Босс (не) моей мечты
Шрифт:
– Господи… Выходит, у меня есть племянник? И как он его назвал? Ему разрешат усыновить мальчика? Это же надо жениться?
– Могут и не дать. В нашей стране все что угодно может произойти. Но я надеюсь, у Павла все получится. Он молодой, здоровый и материально обеспеченный. Так что…
– А почему мой брат звонит тебе? – хмыкает Танька.
– Ну… Он воспринимает нас, как одно целое. Он назвал мальчика Яриком. Ярослав Павлович, звучит? Кстати, бабуля наша сдрейфила.
– Отказалась помогать? – вздыхает Танюшка, выкладывая из чемодана ночную сорочку.
– Да. Приказала Павлу искать няню. А у нее уже возраст не тот с такими крохами
– Да-да… А Ларины орут вдвое больше и громче остальных детей. Так что ты это… Подумай насчет женитьбы. Я пойму, если ты сбежишь.
– Уже поздно, Ларина. Я вляпался в тебя по самое не балуй.
– Давай спать, Марк? – улыбается Таня. – Мне еще завтра платье надо на свадьбу купить. И туфли, и сумочку…
– На нашу? Быстрая ты, Танюха. Мы еще заявление не подали.
– Нет, на свадьбу Одинцовых, дурак… А на нашу я приду в джинсах и рубахе. Какие мне уже платья… с двумя-то детьми?
– Белые и красивые.
В аэропорту нас провожают новоиспеченные родственники. Александр Николаевич обнимает меня и хлопает по плечу. Жмет руку и смотрит с нескрываемым уважением. Интересно, чем я заслужил такое отношение?
– Ты извини меня, зятек. Мне мать звонила. Вот же плутовка, и ведь молчала о вас! Как ни позвоню – все хорошо, гуляю с соседками по подъезду, суп варю, да с Улей сижу. И ни слова о тебе! А сейчас даже расплакалась… Золото, говорит, а не мужик ты у нас. И добрый, и внимательный, и животным помогаешь.
– Спасибо вам, Александр Николаевич, я…
– Но все равно помни – обидишь Таньку, яйца откручу.
– Понял.
– Ну, родненькие, счастливого пути! Хорошо вам повеселиться! Ждём на новогодние каникулы. Закрывайте журнал на праздники и прилетайте.
Легко сказать – закрывайте. Конечно, мы успели собрать макет январского номера. Даже от злосчастной сделки с китайской платформой отказались, но уезжать надолго – непозволительная роскошь. Поэтому работать мы будем в штатном режиме. А вот Павлику не мешает проведать родителей и познакомить их с внуком… Когда мы оказываемся в зале вылета, я решаюсь снова ему позвонить:
– Привет. Танька рада, родителям ничего не сказали. Ты как?
– Ужасно. Я не могу управляться с детьми. Еще и бабуля… Она настоящая предательница. Променяла родного правнука на какого-то… Стой, как их – Грина и Фиделя.
– Господи, бедные котята! – угораю я. – Их зовут Грей и Ферхат. Я тоже раза с пятого запомнил. Найми квалифицированную няню. Возможность у тебя есть. Установи дома камеры и посматривай, что они там делают.
– У меня тут есть один вариант, – тихонько произносит Павел. – Совершенно безумный вариант.
– Нет, безумного варианта не надо.
– Не в этом плане… Она психически здорова. Ну, во всяком случае я надеюсь.
– У тебя появилась девушка? Ну-ка, поподробнее. И ночью помогать будет? У вас договор?
Слышу, как в динамике что-то хрустит, а потом раздаётся тоненький детский плач.
– Павлик, у вас все в порядке?
– Он укакался.
– Поздравляю вас.
– Стрельбицкий, тебе лишь бы поугорать.
– А я сказал, что Танюха беременна?
– Что? И как отец?
– Пообещал открутить мне яйца, чтобы у Бони, наконец, появился друг. А если серьезно, все нормально. Мы вчера выпили, поговорили. Он классный мужик, простой… Не скажешь, что успешный
бизнесмен.– Пока, Марк. Приходите в гости, как вернетесь в Питер. Таньке привет.
Глава 30.
Глава 30.
Таня.
Побережье Черного моря встречает потрясающей погодой. В Красной Поляне мороз, солнце и безветрие. Голубое, совсем не похожее на питерское небо, вкусный, наполненный озоном воздух. Идеальный климат для прогулок и катания на лыжах. Жаль, о последнем на некоторое время мне придется забыть – растущий малыш важнее. Поверить не могу, что все это происходит со мной – свалившийся, как снег на голову Стрельбицкий и внезапная беременность. Наверное, иногда нам стоит ослабить контроль над своей жизнью и довериться судьбе… Поднять глаза к засыпанному бриллиантами звезд небу и попросить у Вселенной помощи. И все отпустить… Послать к черту здравый смысл, разум и собственные наполеоновские планы… О последних можно говорить вечно. Вот уж правильно говорят – хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.
В аэропорту нас встречают сотрудники журнала – Федор и Наталья. Фед о чем-то долго шепчется с Марком, а Наталья без умолку тараторит, рассказывая, какая шикарная у Одинцовых будет свадьба.
Тимур приглашает нас в ресторан по случаю приезда. Я немного устала, но от знакомства с Лорой Брикман отказаться не могу – охотно принимаю приглашение и юркаю в душ, чтобы вымыть и уложить волосы.
– Ларина, ты помнишь о нашем плане? – кричит из комнаты Марк, надевая водолазку. Какой он у меня красивый… Широкоплечий, высокий, видный. И до ужаса деловой – такой уж у него антураж.
– Конечно, Марк. Я только одного боюсь – не заржать в голос.
– Терпи, Танюха. Не позволим семейке Одинцовых нас уделать. Я что-то такое Тимуру скажу, придумаю, в общем.
– Что еще ты скажешь? – хмурюсь я, обнимая его за плечи.
– Уж точно не то, как сильно я тебя люблю. И обожаю… И переживаю о нашей будущей свадьбе. Я смотрю, ты не очень-то торопишься под венец.
– А должна?
– Вообще-то, Ларина, если ты забыла, у нас почти двое детей. Как думаешь, это достаточно веская причина?
– Ну… Мне и так хорошо, Марк.
– А мне нет. Ты должна, нет, обязана принадлежать мне целиком и полностью. Я все время нервничаю, когда оставляю тебя одну. Кажется, все мужчины в округе сворачивают голову при виде тебя. Я… безумно ревную, Танька, – голос Марка садится до хриплого шепота. Царапает нутро, как древесная кора. У него завораживающий голос… Стрельбицкий создан, чтобы озвучивать чувственную прозу. Обязательно предложу ему это, когда стану его женой.
– Хорошо, мы поженимся сразу, как вернёмся домой. И я тебя… ревную.
– Наконец-то, призналась. Я уж думал, что тебе совсем-совсем плевать, кто на меня смотрит.
– А зачем мне переживать? У меня есть папа и Павел. Они если что… Как там папа говорил: чик-чирик…
– Одевайся, Ларина. Не то я уложу Улю и займусь с тобой кое-чем другим, получше ужина.
Надеваю обтягивающие джинсы и ярко-красный объемный свитер. Макияжем пренебрегаю – так моя страдальческая речь покажется Кристине более правдоподобной.
Ужин нам предстоит в рыбном ресторане. Меня немного подташнивает, но так даже лучше – бледность и кислый вид придают натуральности.