Большое сердце

— Угомонись, Нинуся, посиди.

Макарычев повесил китель на спинку шаткого стула, усадил на него жену.

— От Дубова есть что?

— Ох, — спохватилась Нина, — забыла совсем. Ребятам твоим от него было и тебе.

Нина Сергеевна достала из сумки письмо.

— Вот.

— Полей, пожалуйста.

Макарычев, подвернув воротничок сорочки внутрь, склонился над тазиком. Нина, черпая из ведра эмалированной кружкой, стала лить воду на широкие ладони мужа. Держа письмо в другой руке, она быстро пробежала его глазами.

— В отпуск собирается, к нам в гости.

Майор стряхнул ладони над тазом, взял с плеча Нины полотенце.

— Молодчина. Не забыл все же…

В печке гудел огонь, съедая сухие, смолистые чурки. Его красноватые языки виднелись сквозь щели треснувшей чугунной плиты.

— Боже мой, как же мы его встретим, — женщина растерянно оглядела тесную, оклеенную обоями комнату. — Еще хорошо, что заявление написала. Завтра же и отдам начальнику клуба.

Макарычев подошел к жене.

— Тебе не хочется работать?

— Не могу видеть тебя вот так… Больно… И ты же сам хотел этого, Миша.

— Тяжело мне что-то… Тянешь лямку, а все, как у той бабки, — ни на печи, ни на лавке. Это лето и в батальоне дела паршивые. Нервы, что ли… Пойдем-ка, Нина, на воздух. А насчет работы… Брось, Нинуся, не думай об этом. Понимаешь — надо работать, надо…

Макарычевы вышли на крыльцо; обнявшись, глядели, как после некоторого перерыва в небе снова с яростным грохотом сталкивались тучи, рвались в клочья и омывали запыленный березняк дождевыми потоками.

Е. Ружанский НАШ ПОВАР Шутка

Первый запевала, Весел и речист Полковой наш повар, Лучший баянист. Почему же, братцы, Ходит тучей он? Почему не в меру Нынче борщ солен? Как, бывало, в руки Он баян возьмет, Льется-льется песня, За сердце берет. Почему ж он нынче Песен не поет? — Девушка с Кубани Весточки не шлет… Трудно жить без песен, Да и парня жаль: Залегла у парня На душе печаль. Мы совет держали, Думали, как быть, Как себе и другу Можно пособить. И у нас однажды Был решен вопрос: Написали просьбу Девушке в колхоз. Дескать, помогите Нашему полку: Весточку пришлите Вашему дружку… Дни прошли, недели. И однажды вдруг Грянул на баяне И запел наш друг. В этот день и борщ наш В меру был солен… В это утро роздал Письма почтальон!..

И. Беляев СТИХИ

ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛ

Слегка ударило отдачей, Забилось сердце горячо. И от волненья — не иначе — В тот миг чуть вздрогнуло плечо. Пробит лишь самый край мишени, Но будь настойчивым, солдат: От неудач до достижений Не так уж путь далековат!

ПРИЕЗЖАЙТЕ К НАМ, СОЛДАТЫ

Приезжайте к нам, солдаты, После службы на Урал: Мы вам будем очень рады, Дела много, край не мал. К нам тому приехать стоит, Кто тоскует по труду: Будет здесь дома он строить, Добывать стране руду. Будем вам мы очень рады, Дела много, край не мал. Приезжайте к нам, солдаты, Приезжайте на Урал!

Б. Ярочкин ХИЩНЫЙ ЗВЕРЬ Рассказ

1

Уходя в выходной на охоту, старший лейтенант Кузьмичев явился к дежурному по части.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — сказал он.

— Пожалуйста! — ответил капитан.

— Скажите, в какую сторону пошли наши охотники? — и, поясняя свой вопрос, добавил: — Не хочется никому мешать.

— Идите в любую сторону, вам никто не помешает, — улыбнулся капитан. — Вы сегодня первый. Только далеко не забирайтесь: прогноз неблагоприятный.

— Слушаюсь! — весело ответил старший лейтенант. — Я буду в районе Теплого ключа. Разрешите идти.

— Ни пуха, ни пера! — напутствуя, взял под козырек капитан.

Стоял хмурый зимний день. Тучи нависли над островом. С Охотского моря дул холодный ветер, курились легкой поземкой покрытые снегом сопки и холмы.

Старший лейтенант идет быстрым, широким шагом. Он невысокого роста, щупл, узкоплеч. Темные, широко открытые глаза на узком бледном лице кажутся огромными, а черные, чуть приподнятые брови придают лицу удивленное выражение.

От долгой ходьбы он устал, но Теплый ключ уже рядом, его хорошо видно с сопки. Кузьмичев останавливается и смотрит в бинокль. Ручей, начинаясь у подножия скалы, извивается среди камней и бежит к морю. Но ни в устье ручья, ни на плесе уток не видно.

«Ничего, — успокаивает себя Кузьмичев, — прилетят!»

Он спускается с сопки и подходит к плесу — обычному месту кормежки уток. Вырыв в снегу яму, затаивается в ней. Проходит час, другой, а уток нет. Мерзнут в резиновых сапогах ноги, хотя на них шерстяные носки и теплые байковые портянки. Зябнут в варежках руки. Тело пробирает озноб.

«Наверно, не прилетят, — вздыхает старший лейтенант, — зря сижу».

Немного подождав, он вылезает из укрытия, стряхивает с маскировочного халата и шинели снег и, раздумывая, стоит у плеса.

Скоро полдень, а до следующего ручья далеко.

«Домой», — решает Кузьмичев.

2

Усиливался ветер, крепчал мороз. Кузьмичев шел не спеша, сердитый из-за неудавшейся охоты.

Но вот в зарослях березняка мелькнула рыжей шубой лиса. Старший лейтенант приседает, прячась за камень, и следит за зверьком, но тот спокойной трусцой бежит мимо. А стрелять нельзя — мешают кусты.

«Может, повернет на меня?» — мелькает у охотника обнадеживающая мысль. Но нет, лиса уходит дальше. Идет следом за ней и Кузьмичев. Вот лиса, обойдя сопку, спустилась в распадок, потом мелькнула среди запорошенных снегом зубчатых обломков скал, прошла, оглядываясь, редким березняком, поднялась на увал, с минуту постояла, как бы раздумывая, куда идти, и скрылась в зарослях карликового кедрача.

«Сейчас к бухте повернет, — думает старший лейтенант, — впереди и слева скалы, там ей делать нечего — нет корма. Надо успеть перехватить ее!»