Большой секс в маленьком городе

Может, конечно, от жалости к загубленной жизни, но я склонна думать, что от досады, хотя и от жалости тоже, но от жалости к себе, потому что на мелководье труп тонуть никак не хотел.

– Софья Ивановна, вам обо всем этом придется рассказать следователю. И Вере Игнатьевне тоже. Но только следователю, остальным об этом пока лучше не знать.

– Что ж... и расскажу. Что видела, то и скажу... Оля, а чего хоть случилось?

– Вы, наверное, слышали, недалеко от Никитского моста нашли труп проститутки. Последним, кто ее видел живой, был Кондаревский. Он утверждает, что до половины шестого утра был с друзьями, но если вы видели его машину... Это серьезно усложняет его положение.

– Вот бесстыдник-то, – вздохнула Софья Ивановна. – Его-то не жалко, а вот Людмиле Сергеевне каково, и так здоровья нет. Оля, я, конечно, в таких делах мало что смыслю, но... неужто он мог ту девушку... Непохоже на него совсем. Пакостный – это да и весь скользкий какой-то. Бабник. Жадный. За бутылку водки восемьсот рублей отдаст, глазом не моргнет, а мне каждый час высчитывает и все норовит заплатить поменьше. Дрянной человек. Но убить... Не с ума же он сошел?

– Вот это мы и выясним, – вздохнула я и отправилась к Вешнякову.

Артем несся по коридору со скоростью легковушки и с затуманенным взором. Он пытался пробежать мимо, но я ухватила его за локоть.

– Ты? – нахмурился он. – Случилось что-нибудь?

– Конечно, – самодовольно ответила я, но он среагировал совсем не так, как я ожидала.

– Тогда пошли в кабинет.

– От кого ты летел, точно угорелый?

– От начальства, вестимо. Совершенно озверело и никаких оправданий не слушает. Тебе хорошо, сама по себе...

– Уже нет.

Артем притормозил, настороженно взглянул на меня и спросил:

– Неужто?..

– Точно, – вздохнула я.

– Ну и что? Поздравить или как?

– Лучше не торопись.

– Ага. И теперь мы под твоим пристальным оком, то есть под чутким руководством...

– Помечтай, – хмыкнула я.

– А подполковника?

– Подполковника получишь. Задолбал уже, придется расстараться.

Он беспечно засмеялся и обнял меня за плечи, пользуясь тем, что мы вошли в его кабинет, то есть скрылись с глаз общественности.

– Ну, рассказывай, – буркнул Артем, устраиваясь на диване с потрескавшейся обивкой, я пристроилась рядом. – Накопала что-то, по глазам вижу, – не унимался он.

– Кое-что наклевывается, – кивнула я и подробнейшим образом поведала ему о своих изысканиях.

– Значит, алиби дохлое, – вздохнул Артем. Особой радости в его голосе не чувствовалось. – Но ведь его дружки подтвердили... С ума они сошли, что ли, ведь это подсудное дело...

– Должно быть, он их очень попросил, – пожала я плечами.

– Не смеши, – отмахнулся Артем. – Они же не дети. «Коля, скажи маме, что я с тобой на рыбалку ходил», – пискляво произнес он скороговоркой. – Тут люди серьезные и одной просьбы приятеля, с которым в карты играешь, явно маловато.

– Значит, связывают их не только карты, – усмехнулась я.

– А что?

– Откуда мне знать? Вот ты и выясни.

– Ага... обязательно. А что с трупами? – совершенно серьезно спросил он. Я моргнула от неожиданности и даже не нашлась, что ответить, но длилось это не долго.

– А что с ними? – съязвила я.

– Значит, у тебя тоже пусто, – вздохнул он с таким отчаянием, что пробудил во мне давно забытые чувства: жалость и сострадание. – Говорю, начальство озверело. А у нас голяк. Абсолютный. Ищем Сашу с Валерой на «Жигулях».

– Ты лучше Вадима поспрашивай, того, что начальником охраны у моста служит.

– А я что делал, по-твоему? У меня самого от расспросов башка пухнет, и хоть бы на миллиметр продвинулись. Говорят, ты умная. Давай идею.

– Врут.

– Все равно давай, надо как-то с мертвой точки сдвинуться.

– Елизарова не случайно вблизи моста оказалась, там, где отирались два подозрительных типа: один со стройки, а другой из ночного клуба. Кстати, из того самого, где якобы играл в карты Кондаревский. Алиби-то липовое...

– Хочешь сказать, парни поехали к мосту, чтобы избавиться от трупа?

– Хочу.

– Вилами на воде.

– А ты от меня чего ждал? Протоколов с признаниями?

– Да не в этом дело... – поморщился Артем. – Мужики все богатые, я имею в виду его приятелей. Это ж сколько он им должен отвалить? Нормальный человек и за большие деньги на такое не подпишется, а здесь своих денег куры не клюют.

– Значит, было что-то помимо денег.

– Все-таки трудно в это поверить. Они же понимали, что мы будем проверять...

– По моим сведениям, Кондаревский сидит в клубе чуть ли не каждую ночь. С уверенностью никто из персонала через неделю не ответит, был он там тринадцатого или нет. А друзья охотно подтвердили в силу разных соображений: был. Если нажмешь на них, уверенности в них поубавится. Возможно, даже выяснится, что они что-то напутали. Такое случается сплошь и рядом. Кстати, Кондаревского с дружками зачем-то фотографировал Александров.

– Вот только Александрова мне и не хватает, – невежливо перебил Артем. – Не до него сейчас, понимаешь?

– А если это как-то связано? – не унималась я.

– Как связано? Пузырьком с но-шпой? Не смеши, ради Христа. Знаешь, сколько людей в стране ежедневно принимают эту самую но-шпу?

– Некие граждане, – напомнила я, – подтверждают алиби Кондаревского, и они же запечатлены на пленке, которую искали у Александрова. Его предполагаемый убийца принимал но-шпу и один из парней, которые увезли Юлю...

– Все я помню, – вздохнул Артем. – Но хоть убей не могу понять, с какой стати ты связываешь смерть проститутки с теми тремя трупами. Если б одни бабы, куда ни шло, но...

– Вот когда как следует прижмешь Кондаревского, то очень может быть сможешь узнать, почему бабы не одни, а в компании, – разозлилась я.

* * *

Следующий день не принес ничего нового, хотя я усердно обивала чужие пороги. К вечеру объявился Дед и на манер Вешнякова спросил:

– Что там с убийствами?

«Как будто ему ежедневно не докладывали».

– Работаем, – лаконично ответила я.

– Работнички, – фыркнул Дед. Я ожидала услышать нечто нелицеприятное в свой адрес, раз уж я вновь на боевом посту, но Дед неожиданно замолчал, вздохнул, посмотрел на меня с печалью и произнес: