Больше не люблю тебя, жена

— Что за чушь ты несешь, Саша? — рявкает он так, что я вздрагиваю. Потом вырывает у меня из рук ту самую бумажку и тычет в нее пальцем. — Видишь, что тут написано? Видишь? Я бесплоден! — добавляет он совсем тихо.

Я просто в шоке. У меня нет ни слов, чтобы ответить. ни мыслей, что делать дальше.

Загорский забирает бумажку и впихивает во внутренний карман своего пиджака. Понимая, что он сейчас уйдет, я в панике хватаю его за рукав пиджака.

— Я тебе говорю, что беременна, Миша! Ты мне не веришь? Зато так уверен в том, что врачи никогда не ошибаются? Я не знаю, кто дал тебе эту бумажку! Не знаю!

— Саша, замолчи и иди в дом. Ты поняла меня? Уходи! Пока могу контролировать свои эмоции… лучше исчезни, — шипит он, отталкивая мои руки.

— То есть… — Я горько усмехаюсь, не веря своим ушам. — То есть ты не дашь нам даже шанса? Даже не допускаешь, что результат анализов может быть ошибкой?

— Не думаю, — жёстко отрезает он, фиксируя на моем лице мрачный взгляд. — Остыну — позвоню, поговорим. Иди.

Что за детский сад? Его поведение просто бесит! Перед этой его непоколебимой уверенностью я чувствую себя совершенно беспомощной. Кровь в венах закипает от возмущения, ярости, боли и обиды. Ком застревает в горле, а слезы тяжёлым грузом оседают в груди.

Сглотнув, я прикрываю глаза и втягиваю носом воздух. Мне плохо. Все, больше никаких разговоров. Картина ясна: надо подать на развод, а потом попытаться забыть Загорского. Нет смысла тянуть, нет смысла притворяться счастливой. И нет смысла скрывать правду от людей. Придется развестись и рассказать семье все как есть.

Я ничего плохого не сделала, чтобы заслужить такое отношение. И не позволю, чтобы он ещё сильнее меня унижал. Не верит? Окей. Пусть продолжает в том же духе. Несколько дней назад Миша сам отказался от меня, а теперь и от нашего малыша.

Я неоднократно представляла себе его реакцию. Представляла, как узнаю о беременности и сообщу ему. Сообщила, ага. Вот только я никогда не думала о том, что реакция будет такой. И точно не мечтала услышать слова, которые ударили меня, как пощечина.

Посмотрев в темные глаза мужа, коротко киваю.

— Хорошо, встретимся завтра. Я уже поговорила с адвокатом, документы будут готовы. Надеюсь, ты не будешь устраивать сцен, спокойно все подпишешь и наконец от меня избавишься. А я — от тебя. Больше нас ничего не связывает. Кому нужна семья, в которой нет ни доверия, ни любви? А уж своего ребенка я как-нибудь сама воспитаю.

Выдохнув, Миша прикрывает глаза.

— Конечно. Развод так развод, — холодно соглашается он. И его слова режут меня без ножа.

Бросив на него последний взгляд, я наконец-то беру себя в руки, разворачиваюсь и ухожу. Усмехаюсь мысленно. Я так любила этого человека, что казалось, мы были вместе всю жизнь. А он нанес мне такой удар, что я вряд ли быстро приду в себя.

Да, нам причиняют боль самые близкие. Почти всегда.

Захожу в квартиру. Бросив сумку на пол, прижимаюсь спиной к стене и сползаю по ней вниз. Боже, ужасно больно. Аж дышать нечем. Я всхлипываю, а потом вовсе реву в голос, обняв колени руками и уткнувшись в них носом. Обхватываю голову руками, тяну волосы, словно пытаясь вырвать их с корнями.

За что? За что ты так со мной? Ладно, разлюбил. Ладно, не хочешь быть со мной. Но неужели обязательно быть настолько жестоким? Куда делось доверие? Мы же бесконечно друг в друга верили. А теперь…

Когда все так резко изменилось? Когда, черт возьми, ты превратился в такого жестокого человека?

Без понятия, сколько времени я сижу на полу и плачу. Прихожу в себя, когда кто-то стучит в дверь. На автомате поднявшись, смотрю в глазок. Почему-то мелькает мысль, что это вернулся Миша. Однако ничего подобного.

— Привет! Знаешь, давай, — говорит Олька, едва я открываю дверь, но сразу же осекается, увидев мои заплаканные глаза.

— Проходи, — шепчу я и иду в ванную.

Сняв одежду, настраиваю воду и позволяю горячим струйкам окутать меня с головы до ног. Капли стекают по коже, смешиваясь с моими слезами. Я стою под водой, как будто она сможет смыть все переживания, которые жгут меня изнутри.

Опять в памяти всплывает прошлое. Когда-то мы были счастливы, смеялись и строили планы. Глаза мужа светились доверием. Но теперь между нами словно стоит непробиваемая стена. Я чувствую, как недоверие нарастает. С каждым днем, что мы не вместе, оно усиливается, будто лавина. Миша не верит мне. Не верит, что я беременна, не понимает, как для меня важно, чтобы он был рядом и поддерживал, несмотря на наши разногласия.

Каждое его жестокое слово отзывается в сердце болью, и я снова плачу, обнимая себя руками. Смотрю вниз, не прекращая плакать. Уходящая вода забирает с собой мои слезы, но в душе все равно пустота. Я чувствую, как разбиваются чувства, которые я испытываю к Загорскому.

Мысли о том, что мы могли бы просто спокойно поговорить и преодолеть недопонимание, вызывают в душе бурю протеста. Я уверена: ему больше нет места в моей жизни. Даже несмотря на то, что у нас будет ребенок. Для Загорского наши отношения закончены. Я буду воспитывать малыша одна, подальше от этого места и от этой боли. И как можно дальше от него.

Каждая капля воды, которая стекает по мне, словно старается смыть мысли, не дающие меня покоя. Они буквально душат меня, не позволяют дышать. Пусть я останусь одна — я справлюсь. Должна справиться ради себя и ради нашего малыша! Должна выдержать любой удар судьбы. Хватит ныть. Хватит! Никто не достоин моих слез!

Как же мне хочется, чтобы вода унесла вместе со слезами и мою боль…

Выхожу из ванной, натянув голубой махровых халат. Следом за мной в спальню заходит Оля.

— Саш, ты меня пугаешь! Что случилось? Ты на себя в зеркале смотрела?! Глаза красные, лицо опухло. Как долго ты плачешь?

— Не знаю. — Я сглатываю. — Оденусь и приду, ладно?

— Нет, дорогая, ждать тебя ещё полчаса терпения не хватит! Ты в ванной сорок минут проторчала!

Надо же… Я потеряла счёт времени.

— Миша сдал анализы и получил результаты. Оказывается, он бесплоден. — Я развожу руками. Из горла вырывается нервный смешок. — Понимаешь, он уверен, что я нагуляла малыша. Охренеть! Я с ума сойду!