Босс для Красной шапочки

– Молодец, - снисходительно кивает объект моих последних размышлений и косится на пасмурную Валерию, которая отмалчивается в сторонке. То ли у неe настроение не очень, то ли Волчарин снова ее отшил.
– Кстати, Валерия Игнатовна... как у нас там с кадровым вопросом?

– Никак, - резко отвечает она.
– Максим Романович не принимает проблему всерьез. Выслушал меня без комментариев и велел заняться другими делами...
– Заметив всеобщее любопытство к своим словам, недовольная брюнетка агрессивно заявляет дежурным горничным: - Так, чего встали? Плановая уборка сама себя не сделает! Живо работать!

Как назло, в моем графике дежурства есть пятый номер, который располагается по соседству с проблемным столичным постояльцем - Сусаевым Маликом Ахмедовичем. Из опасения столкнуться с подлым типом я оставляю этот пункт напоследок... но судьба словно издевается надо мной в лучших традициях неприятного закона Мерфи!

Когда я с огромным облегчением заканчиваю уборку номера и по-партизански крадусь к выходу, из соседней двери вываливается «суслик».

– Какие люди!
– расплывается он в радостно-гаденькой улыбке.
– Мариночка, прелесть моя...

Он останавливается в дверном проеме, преграждая мне путь к бегству своим сутуло-тощим телом.

– Добрый день, - губы с трудом растягиваются в скупую гримасу вежливости.
– Извините, мне нужно идти. Меня ждут другие номера...

– Ай-яй-яй, Мариночка, ну как же так?
– цокает языком Сусаев.
– Я ведь тоже жду не дождусь, когда ты оценишь перспективы, которые тебе светят со мной. Просто подумай. Ты и я. Сегодня вечером. Поверь, крошка, на мою щедрость еще никто не жаловался, она у меня на высшем уровне! Как и злопамятность.

От тревожного раздражения мои руки сами собой сжимаются в кулаки, болезненно царапая ладони ногтями.

– Слушайте, я не из таких девушек! Мне все это не интересно, честное слово. Освободите дверь, пожалуйста, мне надо пройти!

– Мариночка, ты ведь понимаешь, - не сдается приставучий Сусаев, - что после случая с пропажей брелка успех твоего испытательного срока здесь под большим вопросом..? А если у меня на этот раз пропадет что-то более ценное? И упс - ты ведь как раз убираешься в соседнем номере...

– В коридорах есть камеры. Там видно, что я не входила к вам.

– Но ведь сейчас мы с тобой так близко беседуем об уборке и моих... клиентских потребностях, - многозначительность в его голосе прямо-таки зашкаливает.
– И на камерах не видно, как твои ловкие ручки обшаривают мои карманы, м?..

– Что?! Да вы... ну вы и...
– от такого наглого шантажа у меня просто дар речи пропадает.

– Спокойно, Мариночка, спокойно. Ты подумай. Хорошенько подумай... а то я через несколько дней уезжаю. И только от тебя зависит, каким я буду в эти дни. Либо щедрым... либо злопамятным.

Я хватаюсь за свою тележку, чтобы найти хоть какую-то опору в буре бешеного возмущения, которое испытываю. Руки аж трясутся, и приходится стиснуть пальцы посильнее.

– Разрешите...
– настойчиво подталкиваю Сусаева всей массивной конструкцией с тряпками и моющими средствами наружу в коридор, - ...пройти, уважаемый Малик Ахмедович!

Он вынужденно отступает, с опаской глядя на ведро в тележке. Там плещется уже не очень чистая вода, которую я второпях забыла вылить в унитаз после уборки.

Больше он ничего не произносит, потому что с того конца появляется еще одна горничная. И я узнаю в ней свою однокурсницу. Мрачно и медленно толкаю тележку мимо неe и слышу фальшиво-сочувственный шепоток сбоку:

– Может, и правда лучше уволиться, Мариночка? Тебе с твоим характером здесь точно не место.

По правилам в неслужебных коридорах обслуживающему персоналу запрещено разговаривать, и Полинка отлично это знает. Но она подгадала для своей реплики такой удачный момент, когда камера никак не может засечь ее лица с шевелящимися губами, а вот моe - запросто.

Решила меня подставить нарушением? А вот хренушки! Игнор, только игнор.

Но так просто моя врагиня не отстает. Ближе к вечеру, на пересменке в комнате отдыха, подсаживается в уголок ко мне и Оле, с которой я сдружилась, и заявляет:

– Марин, давай начистоту. У меня есть сведения, что начальство очень недовольно твоей работой. Самое лучшее решение - это уволиться по собственному желанию. Ты ведь по трудовой подрабатываешь, как самая честная дурочка?

Я зыркаю на нее исподлобья.

– Тебе-то какая разница?

– Самая непосредственная, - легко откровенничает Полинка, а затем вдруг наклоняется, чтобы Оля ничего не услышала, и шепчет мне на ухо: - Хочу, чтобы бровастая дылда расслабилась и подпустила меня к Максиму Романовичу. А то, пока ты здесь работаешь, она почему-то вся как цербер на иголках! Никому не позволяет приближаться к его апартаментам.

– Какая ценная для меня информация!
– язвлю по привычке.
– Даже интересно, с чего ты решила, что меня это должно волновать.

Она как-то странно снисходительно хмыкает.

– А с того, балда, что я отлично знаю таких, как она. С чутьем там всe в порядке. И если она решила, что ты ей соперница, то шансы на внимание босса у тебя и правда есть. Просто она не в курсе, что у тебя в башке Димка головного мозга, а не босс, вот и бесится. Но мне в любом случае лишние помехи тут без надобности, так что... если не свалишь отсюда по доброй воле - готовься к неприятностям.

Глава 27. В черном списке

В этот день опостылевший флакончик из-под старых бабушкиных духов с перцовой настойкой оставить дома не удалось. Баба Рева самолично поймала меня за рукав плаща в сенях и сунула его мне в карман.

– Бабуль, мы же уже выяснили, что маньяков на нашей дороге нет, - морщусь я.
– Зато позавчера я случайно перепутала твою бешеную настойку с антиперсперантом и чуть подмышки не побрызгала перед своей сменой в гостинице. Повезло, что другая горничная заметила и спросила, как он называется!