Босиком за ветром
Шрифт:
Славка потянулась вперёд, взяла ведёрко с водой и плеснула в месиво. Постучала по дну и отбросила в сторону.
– Вода закончилась.
Крис привстал:
– Принести?
– Не надо. На Чичетсоха как раз хватит.
– Новенький кошмарик?
Славка смахнула с лица длинную прядь, случайно испачкала лоб жидкой глиной.
– Ага.
– Всё равно нужно будет за водой идти. Ты вся измазалась.
Он придвинулся к Славке, аккуратно убрал висящие прямо над глиняным месивом волосы и перекинул за её спину, короткие пряди заправил за уши, в который раз отметив, что ему нравится её лопоухость.
Рукава снова поползли по её худым плечам, Крис невольно опустил взгляд и увидел в широком вороте грудь Славки. Никаких выдающихся объёмов, конечно же, не было, бюст едва наметился, и всё же это была обнажённая грудь. Не абы кого, а Славки. Крис отклонился, снова вернулся на своё место и с преувеличенным вниманием продолжил строгать палку. В голове вертелись слова Джека, мерзкие, пошлые и обидные, но Крис никак не мог их выбросить из головы, как и то, что случайно увидел. Он снова посмотрел на Славку. На её голые колени в синяках и едва выпирающую сквозь ткань грудь. Поймал себя на остром желании снова заправить её волосы за уши и заглянуть в оттопырившийся вырез платья.
Славка лепила фигурку быстро и ловко, широко улыбалась, замирала, подставив лицо солнцу, и не видела, как скользил по ней пристальный взгляд. Закончив лепить новый кошмарик, она опустила на траву существо, отдалённо напоминающее жука-носорога, и неожиданно спросила:
– Я красивая, да? Мама говорит, я красивая.
Крис растерялся, будто Славка только что прочитала его мысли и поймала с поличным, но сказал правду:
– Конечно, красивая.
– Красивее её? – она едва не сказала «красивее Алины».
– Кого? – не понял Крис.
– Ну, других.
– Тебя тяжело сравнивать.
Славка резко встала и растопырила грязные пальцы.
– Пойдём отмываться.
У родника за домиком Славка вымыла руки и лицо, а Крис напился воды и недоумённо пробормотал:
– Я думал, вода безвкусная. А эта солоноватая.
Славка сложила ладони лодочкой и тоже наклонилась. Сделав несколько глотков, подняла взгляд.
– Потому что это слёзы. Этот родник впадает в Капиляпу там, где Волосы утопленницы. Это она плачет.
– И кто её утопил?
Славка на несколько секунд задумалась.
– Она сама. От несчастной любви.
– Как Мёртвая дева?
– Про деву не знаю, мама точно знает. Но даже мне не рассказывает.
Когда они вернулись на поляну перед домиком, Славка повернулась к лесу и замерла. Крис проследил за направлением её взгляда и сощурился. С холма хорошо просматривались развалины поместья, но к этому виду он уже привык. Сейчас его удивило другое: среди обломанных, торчащих из пышной зелени стен бродили мужчины. Они водили металлоискателями над землёй, наклонялись и что-то ковыряли.
– Копатели?
– Опять ищут Старолисовские сокровища, – прошептала Славка, будто они могли её услышать.
– Со времён пожара уже больше ста лет прошло. Что там искать? Всё что можно давно нашли.
Славка нахмурила густые брови.
– И всё равно находят и растаскивают проклятие.
Крис несколько минут наблюдал за копателями.
– Ты серьёзно? Миха тоже постоянно говорит о проклятых драгоценностях, но я так и не понял,
как оно работает?– Оно срабатывает в строгой последовательности. Первый слепнет, второй глохнет, третий немеет, а четвёртый умирает.
– Это жутко звучит.
Позже Крис узнал, что выглядит это ещё жутче. С Витьком они тайком ходили к местному самогонщику Водовозову, там частенько проводили свои вечера Проклятые. Упившись до зелёных бесов, они садились на скамейку под цветущей липой и начинали петь. Один не попадал в такт, второй вообще беззвучно разевал рот, пел только слепой, но и у него голос звучал как карканье охрипшей вороны. А четвёртый утонул вместе с украденными ножами в холодной и мутной Капиляпе.
Крис бы и не вспомнил про копателей, если бы на следующий день в магазине не услышал беседу Поликарповны и смотрителя музея. Искатели сокровищ всё-таки что-то накопали, правда, далеко не уехали. Машина слетела с моста, ведущего в Старолисовскую, и тихая размеренная жизнь в деревне закипела свежими слухами.
Поликарповна загибала пальцы и азартно подсчитывала.
– Один должен был умереть.
– Пока все живы. Есть слепой и глухой…
– Но должен быть мёртвый. Тот, который слепой, сейчас в коме.
Домовой тоже задумался. Покопавшись в памяти, уверенно заключил:
– Значит, помрёт. Предыдущий проклятый был немой, потом долго никто не приезжал, проклятие затихло, и вот эти идиоты снова объявились. После немого идёт мёртвый.
Поликарповна бросила взгляд на продавца.
– Полкило ирисок и сахару столько же.
– У нас фасовка по килограмму.
– А ты взвесь! – И снова повернулась к Домовому: – Может, кто-то упёр проклятую бирюльку и помер далеко от развалин. Тогда по новой пойдёт и следующий будет немой.
Домовой треснул по прилавку так, что Крис подпрыгнул, и воскликнул:
– Не пойдёт! Я не пущу!
Чем закончилась беседа. Крис не узнал. Ушёл домой. Но в деревне ещё долго обсуждали улетевшую с моста машину и проснувшееся проклятие старолисовских драгоценностей. Слепой так и не умер, наоборот, пошёл на поправку, но не прозрел.
К концу июня Урод сменил четыре галстука. Ошейники он перетирал в клочья и скакал по двору шальным игривым дураком, топтал клубнику и бросался на клетки с нутриями. А вот галстуки из неубиваемого полиэстера держались дольше. Крис понятия не имел, где их баба Люба берёт в таком количестве, но они не заканчивались. Когда галстук измочаливался до такого состояния, что его уже нельзя было использовать, появлялся новый. Крис привязывал собаку и втихаря избавлялся от последствий его неуёмной энергии, иногда брал вину на себя, лишь бы снять подозрения с Вадика-Урода.
Постепенно Крис перестал вспоминать Алину, а потом и Вадима. Точнее, вспоминал, но без злости. Как и четыре года назад, он почти всё время проводил в компании Славки, только теперь они чаще всего встречались в логове и уже потом придумывали себе приключения. Купались в речке прямо в одежде, дремали на поляне у кривой наклонной ивы, собирали травы и вместе лепили из глины кособокую посуду. Славка всё так же ходила на кладбище и убирала чужие могилки, разносила свежие цветы и выдёргивала бурьян. Крис сначала посмеивался и даже пытался её отговорить от этого странного развлечения, но в итоге присоединился.