Бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». История немецкого военно-воздушного соединения

Рытье стрелковых ячеек в каменной земле Риема стоило летчикам много пота и слез; они не привыкли к физическому труду. Нередко, когда повсюду вокруг взрывались бомбы, в одной ячейке оказывались два летчика, которые при этом недоумевали, почему там недостаточно места. В то время как большая часть I группы отправилась в Шёнегг-Нордхоф, поместье в Дитрамсцелле (около Хольцкирхена), [194] некоторые должны были остаться для выполнения специального задания. С тяжелым сердцем доктор Вёрнле, офицер по техническому обеспечению IV группы, должен был в конце апреля взорвать в Нойбурге приблизительно 50 Ме-262, когда аэродром был уже под огнем американской артиллерии.

194

Дитрамсцелле и Хольцкирхен — городки, расположенные в 31 33 км южнее Мюнхена.

На рассвете 30 апреля 1945 г. Мюнхен также оказался под американским артиллерийским огнем. В Чехословакии вспыхнуло восстание, и войска русского перебежчика генерала Власова, до этого бывшие союзниками немцев, присоединились к нему. [195] Немецкие вооруженные силы вступили в бой, прикрывая отход собственных частей и эвакуацию немецких беженцев.

Семь исполненных долга добровольцев во главе с гауптманом Абрахамчиком на своих испытанных машинах перелетели через Хёршинг на аэродром Прага-Рузин. За ними по дорогам последовала маленькая группа смелых механиков, чтобы позаботиться о самолетах; они взяли с собой несколько передвижных автомастерских, но, добравшись до места и столкнувшись со всеми видами трудностей, были вынуждены импровизировать. В Праге эта маленькая группа подчинялась боевому соединению «Хогебак». [196] Ее пилоты принимали участие в боях в Праге и ее окрестностях и должны были освоить трудную задачу воздушной поддержки в ходе уличных боев. 6 мая в ходе вылета погиб лейтенант Шиммель, а на следующий день – обер-лейтенант Штротманн и фельдфебель Полинг.

195

Когда в первых числах мая 1945 г. в Праге началось вооруженное восстание против немцев, 1-я дивизия Русской освободительной армии находилась в нескольких километрах юго-западнее города. 4 мая в ней побывали представители штаба восстания, пытавшиеся выяснить намерения командира дивизии генерал-майора С. К. Буняченко и склонить его к выступлению против немцев. Вскоре положение восставших стало критическим, и они по радио обратились ко всем союзным армиям с призывом о помощи, который был услышан и в штабе 1-й дивизии РОА. После непродолжительных раздумий Буняченко решил помочь восставшим, надеясь, что это затем поможет получить у союзников политическое убежище. Вечером 5 мая части 1-й дивизии РОА вошли в Прагу и атаковали немецкие войска. Население города встретило их как своих освободителей, но Чешский национальный совет, принявший на себя функции временного правительства, большинство в котором составляли коммунисты, заявил, что «не желает иметь никакого дела с изменниками и немецкими наемниками».

196

Оно было сформировано 25 апреля 1945 г. и получило наименование от фамилии возглавившего его командира KG(J)6 оберст-лейтенанта Германа Хогебака. В его состав вошли Ме-262 из III./KG(J)6, I./KG51, I. и II./KG(J)54.

Ситуация становилась все более тяжелой. 6 мая аэродром Прага-Рузин был эвакуирован и пилоты перелетели в Затек. [197] Там не было ничего для того, чтобы продолжать борьбу, и все, что они могли сделать, так это позаботиться о самих себе. Не было никакого топлива или запчастей, а наземный персонал не смог присоединиться к ним. Из Праги, Затека или Пльзеня они отправились к американцам, чтобы избежать попадания в плен к русским или чехам. Некоторые из них позднее были переданы русским [198] и их никогда больше снова не видели.

197

В течение 6 мая на аэродроме Прага-Рузин артиллерийским и минометным огнем частей 1-й дивизии РОА были уничтожены прямыми попаданиями и повреждены осколками около 12 самолетов Ме-262. Около полудня 7 мая, когда нависла реальная угроза захвата аэродрома, все поврежденные самолеты были взорваны, а остальные получили приказ перелететь на аэродром Затек, около Пльзеня.

198

Согласно предварительным договоренностям, американские войска должны были остановиться в районе Пльзеня, где была определена демаркационная линия между американскими и советскими войсками. Однако 90-я пехотная и 16-я танковые дивизии США пересекли ее и глубоко «вторглись» в советскую зону оккупации. Советские власти потребовали передать им всех немцев, сдавшихся в плен восточнее Пльзеня, и американцы, не желавшие тогда портить отношения с союзниками, пошли на это.

После того как 8 мая было объявлено о подписании капитуляции на Западе, гауптман Абрахамчик предложил пилотам, которые все еще оставались с ним, взлететь и приземлиться в районах, занятых западными войсками. Первоначально акт о безоговорочной капитуляция немецких вооруженных сил был подписан 7 мая в Реймсе, [199] и 00.01 9 мая стало официальным сроком окончания военных действий.

Внезапно будущее для всех стало туманным; мир вокруг разрушился. Единственной заботой было теперь выживание. Четыре оставшихся пилота подразделения обсуждали, что лучше всего сделать в этой безнадежной ситуации. Им предстоял последний перелет в их жизни, полной до этого полетов и служения. Эти люди раньше всегда находили выход из трудного положения; ясное синее небо оставляло мало надежд. Однако они чувствовали некую уверенность. Как бы плохи ни были дела, жизнь должна продолжаться – только не на Востоке; они все уже понимали это.

199

Он был подписан начальником штаба главного командования вермахта генерал-оберстом Йодлем по поручению нового президента рейха и главнокомандующего вооруженными силами гросс-адмирала Дёница. Поскольку при этом не было их представителей, советские власти потребовали провести новую церемонию подписания. Она прошла 8 мая на берлинском аэродроме Темпельхоф, и на этот раз подпись с немецкой стороны поставил генерал-фельдмаршал Кейтель.

Вопрос, стоящий перед немецким солдатом 8 мая 1945 г., в день капитуляции, был не «Что я буду делать?», а «Куда мне идти?». Для лейтенанта Вильгельма Бателя был только один ответ: «Домой, если смогу; а если не смогу, то на аэродром, находящийся в руках англичан». Ниже рассказ о его полете.

Он взлетел из Затека в 14.30 8 мая на 9K+FB и направился прямо в Люнебург. Была замечательная погода с превосходной видимостью. Он летел на высоте 3000 м. Батель помнит свой полет в тот день, и не без оснований. Внезапно ситуация изменилась таким образом, какого он никак не мог в то время предусмотреть. Опасности войны остались позади. Его самолет был полностью вооружен, но для чего? Обстановка была совершенно незнакомой – никаких зениток, никаких пожаров от воздушных налетов, никаких дымящих паровозов; на аэродромах в Дрездене, Лейпциге (он учился полетам по приборам в Махерне [200] ) и Магдебурге самолеты союзников были выстроены словно на параде. Только после 15.00 он достиг аэродрома Люнебург, который явно находился в руках англичан. Его родители жили на ферме приблизительно в 35 км от него. Намерение пролететь на бреющей высоте, чтобы показать им, что он еще жив, было разрушено проблемами с навигацией: он изучал местность вокруг своего дома главным образом при помощи ног, а не из кабины пилота. Ме-262 испортил его чувство земли. Но скоро он сумел приспособиться.

200

Махерн — городок в 18 км восточнее Лейпцига.

Пролетев над маленьким поместьем, он увидел в деревне и на основных дорогах вокруг нее интенсивное движение военного транспорта – джипы и грузовики. Садиться прямо там было глупостью. Он припомнил поле приблизительно в 3–4 км от окраины леса; там вокруг не было никаких войск и людей. В 15.28 он совершил свою последнюю посадку. Он выполнил безупречную посадку «на живот» на пшеничном поле, и его самолет остановился приблизительно в 10 м от края леса. Со своим портфелем и парашютом он быстро укрылся в нем.

Затем он пошел к своему дому, но очень скоро, пересекая дорогу, недалеко от того места, где приземлился, он встретил рабочего с фермы, который не узнал его. Поэтому он спросил его, как пройти куда-то совершенно в другую сторону. Как оказалось, это было правильно, позднее англичане предприняли очень интенсивные поиски, и информация, переданная этому человеку, позволила ему сохранить свободу. В 16.30 он достиг горы Вайссен, с которой можно было увидеть деревню его родителей, но не ту часть, где они жили. Так что он ждал захода солнца и наблюдал за тем, что происходило в деревне и дорогах вокруг нее. Когда начало темнеть, он, используя в качестве прикрытия деревья, живые изгороди и заборы, преодолел около километра или около того по открытой местности до другого конца деревни, и незамеченным достиг дома своих родителей. Лай родительских восточноевропейских овчарок объявил о его присутствии.

Встреча после разлуки была радостной, но очень тихой, так как в доме жило много беженцев. Через несколько дней Вильгельм Батель перестал скрываться и был официально освобожден от всех обязательств.

Командир звена гауптман Абрахамчик сопровождал обер-лейтенанта Хёфнера, который из-за технической неисправности не смог убрать шасси. Они перелетели в Мюнхен-Рием, откуда ранее отправились для своих безрассудно смелых операций в Чехословакии. Американцы были рады заполучить два реактивных самолета, а пилоты попали в плен.

Четвертый из этой небольшой группы, обер-лейтенант Фрёлих, в качестве места назначения выбрал Фасберг. [201] Он приземлился там незамеченным. Англичан тем не менее не огорчило это неожиданное прибытие. Они были заняты празднованием окончания войны и охотно взяли этого находившегося в замешательстве немца в свою компанию. Прошло два дня, прежде чем их головы достаточно прояснились для того, чтобы кто-то предложил забрать у этого «вражеского летчика» пистолет и передать пленного в руки армии.

201

Фасберг — аэродром в 65 км северо-западнее Ганновера.

Война закончилась. Германия была разбита. Для немцев полеты закончились – возможно, навсегда.

В течение относительно короткого периода, когда KG51 была оснащена Ме-262, погибли 172 человека из ее личного состава – 53 офицера, 91 унтер-офицер и 28 рядовых.

Приложение 1 ЗАМЕЧАНИЯ О НАГРАДАХ НЕМЕЦКИХ ЛЕТЧИКОВ

Рыцарский крест Железного креста был наиболее высоко ценимой наградой в немецких вооруженных силах во время Второй мировой войны. Эта награда, учрежденная 1 сентября 1939 г. для награждения «за выдающуюся храбрость перед лицом противника», стала следующей степенью ордена Железного креста, учрежденного 10 марта 1813 г. В ходе войны в ней были добавлены еще три степени, которыми были дубовые листья, мечи и бриллианты. [202]

202

Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями, сокращенно дубовые листья, был учрежден 3 июля 1940 г., Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями и мечами, сокращенно мечи, 21 июня 1941 г. и Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, сокращенно бриллианты, 15 июля 1941 г.

Всего было произведено 7500 награждений Рыцарским крестом, около 1730 – в люфтваффе, из которых приблизительно 1320 (включая высшие степени) приходились на летчиков всех званий. Были награждены 538 дневных и ночных летчиков-истребителей и 640 членов экипажей бомбардировщиков, пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков. [203]

Требования, обусловливавшие награждение, изменялись в ходе войны, но главным образом были основаны на числе боевых вылетов. [204] Так, например, в марте 1943 г. критерии были следующими:

203

Всего в ходе Второй мировой войны Рыцарским крестом (без учета его более высших степеней) были награждены: в бомбардировочной авиации 365 чел., в дневной истребительной авиации 319 чел., в штурмовой авиации 307 чел. и в ночной истребительной авиации – 54 чел.

204

В истребительной авиации учитывалось число воздушных побед.