Большой десант. Керченско-Эльтигенская операция
Шрифт:
А это означало, что некоторое время после заката и перед рассветом блокировать Эльтигенский плацдарм из Керчи было невозможно. Конечно, Керченский порт находился близко к переправе на Еникальский плацдарм. Но, как уже отмечалось, атаки на эту переправу были сопряжены с большим риском и прекратились еще до ухода немецкого флота из Керчи.
Камыш-Бурун предоставлял меньшие удобства для базирования. Но зато он располагался идеально для блокады Эльтигена — главной задачи немецкого флота почти на весь период операции. Теоретически этот небольшой порт находился в пределах досягаемости нашей береговой артиллерии. Однако огонь с косы Тузла быстро подавлялся немецкими батареями, так как коса представляла собой плоскую и абсолютно открытую для наблюдения полоску суши. А батареи с мыса Тузла «доставали» Камыш-Бурун с трудом, и их огонь оказывался неэффективным. Узкая Камыш-Бурунская
На Киик-Атламу (Иван-Бабу) базировались торпедные катера. Адмирал Черного моря использовал их в проливе осторожно и с большой неохотой. Шнельботы были слишком ценными боевыми единицами, чтобы рисковать ими в непрерывных боях у Эльтигена. Даже без боевых повреждений и потерь частые переходы в неспокойном или штормовом море сулили неизбежные повреждения от штормов и аварий. А торпедные катера вместе с подводными лодками оставались, не считая слабой авиации, единственным средством для ударов по советским коммуникациям. Считалось также, что они необходимы для противодействия возможным выходам крупных кораблей Черноморского флота.
Феодосия представляла собой достаточно оборудованную базу легких сил, но располагалась слишком далеко от Эльтигена — более 100 км. На нее базировались раумботы и та часть БДБ, которая «не умещалась» в Камыш-Буруне. Чтобы не попасть под огонь наших батарей, противник должен был проходить мыс Такиль в обоих направлениях в темное время суток. Это ограничивало возможность блокады плацдарма из Феодосии. Оставалось время после заката и перед рассветом, когда наши катера могли бы пройти к Эльтигену без помех со стороны немецкого флота. Кроме того, баржи из Феодосии просто не успевали каждые сутки ходить на линию блокады. Дорога туда и обратно плюс ночь в проливе занимали у БДБ более суток. А экипажи, вымотанные ночными боями, нуждались в отдыхе на берегу раз в сутки; баржи требовали заправки топливом, пополнения боеприпасами и устранения мелких неисправностей в порту.
Сначала планировалось, что БДБ днем будут отстаиваться у берега недалеко от входа в пролив под прикрытием зенитных батарей, а к ночи возвращаться на линию блокады. Но от этого сразу же отказались — в первую очередь из-за опасности воздушных налетов. В общем, для поддержания даже неполной блокады из Феодосии требовалось бы как минимум вдвое больше барж, чтобы работать «в две смены». А отвлечь на неопределенное время дополнительно десяток барж со снабжения Крыма было нельзя — план перевозок и без того не выполнялся.
Раумботы благодаря своей относительной быстроходности успевали участвовать в блокаде каждые сутки. Но их количество было невелико, а решение снять дополнительные единицы с траления и охранения конвоев каждый раз давалось с трудом. Да и артиллерия моторных тральщиков была слабее, чем на БДБ. К тому же часть пути из Феодосии и обратно баржи и раумботы проходили засветло. Это позволяло ВВС ЧФ наносить по ним удары на переходе. Обычно Адмирал Черного моря просил выделить истребители для прикрытия перехода, но получал не всегда. Да и наличие истребителей в воздухе вовсе не гарантировало безопасности. Время от времени на переходе немцы несли потери. Если бы нашей авиации удалось «выкурить» немецкий флот из Камыш-Буруна, можно было бы выделить достаточное количество штурмовиков, чтобы превратить каждый переход БДБ и раумботов к проливу и обратно в тяжелое мероприятие.
В общем, без базирования немецкого флота в проливе эффективная блокада Эльтигена становилась практически невозможной. Видимо, немецкое командование просто отказалось бы от попыток ценой большого напряжения сил блокировать плацдарм с моря неполную ночь. А береговые батареи в темное время суток полностью воспретить снабжение Эльтигена не могли.
Конечно, не стоит думать, что после снятия блокады удалось бы создать и снабжать на плацдарме группировку, способную наступать с решительными целями. Общий недостаток плавсредств не позволял этого. Но нормально снабжать и пополнять группу Гладкова, доставить необходимую артиллерию и вывозить раненых наш флот оставался в состоянии. Как следствие, десант получал возможность отразить наступление противника. А возможно, немцы и сами бы отказались от попытки ликвидировать плацдарм. Ведь решение противника о наступлении принималось именно потому, что десантники были истощены блокадой.
9.2. Последние конвои в Эльтиген
Активная фаза боев на Эльтигенском плацдарме закончилась 7 ноября. Еще некоторое время предпринимались попытки усилить группу Гладкова до состояния, в котором она могла бы наступать. Это вылилось в серию жестоких морских боев. К вечеру 7 ноября немцы сосредоточили для действий в проливе 20 БДБ (13 в Керчи, 1 временно на мели у Камыш-Буруна, 6 в Феодосии), 5 раумботов и 5 ТКА. В общем, противник к этому времени имел подавляющее превосходство в силах даже с учетом того, что еще несколько дней приходилось часть БДБ посылать на переправу Чушка — Еникале.
На ночь с 7 на 8 ноября Кизерицки выделил 8 БДБ для очередного удара по переправе 56-й армии и для охраны Керченской бухты. Основная нагрузка по блокаде Эльтигена была возложена на «боевую группу» Класмана (R37, -196, -204, -207, -216), а 5 БДБ должны были поддерживать блокаду до подхода раумботов. С юга блокаду «подпирала» пара торпедных катеров (S47 и S51), еще одна пара охраняла южный берег Керченского полуострова.
3-я группа высадки получила существенное подкрепление — в Кротков прибыли с юга СКА-098, СКА-0102 и СКА-0122, ГК-057, ДБ-7 и ДБ-10 (пришел неисправным), деревянный плашкоут ДДБ-1 и четыре гребных баркаса. Вечером 7 ноября подорвался на мине у Кроткова и вышел из строя ЗK-073. Присутствие немецкого флота уже нельзя было игнорировать, и Холостяков сформировал ударную группу Жидко (СКА-098, СКА-068, ГК-057, ТКА-75, ТКА-114 и АКА-96). По плану, она не допускала противника к месту высадки, а остальные катера мелкими группами по готовности занимались перевозками. На рейде Эльтигена планировалось оставить на всю ночь КАТЩ-0411 (сейнер), «охотники» должны были пересаживать на него принятых в Кроткове бойцов. С сейнера находящиеся при нем высадочные средства должны были переправлять войска с него на берег. То есть схема предполагала двукратную пересадку войск в проливе! Всего намечалось доставить 1000 человек, шесть 76-мм полковых пушек, 60 тонн боеприпасов, 40 тонн продовольствия и 8 горных реактивных установок БМ-8 из состава 2-го горного дивизиона PC (2-й гв. гмд) с одним боекомплектом.
Первой вышла ударная группа. Жидко, убедившись в отсутствии противника у Эльтигена, в 19:40 дал сигнал «Добро» и заступил в дозор. К плацдарму последовательно вышли:
• БКА-26 и КАТЩ-0411 с плашкоутом ДДБ-1 на буксире;
• СКА-082 (на борту старший лейтенант В.Е. Москалюк), СКА-0102 и СКА-0122 — все поодиночке, каждый с одним гребным баркасом на буксире;
• группа старшего лейтенанта П.Д. Чеслера (СКА-081, КАТЩ-525 с тендером № 75 и «Орел» с тендером № 55);
• ЗК-023 (для управления высадочными средствами, на борту капитан-лейтенант М.Г. Бондаренко);
• КАТЩ-0211 с ДБ-7 на буксире (вышел в четвертом часу ночи).
Всего 13 единиц (4 СКА, 1 БКА, 1 ПК, 4 КАТЩ, 2 тендера, 1 ДБ) плюс плашкоут и 3 гребных баркаса. Кроме того, 6 единиц находились в дозоре, не считая вышедших в ближний дозор у Кроткова катеров-«инвалидов» СКА-018 и СКА-052, имевших по одному исправному мотору.
Сложная схема, как это часто бывает, не сработала. Одиночные СКА-082, СКА-0102 и СКА-0122 пришли на эльтигенский рейд раньше «катера-терминала» КАТЩ-0411. Они частично разгрузились с помощью своих гребных баркасов, при этом все три баркаса в первом же рейсе выбросило накатом на берег. Высадка проходила под огнем немецких батарей. По огневым точкам с вечера работали все 6 исправных И-15 бис 62-го иап. Они сделали в сложных метеоусловиях 19 самолето-вылетов и подавили, по докладам летчиков, три зенитные орудия, 4 прожектора и взорвали склад боеприпасов. Наша артиллерия также пыталась подавить огневые точки. Ответным огнем немцев по району мыса Тузла были убиты 2 человека, включая заместителя командира 252-го артдивизиона капитана Г.С. Беличенко, разбиты автомашина и рация.
До 10 часов вечера немецкий флот никак не проявлял себя. Группа Дитмера (3 БДБ) направлялась к Эльтигену, но в 19:40 обнаружила на юге три катера и, посчитав их немецкими, ушла стаскивать с мели F386 (эта баржа сидела у Камыш-Бурунской косы с предыдущей ночи). Данное событие загадочным образом отсутствует в ЖБД «отличившейся» 3-й десантной флотилии, зато упомянуто с резкими комментариями в документах всех вышестоящих инстанций. Немецкий начальник морской обороны Кавказа отметил, что раумботов к этому времени у Эльтигена быть никак не могло (что должен был понять Дитмер, но не понял). Только сняв в 21:50 с мели F386 и отбуксировав ее в Камыш-Бурун, Дитмер неспешно направился к Эльтигену. С присоединившейся к нему с группой Злекова он имел уже 5 БДБ.