Борьба с безумием

– Нет, не знаю, - сказал Фергюсон.

– А кто же знает?

– Никто. Насколько мне известно, никто этого не знает.

– Тогда чего стоят ваши рассуждения, что психиче­ская болезнь - это нечто большее, чем ненормальное поведение?
– допекал я его.

На этот вопрос у Джека ответа не было.

Под маской многих серьезных психозов неизвестного происхождения - шизофрении, паранойи, меланхолии, - быть может, скрывается одна-две «болезни», которые ко­гда-нибудь будут точно распознаваться химическим спо­собом. А может быть, их окажется дюжина или целая сотня? Как же можно эффективно с ними бороться, если ни одна из них еще не выявлена?

Вот какие препятствия лежат на тернистом пути Фергюсона-экспериментатора.

В обманчивом мире психиатрии есть одна еще более странная вещь.

– Представьте себе, - сказал Джек, - мы здесь имеем массу психических заболеваний, причины которых допод­линно известны. Они составляют, пожалуй, 50 процентов всех наших больных.

Фергюсон привел мне внушительный перечень этих случаев. Прогрессивный паралич, вызываемый спирохетой сифилиса; до появления пенициллина эти случаи состав­ляли около 30 процентов всех наших больных мужчин. А доктор Вальтер Л. Брюич из Индианополиса устано­вил, что 4-5 процентов больных в его доме умалишенных страдает одновременно ревматической болезнью сердца; слабоумие вызвано, очевидно, своеобразным ревматиче­ским заболеванием мозга. Недостаток в пище витамина В_- ниацина часто являлся причиной отправки больных в психиатрические больницы Юга, пока д-р Том Д. Спайс со своими помощниками не показали, как ниацин быстро излечивает пеллагру. Бывают также чисто хими­ческие психозы, вызванные отравлением металлами - свинцом, мышьяком, ртутью; все они могут незаметно привести человека к тяжелому мозговому заболеванию. Опиаты, кокаин, бромиды и даже некоторые антигиста-мины могут вызвать картину помешательства. Опухоли - менингиомы, захватывающие лобные доли мозга, - часто начинаются явлениями умственного расстройства. Даже простой удар лошади или грузовой машины может оста­вить после себя такое повреждение мозга, которое спутает сознание человека на всю жизнь.

– Это уже шаг вперед, - сказал я.
– Зная причину, можно предупредить - даже вылечить - тот или иной вид мозгового заболевания.

– Да, конечно, можно, - ответил Фергюсон.
– Но тут вот какая загвоздка. Эти органические заболевания мозга поступают к нам с явлениями, напоминающими шизофрению. И это вводит нас в заблуждение.

Я рассмеялся.

– Хороша же ваша психиатрическая наука. Если вы не можете определить точную причину умопомешатель­ства, вы наклеиваете ярлык шизофрении.

Джек ответил грустным голосом:

– Шизофрения - это не болезнь и даже не болезни; это мусорная корзина для различных мозговых симптомов.

– Что за сумасшедшая наука, - сказал я.

Но Джек не унывал.

– Некоторые органические повреждения и отравле­ния вызывают симптомы психической болезни; а у ши­зофрении те же самые симптомы.

И он закончил упрямым тоном:

– Мы выясним также и их причину; не сегодня-зав­тра мы это сделаем. Можете не волноваться.

Сам Фергюсон, конечно, не был человеком, способным волноваться из-за этой путаницы в неполноценной науке о психических болезнях. Он с гордостью продемонстриро­вал мне одну из своих «призовых» пациенток. Она нахо­дилась в больнице Траверз-Сити пятьдесят один год; по­следние тридцать лет ее поведение все ухудшалось; она непрерывно срывала с себя одежду; ее заперли в изоли­рованную комнату, где она лежала на полу немая, окаме­невшая, голая - хуже животного.

И вот она сидит перед нами - чистенькая старушка, за семьдесят лет, сдержанная, спокойная и приятная в раз­говоре. (Более подробно о ней будет рассказано дальше.) Я хотел только показать, что Фергюсон вылечил ее, не имея представления, в чем корень ее болезни.

– Пожалуйста, выбросьте из головы пугающее слово «шизофрения», - мягким тоном увещевал меня Фергюсон - Пусть оно вас не беспокоит.

Затем он угостил меня порцией психиатрической про­поведи:

– Больных не считают шизофрениками до того мо­мента, пока ненормальное поведение не приведет их на прием к ученому светилу. А так как светилам неизвестна причина ненормального поведения, они придумали гран­диозную классификацию разных форм шизофрении, осно­ванную на разнообразных симптомах.

Поскольку двум ученым трудно прийти к одному и то­му же диагнозу относительно формы шизофрении, полу­чается нечто поистине смехотворное.

Меня коробило такое отношение Джека к шизофрении. Как это могло быть? Такое звучное, значительное, ши­роко распространенное, высокоученое слово вдруг оказы­вается пустым и вводящим в заблуждение. Я самым доб­росовестным образом со своей особой голландской усидчи­востью читал в толстых ученых книгах о шизофрении, и выяснилось, что Джек Фергюсон был не одинок в своем пренебрежении к той неразберихе, которая с нею связана.

«Шизофрения - великая загадка психиатрии», - писал доктор Вальтер Л. Брюич, учитель Фергюсона в медицин­ской школе Индианского университета. Доктор Брюич по­казывает, как шизофреники могут проявлять любую форму умственного расстройства...

Они могут быть восторженными или, наоборот, склон­ными к уединению, лживыми, тупыми, агрессивными или галлюцинирующими, могут вести себя параноиками или меланхоликами. Можно ли отличить один тип безумия от другого, если все эти симптомы быстро переходят от боль­ного к больному или в течение одного дня сменяют друг друга у одного и того же больного?

Фергюсон наградил меня благостной улыбкой красно­лицего Будды, которого он мне иногда напоминает.

– Да, это верно, - сказал он.
– У меня были больные, которые сегодня глупо хохотали, как гебефреники, а на­завтра сидели окаменевшие и немые, как кататоники.

Пытаясь найти то «нечто большее в психической бо­лезни», которое Фергюсон так и не мог мне объяснить, я зарылся в изучение «Биологии психического здоровья и психической болезни». Это был сборник статей, считав­шихся последним словом науки, принадлежавших перу 107 выдающихся биологов, физиологов, психологов, ней­рохирургов, химиков и психиатров. Здесь я, конечно, на­шел ряд фактов, говоривших о нарушении и извращении химических процессов у шизофреников по сравнению с ум­ственно нормальными людьми.

Постойте, вот как будто бы ценное сообщение доктора Гудсона Гоглэнда из Ворсестера, штат Массачусетс, об особенностях надпочечных желез у шизофреников. Кора - наружный слой клеток надпочечных желез - выделяет гор­моны, которые оказывают важное нормализующее дейст­вие на все органы человеческого тела, в том числе на го­ловной мозг. Когда человеческое тело подвергается какому-нибудь сильному физическому воздействию, надпочечные железы усиливают выработку гормонов, чтобы помочь орга­низму устоять против вредного воздействия. И когда доктор Гоглэнд тем или иным способом вызывал сильное фи­зическое напряжение у шизофреников, то у двух третей из них надпочечные железы не выделяли достаточного количе­ства гормонов. Их надпочечники функционировали слабо.

Это был уже обнадеживающий факт. Ведь если вник­нуть, что собой представляют шизофреники... Доктор Гог­лэнд говорит, что это группа человеческих существ, не спо­собных вынести напряжение повседневной жизни и посте­пенно развивающих такие причудливые формы поведения, что их приходится помещать в больницы. Может быть, действительно их мозг заболевает от недостатка гормо­нов, вырабатываемых надпочечниками?

Увы! Доктор Марк Д. Альтшуле из Ваверли, в Мас­сачусетсе, не менее видный исследователь, чем Гоглэнд, высказывается на страницах того же сборника. Он тоже изучал функцию надпочечников у шизофреников. В про­тивоположность Гоглэнду он установил, что надпочеч­ники показывают не пониженную, а повышенную деятель­ность. Доктор Альтшуле не без ехидства замечает, что шизофрения в больнице Ваверли, вероятно, значительно отличается от шизофрении в больнице Гоглэнда, отстоя­щей всего на тридцать пять миль от Ваверли.

Но вот для того, чтобы окончательно запутать вопрос, на страницах того же сборника выступает доктор Эд­вин Ф. Гильдеа из Сан-Франциско. Он сообщает, что, когда он ставил свои опыты на шизофрениках, их надпо­чечники функционировали совершенно так же, как у нор­мальных людей.

Окончательно сбитый с толку, я на момент оторвался от книги, сосредоточившей в себе премудрость 107 отбор­ных ученых, специалистов в области биологии психическо­го здоровья и психической болезни. Кто такие доктор Гогланд, доктор Альтшуле и доктор Гильдеа, как не по­чтенные, точные, серьезные наблюдатели и исследователи? И однако же они пришли к трем различным выводам от­носительно физиологии надпочечных желез у шизофре­ников. Платите деньги - и можете выбирать. Что бы такое выбрать? Но тут у меня мелькнула догадка о причине такой разноголосицы в науке.