Больше жизни, Хлоя Браун!

– В какую игру? – спросила Хлоя.

Она высунула язык, ловя каплю плавящейся зефирки, и каждый дюйм его тела вытянулся в струнку. Рэд не до конца продумал всю эту фигню с жаркой маршмэллоу. Он не подумал, насколько охренительно соблазнительно Хлоя будет выглядеть, слизывая эту тягучую белую сладость, или как свет от огня заставит ее кожу сиять, словно отполированное красное дерево, а глаза разгорятся янтарными угольками. Он и подумать не мог, что нечто настолько невинное пробудит в нем желание слизать сахар с ее языка и затащить ее в палатку.

А стоило бы подумать, вообще-то. Он всегда хотел Хлою. Во всех возможных смыслах.

Она все еще ждала ответа, вскинув изогнутые брови, так что Рэд прочистил горло и наконец сказал:

– Двадцать один вопрос. Это стародавняя походная традиция среди людей, пытающихся пробраться в спальные мешки друг к другу.

Хлоя скрестила щиколотки и подалась ближе, задевая его плечом. Это простое движение осветило его изнутри, как укол расплавленного золота.

– Полагаю, это ты узнал не от дедушки.

Рэд сглотнул, пытаясь смягчить горло. Все это было ради нее, и она, кажется, наслаждалась, так что он не собирался хватать ее и удовлетворять свою похоть – по крайней мере пока.

– Я узнал об этом там же, где узнал о сморах, всезнайка. Ну согласись, в фильмах эта игра кажется интересной.

– Ой, ну не знаю. Это разве не та игра, в которой девушка спрашивает что-то полезное, например «Какое твое любимое животное?», а потом мелкая озабоченная тварюга – кхм, то естьпареньтратит свой вопрос на то, чтобы узнать, был ли у нее анальный секс?

Губы Рэда дрогнули:

– Возможно. К счастью, я не мелкая озабоченная тварюга, –ложь, – так что я буду задавать тебе осмысленные вопросы. Но ты можешь спрашивать первая.

Хлоя побарабанила пальцами по нижней губе:

– Мне нужно еще маршмэллоу – думать помогает.

– Не начинай.

Он пихнул ее в плечо. И, видимо, застал врасплох, потому что она едва не опрокинулась – спасла ее лишь его рука.

– Нападение! – воскликнула Хлоя драматично, как в фильме.

– Я не виноват, что у тебя с равновесием беда.

Рэд вернул ее в прежнее положение. Если точнее, он… вроде какподнялее и усадил между своих ног. Теперь ее бедра оказались сжаты его бедрами, ее спина – прислонена к его груди. Она была так близко, что Рэд различал цветочный аромат ее волос, перебивающий дымную сладость жареных маршмэллоу, так близко, что тепло ее тела отпечаталось на нем, как клеймо.

Идеально.

– Ну ладно, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал авторитетно. – Давай начинай.

Хлоя даже не задумывалась:

– Тебя дразнили в школе из-за имени? И из-за волос и всего прочего?

– Да. – Рэд обхватил ее руками, будто он был какой-нибудь чертовой коалой, а она – его любимым деревом. – В школе мне доставалось – а кому нет? – но мне было плевать. Имя мне дала мать. Она сказала, это хорошее имя. А ее волосы были гораздо рыжее моих, но я всегда считал ее самой красивой женщиной в мире, так что мне было без разницы, что люди говорили про цвет.

Секунду не было слышно ничего, кроме потрескивания огня и лесных шорохов: они услышали даже, как вдали кто-то радостно орет. Потом Хлоя сказала, с улыбкой в голосе:

– Ну, это невероятно мило. В смысле я и так знала, что ты маменькин сынок…

– Ну-ка стоп. Я кто?

– Рэд, – терпеливо сказала она, – у тебя нарукевытатуировано слово «МАМА».

Он ухмыльнулся и провел этой рукой по волосам:

– А, ну да. А у тебя нет никаких спорных татуировок? Нет, конечно нет.

– Я не люблю боль, забыл?

– И ты не принимаешь упоротых решений, как я.

Когда она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, нахмурившись, он подмигнул и поцеловал ее в щеку.

Хмуриться она не перестала.

– Ты не принимаешь упоротых решений, – строго сказала она.

– Хло, мы только что это обсудили. – Рэд пошевелил татуированными пальцами и приподнял брови. Когда она рассмеялась, внезапная тяжесть в его груди рассеялась. Он снова чувствовал одну лишь легкость: – Ладно, теперь моя очередь. Что же я хочу спросить? – задумчиво протянул он, будто его вовсе не переполняли бесчисленные вопросы к этой женщине. Будто он не мог на многие часы провалиться в кроличью нору ее загадок. – Раз уж мы заговорили о неловких моментах из детства… когда ты впервые поцеловалась?

Хлоя рассмеялась:

– Кто сказал, что это было в детстве? Может, я впервые поцеловалась в двадцать.

– Правда?

– Нет. – Теперь ее голос звучал ярко и словно искрился.

Рэд слышал ее улыбку, хоть и не видел, слишком занятый наблюдением за маршмэллоу и разглядыванием электрически-мягкой текстуры ее волос. Потом она откинула голову ему на плечо, и Рэду открылся прекрасный вид на эту беззаботную улыбку и сияющие глаза. Все сделалось пуговично-розовым, будто Купидон только что выстрелил ему в зад.

– Мне было шестнадцать, я была на вечеринке с подругой. Мы играли в правду или желание, и кому-то загадали меня поцеловать. Все прошло неплохо, наверное, потому, что остаток вечера я провела засунув язык этому типу в глотку.

– Видишь, вот тут я и просчитался. Заставил тебя отвечать на вопросы, а стоило бы играть в правду или желание.

Она шлепнула его по бедру:

– Меня не нужно заставлять целовать тебя.

– Что ж, в таком случае… – пробормотал Рэд.

Он положил ладонь на ее живот исключительно по той причине, что ему нравилось его тепло и мягкость и тот факт, что это часть Хлои. Наклонил голову, коснулся губами ее щеки, и это чувство напоминало самый приятный на свете удар под дых. Этого было достаточно: одно прикосновение – и его член уже, вероятно, упирается ей в поясницу. Но она, кажется, не возражала, потому что утопила пальцы в его волосах, притянула ближе и прижалась своими губами к его. На несколько бесценных, идеальных секунд ее язык осторожно, но требовательно скользнул ему в рот. Все было таким же ярким, как ее полуночные глаза, таким же восхитительным, как ее бедра, таким же настойчивым, как его желание.

Потом она отстранилась и сказала:

– Моя очередь.

Слегка поплыв, Рэд пробормотал:

– Эм. Точно. Да.

– Тебе нравится твой сайт?

Он моргнул, потом разразился смехом:

– В каком смысле – нравится ли он мне? Ты что, не видела семьдесят моих гребаных сообщений?

Хлоя только вчера отправила ему ссылку на предпросмотр, во время их растянувшейся на весь день виртуальной беседы. И, несмотря на то что ей еще нужно было сделать всякую техническую хрень, Рэд считал, что все выглядит идеально. Просто… идеально. Настолько, что, если он думал об этом чуть дольше, грудь начинало сдавливать, а в горле от всей надежды и благодарности вставал комок: мечты оказались не так уж и неосуществимы.