал директор, открывая дверь кабинета.
Великий детектив уселся в директорское кресло, положил ноги на стол и приказал:
– Всех охранников Лувра - ко мне! Пусть входят по очереди.
Через десять минут у кабинета толпилась встревоженная охрана Лувра. Первым к двери кабинета вытолкнули старого охранника Пьера.
– О чем он меня спросит?– волновался старик, вытирая пот платком. Но недоумение его быстро разрешилось. Как только охранник появился на пороге, Фухе молниеносно уложил беднягу на паркет выстрелом из "парабеллума".