Большое сердце

Минута проходит за минутой, но старшему лейтенанту кажется, что время остановилось. Он ходит взад-вперед мимо двери, изредка останавливается, слушает. Но стальная дверь слишком толста — ни один звук не доходит до слуха. Но вот послышался какой-то скрежет. Кузьмичев отскакивает за дверь и, прижимаясь к стене, ждет. Щелкает задвижка. Массивная дверь, скрипя ржавыми петлями, медленно закрывает Кузьмичева. Слышатся неторопливые шаги. Кузьмичев поднимает ружье, выглядывает из-за двери и видит в нескольких шагах от себя силуэт невысокого, плотного человека.

Кузьмичев приседает. Он шарит рукой и находит увесистый камень. Поднимается. Кошачьим шагом выходит из-за двери, мельком заглядывает в дот, — там больше никого нет. Прыжок, глухой удар — и человек валится на бок.

«Не убил ли невзначай?» — пугается старший лейтенант и, схватив жертву за ногу, быстро тащит ее в дот.

Нет, не убил. Дышит.

«Очухается», — думает Кузьмичев. Обыскивает пленника, вытаскивает из кобуры пистолет, связывает руки его же ремнем.

Закрыв дверь, старший лейтенант осматривает помещение.

У амбразуры горит костер, над ним на камнях котелок — в нем что-то кипит. Старший лейтенант глотает слюну и только теперь чувствует сильный голод. Но взгляд его скользит дальше — вот прислоненный к стене японский автомат. Тут же лежат гранаты, чуть дальше — спальный меховой мешок, объемистый ранец, в углу стоит раскрытая портативная рация.

«Экую тяжесть тащил, бедняжка, — усмехается Кузьмичев, — долго собирался «охотиться».

Он садится на спальный мешок и, кривясь от боли, с трудом стягивает резиновые сапоги, разматывает портянки, сбрасывает носки. Пальцы на ногах побелели. Кузьмичев добирается до амбразуры, хватает комок снега и начинает ожесточенно растирать им ноги. В пальцах появляется боль, постепенно они розовеют.

Застонал на каменном полу пленник, шевельнулся, открыл глаза. Оглядывая дот, увидел Кузьмичева.

— Замерзли малость, оттираемся, — подмигнул ему старший лейтенант. — Сейчас ужинать будем!

Пленник молчал. Только в его узких, черных, как уголь, глазах мелькнули в бессильном бешенстве злые огоньки.

Кузьмичев отогрел ноги, высушил портянки и носки, обулся. Потом принялся за ужин. Вкусным и ароматным показался ему суп из свиной тушенки. Остаток он предложил пленнику.

— Будешь есть? — тот отвернулся. — Как знаешь, — равнодушно проговорил Кузьмичев. — Впрочем, и не следует кормить. Промерз из-за тебя, да и чернобурку упустил. Эх!

Утро улыбалось солнечными лучами.

3

Ветер, умаявшись за ночь, присмирел, затих. Только свинцовые воды моря все еще шумели прибоем, как бы вспоминая бесновавшуюся ночью вьюгу.

Старший лейтенант возвращается с охоты.

Впереди шагает со связанными руками пленный, нагруженный привезенным с собой добром.

Внезапно где-то впереди за сопками раздаются подряд три выстрела.

«В кого это стреляют? — недоумевает Кузьмичев, но вскоре догадка озаряет его бледное лицо улыбкой. — А-а, меня ищут!» — и он трижды стреляет в воздух.

Через несколько минут из-за сопки показываются на лыжах несколько человек. Они замечают Кузьмичева и один за другим спешат к нему. Подъезжают.

— Так, понятно! — глядя на пленника, произносит один из взводных командиров. — А мы думали, вы заблудились.

Придя в штаб, старший лейтенант оставляет задержанного на попечение дневального и, постучавшись, входит в кабинет командира.

— Товарищ подполковник, разрешите доложить! — обращается он.

— Докладывайте, — коротко отвечает командир части.

— Находясь вчера на охоте, наткнулся на следы нарушителя границы. Выследил его, добыл, — говорит старший лейтенант.

— Приведите пленного, — приказывает подполковник.

Вводят задержанного. Подполковник рассматривает трофеи, потом обращается к старшему лейтенанту:

— Удачная у вас была охота. Хищного зверя добыли… За бдительность, находчивость и отвагу от лица службы объявляю вам благодарность!

— Служу Советскому Союзу! — отчеканивает старший лейтенант.