Большой вальс

– Ты была на высоте, девочка!
– Артур прорвался за кулисы, встречая

возвращавшихся с финального выходат героев шоу - кутюрье,

парфюмеров, художников, представителей фирмы, среди которых, как

айсберг над волнами, возвышалась Виктория в белом платье @заколотой

Дездемоны@с шуршащим целлофаном гигантских букетов невероятно крупных алых тюльпанов. Она раскраснелась, глаза сияли, в кончиках сжимавших цветы пальцев звенела радостная дрожь.

– Рекодный выброс адреналина!
– констатировал симптомы радостного возбуждения Шнайдер.
– Есть от чего - считай, ты прыгнула с Эйфелевой башни с зонтиком вместо парашюта-шепнул он быстро, чмокнув девушку у щеку.

– Там Лукка Бенцони с супругой жаждут тебя увидеть. переодевайся быстрее - и на коктейль! Аукцион в самом разгаре. Цены за твой флакон уже превысили стоимость @мерседеса@. А знаешь кто впереди - наша прелестница непослушная дочь принца Рене, родившая от собственного шофера.

– Боюсь, если не папочка, то простецкий муж выпорет крошку за эту игрушку.

– А Жан-Поль? Он будет на коктейле?

– Дюваль? А разве... Ах, детка, я бухнул сгоряча первое, что пришло в голову. Извини, но ты была в полуобморочном состоянии. Понадобилось сильнодействующее средство...Не ожидал, что попаду в солнечное сплетение...

– Пойду в гостиницу - Виктория вмиг погасла как прожектора над опустевшей сценой. И как ни старался Шнайдер увлечь на празднество

упирающуюся красавицу, она настояла на своем.

Заперев за собой дверь номера, Виктория кинулась в ванную комнату и начала неистово умываться, размазывая грим и тушь. А тереть лицо полотенцем пришлось очень долго, потому что слезы никак не кончались. Вначале горькие и горячие, они текли сами собой, уже безболезненные, зряшные, промочив подушку под щекой засыпающей девушки.

* * *

К приему в Палаццо Д'Розо Шнайдер решил не слишком опаздывать из стратегическитх соображений. Если съезд гостей намечен к двадцати трем часам, то самых именитых следует ожидать на полчаса позже, а

значит фотографы и корреспонденты, достаточно опытные в этих делах,

перекроют подступы ко дворцу, а именно - центральный подъезд с канала

Бланко, так что избежать тесных объятий с кинокамерой Антонии Браун

вряд ли удастся.

– Мы должны быть там ровно в 23.15, представиться хозяевам, поболтать

с Бенцони (кстати это очень удобно, что они будут там), покрутиться

на глазах почтеннейшей публики и - исчезнуть... Опять эта запонка

расстегнулась! Помоги, пожалуйста!
– Артур подставил Виктории

белоснежный манжет с золотой запонкой, украшенной его монограммой.

– Да вы пижон, Шнайдер! Как-то не замечала.
– улыбнулась Виктория,

уже полностью одетая к выходу.

– Это подарок дамы - сдержанно ответил Артур, лично заказавший

именные булавку и запонки у парижского мастера.

Пока они проходили через холл гсотиницы, пересекали крохотную площадь, спускались по ступеням пристани к нарядной гондоле, словно явившейся прямо с картин Каполетти, Виктория не могла не отметить посылаемых ей вслед взглядов. Явление юной дамы в вечернем туалете действовало на итальянцев подобно грому, да они и не пытались

скрыть паралича, застывая с восторженно разинутыми ртами.

Коротконогий гондольер уронил весло при виде пасссажирки, но справившись с собой, любезно осведомился: - Путешествие с песней или без?

– Лучше в тишине - опередил Викторию Артур.

– Нет, почему же?
– возмутилась она - Конечно с песней! Ведь первый закон гедонгизма гласит: не отказывайте себе в том, что можете себе

позволить.
– Спойте, пожалуйста, господин гондольер!
– обратилась она по-французски.

– Что предпочитаете прекрасная сеньора - оперную арию, народную песню?
– осведомился тот. Я два года учился в Миланской консерватории.

– Все они здесь - выпускники консерватории или оперные солистыбуркнул Шнайдер, отсаживаясь подальше от певца, затянувшего, конечно же, @Санта-Лючию@.

Виктории показалось, что пел их возница вполне прилично, успевая при этом лавировать среди гондол в узких каналах. Ему удалось ознакомить пассажиров с обширным оперным репертуаром Плачидо Доминго и Паваротти и напугать неожиданным воплем, вырвавшимся из мощного горла "Viva' Paaalazzoo d'Roso!"

Вынырнув из-под моста на простор широкого канала, гондола развернулась против сияющего огнями дворца. Праздник - роскошный, с широтой и размахом, был заметен издали. Древнее палаццо, подсвеченное снизу прожекторами, выступало из темноты во всей своей сказочно-театральной красе, так что можно было разглядеть затейливую каменную резьбу, украшающую колонны и арки, ажурные переплеты светящихся окон и опоясывающих третий этаж балконных балюстрад. Дворец выступал прямо из воды, и конец широкой ковровой дорожки, спускающийся с распахнутых дверей к причалу, исчезал в волнах.

Все сияло и переливалось мириадами живых искр - смоляной глянец канала, гигантские хрустальные люстры в высоких окнах, факелы в руках затянутых в ливреи слуг, бриллианты пробивающихся дам.

– Ого!
– только и сказала Виктория, зябко запахивая на шее меховую

накидку.

– Не забудь, ты ещё здесь никогда не была, с хозяевами незнакома, а потому можешь спокойно восхищаться вслух. Здешние меценаты любят пускать пыль в глаза и ждут восторженных воплей - Шнайдер поддержал Викторию за локоть и она ступила прямо на ковровую дорожку, подхваченная двумя верзилами в ливреях, поставленных здесь специально для приема хрупких дам.

на дежуривших у причала лодках защелкали объективы, ещё пара фотографов бросилась к прибывшим, сопроводив их до дверей, а дальше

– начиналась територрия, доступная только самым именитым представителям этой профессии и тем, кто чувствовал себя здесь, как дома. Собственный вечерний туалет, казавшийся только что Виктории ослепительно-прекрасным, померк рядом с платьями шикарных дам, снимающих манто и прихорашивающихся у огромных зеркал нижнего холла.
– Так вот для кого создаются все эти невероятные коллекции @высокой моды@, кажущиеся зачастую даже смелым модницам, фантастическим бредом@.
– наконец поняла Виктория, отметив декоративные изыски в туалетах дам, которые до сих пор видела только на показах @од кутюр@. И тут же сообразила, что тончайший гладкий, ослепительно белый шифон длинного платья Антонии, отобранного в чемодан Вики на случай банкета Алисой, обращает на себя большое внимание, чем самые смелые и замысловатые игры с цветами и формой.

Платье невесомое и почти прозрачное, одетое лишь на крошечные трусики телесного цвета, держалось на узенькой тесемке, охватывающей шею и обходилось без всякой отделки. Если не считать торжеством

портновского мастерства сам крой, создающий впечатление

естественности, простоты и роскоши одновременно. Казалось, это

платье просто распустилось в какой-то сказочной оранжерее, как

разворачивает лепестки бутон белой розы.

Украшений на Виктории не было никаких, кроме алмазного обруча, поддерживающего распущенные волосы. Сбросив на руки лакея длинную