Босс для Красной шапочки
Шрифт:
Тихое ворчание внезапно очнувшегося Гаврошки вскоре отрывает меня от этого занятия. Пес уже не лежит, а крутит головой с активно торчащими ушами. Как будто услышал очень подозрительный звук и теперь старается определить его источник.
– Эй, ты чего, Гаврош?
– спрашиваю его, невольно понизив голос до тихого заговорщицкого шепота.
– Кошку, что ли, засек? Или змею?
Собачьи уши продолжают дергаться туда-сюда кривыми мохнатыми локаторами. А затем наверху, со стороны облупившейся соседской крыши, что-то тихо щелкает.
– Ой!
– вздрагиваю от болезненно-колкого тычка в голову.
Что
Гаврошка задирает морду наверх и возбужденно тявкает. Я следую его примеру... и шокированно моргаю. Потому что из заколоченного окошка чердака торчит по локоть неподвижная женская рука!
Тем временем в нормальном окне самого дачного домика возникает мужская тень, и кривые створки с треском распахиваются.
– Кто здесь шляется?..
– раздраженно цедит Сергей, и наши взгляды пересекаются. Пару мгновений мы тупо смотрим друг на друга. Я стою с банкой ягод, судорожно прижатой к груди, а сосед высовывается с перекошенным ртом, который вот-вот готов изрыгнуть матную грязь. Но его физиономия быстро расслабляется, и злой голос моментально мягчеет до приторно-любезного: - А-а... это ты, зайка. Малину, что ли, собираешь? Ну и заросли у вас тут, расцарапаешь же свои нежные ручки. Оно тебе надо?
– Бабушка варенье малиновое собралась варить, - поясняю на автомате, пока в голове с бешеной скоростью вертятся самые кошмарные предположения насчет того, что творится на соседском чердаке. Причем большинство моих мыслей вплотную касается темы недавно просмотренного сериала про серийного насильника.
– Вот я и собирала, пока не увидела... э-э...
Периферийное зрение до сих пор улавливает в сумерках светлое пятно застывшей над окном Сергея женской руки. И неожиданно эта рука вдруг по-учительски выставляет указательный палец и начинает качаться туда-сюда по короткой амплитуде. Прям как в эпизоде любимого бабушкиного фильма-сказки про Варвару! Тот самый момент с нечистью, которая высунула зеленый палец из колодца и напоминала: «Должок!»
Это типа... настоятельный сигнал промолчать, что ли?
Сергей сощуривается и снисходительно-мягко уточняет:
– Что ты увидела?
Ситуация мне нравится всe меньше и меньше. Блин, да мне попросту уже жутко!
– Эм...
– блею я, уцепившись паническим взглядом за пса, и меня осеняет, как можно выкрутиться.
– Змею! И мой Гаврошка тоже видел, потому и заволновался. Очень надеюсь, что это был уж. А то гадюк я ужас как боюсь...
Краем глаза вижу, что женская рука перестала умоляюще махать мне указательным пальцем и медленно втянулась обратно на чердак. Значит, я правильно поняла этот знак.
– Ни разу не видел здесь ядовитых змей, - подозрительно хмурится Сергей.
– Так вы приезжий, - фыркаю я и уже совершенно искренне признаюсь: - Уф-ф, жесть какая! У меня аж пот выступил с перепугу. Пожалуй, не рискну здесь больше малину собирать, нафиг такой риск!
Судя по более-менее успокоившейся физиономии соседа, он мне поверил. И всe же, пробираясь обратно через огород между грядками с капустой и луком, я всей спиной ощущаю его провожающий взгляд. И от этого очень, очень не по себе.
Что за жесть у него на даче творится?
Надо срочно посоветоваться с бабулей!Глава 18. Штурм чердака
Вот за что я люблю свою бабушку, так это за ее непоколебимое внутреннее равновесие. Она всегда такой была, сколько ее помню. Неважно, в каком конфликте ей приходится участвовать, от нее неизменно исходит абсолютная уверенность в том, что можно решить любую проблему.
Если не сидеть сложа руки, конечно.
– Сергей Альбертович запер свою девоньку на чердаке?
– хмыкает баба Рева, выслушав сбивчиво-панический монолог о женской руке, которая напугала меня в сумерках.
– Вот так новости! Ишь, какой... с гнильцой у нас сосед, оказывается!
– Сомневаюсь, что это его девушка...
– Да ясен пень, - фыркает она.
– Заманил молодую да глупую, поглумиться-потешиться ему восхотелось!
– А что делать-то, бабуль?
– тревожно спрашиваю я.
Баба Рева некоторое время пожевывает морщинистые губы, восседая на своем любимом кресле у окна, как на троне. Потом решительно тыкает пальцем в сторону моего рюкзака, брошенного в углу.
– Дай-ка сюда свой аппарат. С участковым посоветуюсь.
Я с готовностью бросаюсь выполнять ее распоряжение.
Местный участковый, который курирует наши дачные участки, общается с бабулей довольно часто по самым разным поводам. Правда, я думаю, сам он не слишком рад, что несколько лет назад опрометчиво продиктовал ей номер своего телефона. Потому что баба Рева считает своей святой обязанностью сигнализировать ему обо всeм, что в ее глазах выглядит преступлением. И неважно, касается это странного маньяка, вроде вчерашнего, или соседских сезонных кур, которые загадили нашу половину забора.
Вот и сейчас, в ответ на пламенную речь бабули динамик моего мобильника страдальчески громко вздыхает:
– Рева Виссарионовна, ну как вы себе представляете мои действия? Я должен ворваться на частную территорию под предлогом того, что вашей внучке что-то померещилось в сумерках?
– в трубке раздается подавленный зевок.
– К тому же, вы сами сказали, что гостья вашего соседа выглядела спокойно и вошла в его дом абсолютно добровольно. Заявления о похищении у нас никакого нет, а вы не знаете эту девушку лично... Какие тут могут быть претензии к нему?
– Знаете, Николай Алексеевич, - не сдается бабуля, - ваша первейшая обязанность - проверить сигнал! Между прочим, тут в лесах маньяк объявился и напугал мою внучку до полусмерти. Кто знает, может, и наш сосед с ним приятельствует? С таким халатным подходом вы серьезную организованную преступность под собственным носом провороните!
– Думаете, в полиции вам ответят по-другому?
– уныло юлит участковый.
– Поймите, без веских на то оснований я не имею права вторгаться в чужой дом, Рева Виссарионовна! Тем более посреди ночи и...
В таком духе их спор продолжается еще несколько секунд, а затем мой глючный телефон по обыкновению самовырубается.
Мы подключаем его к зарядке, чтобы реанимировать, и баба Рева сразу же перезванивает участковому... но абонент уже не абонент. Видимо, Николай Алексеевич решил перестраховаться от угрозы бабулиных звонков и отключил свой телефон.