Больше не люблю тебя, жена

— Что ты с Мишей разводишься! Это правда?!

Вот же семья… идиотов. Один дебил лучше целого информационного канала работает. Не удивлюсь, если о нашем с Загорским разводе уже в заголовках статей пишут.

— Да, мам, это правда. — Не вижу смысла юлить. — Мы разводимся.

Глава 19

В трубке повисает тишина. Я же издаю очередной стон, потому что мне совсем не хочется говорить о разводе.

— Как папа? — Вдруг получится сменить тему? Хотя с моей мамой это вряд ли…

— Хорошо папа! — зло отзывается мама и добавляет то, что я так не хочу слышать: — Но как так получилось, Саша? Всего два дня назад в больнице вы были вместе! И никаких разговоров о разводе не шло.

Не шло, ага… Зато то, что у меня глаза светятся и что я беременна, мама поняла сразу.

— Мам, ну, бывает такое. Не сошлись характерами.

— Пять лет вас все устраивало! Пять долгих лет, Саша. Что могло случиться всего за два дня?

О боже… если мама не перестанет так давить, я просто сойду с ума. И это она ещё не знает, что я действительно беременна. Не знает, как спокойно отшил меня Загорский, из-за какой-то бумажки уверившись, что я ему изменяла и нагуляла ребенка на стороне, а теперь пытаюсь убедить его в том, что это его малыш…

Одна мысль, а столько боли внутри.

— Ты так и будешь давить на меня, мам? Все уже решено. Да, так бывает. Всего несколько дней, но их хватило, чтобы понять, насколько мы разные. Тянуть с разводом смысла нет. Я не хочу вдаваться в детали, потому что это моя жизнь и мое решение. И я никому и ничем не обязана.

Да, слишком резко, но чем мягче я разговариваю, тем сильнее она будет давить, желая услышать, что все у нас с Мишей будет хорошо, что мы просто погорячились и лучше помириться. А я не хочу… Ненавижу подобные допросы, хотя в принципе я очень терпелива.

— Ты сейчас дома? Завтра приеду и поговорим.

Господи, только этого не хватало для полного счастья! Перед мамой я никогда не плакала. Никогда! Но если снова откроется тема развода, не выдержу и разревусь. Не понимаю, что со мной происходит. Вообще не помню, когда так ревела, как сегодня.

— Я переехала, мам. Никуда приезжать не надо, у меня совершенно нет времени. Я в школе до самого вечера. Да и разговаривать о наших с Мишей отношениях нет никакого желания.

— Судя по тому, что ты все еще ласково произносишь его имя, не все потеряно, — выдумывает мама.

Господи! Ну что за фантазии?

— А как его надо произносить, чтобы ты поняла, что все потеряно, мам? Или заменить на скотину? Ублюдка? Мы разводимся, понимаешь? Как бы я его ни называла, ничего не изменится. Мы больше не будем вместе. Пойми это, пожалуйста, и прекрати уже меня пытать. Я ничего другого тебе не скажу. Не только тебе — никому не скажу. Решение мы приняли, остается подписать документы.

— Не злись, Сашуль. Хорошо, я тебя поняла. Но страшно рассказывать отцу, он так гордился вашим браком... И… Егора дома нет. Вторые сутки не появляется. Говорит, в офисе слишком много работы, но я что-то сомневаюсь. Мне кажется, он что-то от нас скрывает.

— Почему сомневаешься? Он не маленький, мам. Давно большой мальчик и вполне может сам решать, где ему оставаться, а где нет. Может у него девушка появилась?

Было бы хорошо… Потому что тогда мама отстала бы от меня и переключилась бы со своими фантазиями на Егора.

Оля на кухне пьет чай с моими любимыми фисташковыми печеньками, а я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Я давно не ела, но все равно ничего не хочется, прямо выворачивает от всего, что вижу. Даже фруктов не хочу. Ну… наверное, от мандаринов не отказалась бы.

Мама долго молчит, а я, стоя вполоборота, смотрю то на подругу, то из окна во двор. Там, внизу, радостно подпрыгивает Матвей, а следом за ним идёт старший брат с какими-то пакетами. Хорошая семья, добрая. Мне нравится, когда все члены семьи понимают друг друга.

— Когда мы сможем поговорить, Сашенька? Ну не могу я просто сидеть и ждать, когда ты решишь поделиться со мной своими проблемами. Я же мать! Хочу быть рядом! Поддержать!

— Вот и поддержи меня, просто сказав, что при любых обстоятельствах будешь рядом. Этого достаточно, поверь. И… рано или поздно ты все узнаешь, мам. Давай сейчас ты не будешь ковыряться в моих ранах, пожалуйста? Мне и так больно.

Я прямо чувствую, что мама тяжело сглатывает. Перед внутренним взором даже встает картинка, как она вытирает катящиеся по щекам слезы.

— Папе сама скажешь? — наконец говорит она.

— Да, когда время будет, приеду к вам.

— Хорошо, родная. Береги себя, ладно? Целую тебя и обнимаю крепко. И запомни: что бы не произошло в твоей жизни, я всегда буду рядом.

— Спасибо, мам. Я тоже очень тебя люблю.

Закончив разговор, кладу телефон на подоконник и прижимаю руку к груди, чувствуя, как бешено бьется сердце.

— Чай остыл.

— Я не хочу.

— А чего ты хочешь, Саш? Ты скажи, я сбегаю в магазин.

— Мандаринов хочу. Давай пойдем вместе. Адвокат по-любому так быстро не приедет. Может, подышу свежим воздухом, и мозги в порядок придут. А то там полный раздрай.

— Ну пойдем, — поднимается подруга.

Я так устала, словами не передать. Но и сидеть в четырех стенах желания нет. Ужасно хочу спать, но знаю, что уснуть тоже не смогу. Да и рано ещё.

Собрав все еще влажные волосы в пучок, достаю кроссовки. Мы выходим из дома. На магазин и обратно уходит около получаса.

— Этот седан… Оль, присмотрись внимательно? Мне кажется, внутри кто-то есть, — шепчу подруге. — Только оборачивайся не слишком резко, а то догадаются.

— Угу, — бормочет Оля. — Сейчас.

Она достает из пакетика зелёное яблоко, откусывает и оглядывается, останавливая взгляд на той самой машине, о которой я говорила. Жуя, что-то бормочет с полным ртом, но я никак не могу разобрать — что.