Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

Ангелина улыбнулась:

— Ромка был молодой, впечатлительный творец… Когда я пришла в цех, такая вся юная и воздушная, он почти сразу влюбился. Хотя как понимаю, никогда не был ветреным и быстрым. Полагаю, на него подействовало моё не городское поведение и то, что тогда я… скромнее что ли была. Проще… В моде “деревенский стиль”, - так однажды пошутил один из его “дружков”, за спиной Ромки он и пытался ко мне под юбку залезть, полагая, что деревенские не отказывают! Отказала, вот он и пустил хохму. Ну и плевать! Главное у меня с Ромкой получилось. А потом, как по сценарию: “Ой, я беременна!” Он не отнекивался, не предлагал сделать аборт. Как честный парень сделал предложение. Ура, свадьба!.. — безрадостно порадовалась Ангелина. — И карма, сука. Две полоски, — прижала руку щеке и ненадолго замолчала. — Я не хотела ребёнка, — убила признанием. — Никогда! — очередной выстрел. — Для меня, выросшей в бедности и нужде — ребёнок был главным страхом. Долги родителей — лучшая контрацепция, я до Ромы ни с кем и никогда, просто чтобы не залететь. Потому он и не усомнился… Я с юности вдолбила в голову, что ребёнок — плохо. А Рома-то считал, что я его одного-единственного ждала, я же — была максимум влюблена. Секса боялась… Всего вообще боялась. С самого начала жалела, что ночью не сошла с поезда в какой-нибудь глуши. В общем, тогда я пришла к Роме, рассказала о маме — что болеет, что я боюсь рожать… Он тут же оплатил лечение и долги. Бл*, вот такой грёбаный герой! — сглотнула яд. — Отдавал всё, что было, а тогда ещё денег было меньше. И сказал, что даже если я ребёнка не хочу, он — хочет. И воспитает. И всё будет хорошо! И он поможет.

Я и не думала, что Кирсанов ещё лучше, чем о нём думала. Он не герой… Чёрт! У меня даже нет подходящего эпитета, чтобы найти ему точное описание.

ЧЕЛОВЕК!

МУЖЧИНА!

Да, наверное, именно так, в моём представлении и выглядел идеальный Мужчина и Человек!

Моё восхищение им перевалило за границу нормального. Я уже его боготворила…

— И я рожаю, — продолжила Ангелина. — И сразу, блин, послеродовая депрессия! — последним глотком осушила бокал. — Те, кто в неё не верит, не знают, ЧТО ЭТО ТАКОЕ! Я на руки Лерку взять не могла… — не без отвращения и, как поминала, к себе и своим поступкам. — И я так боялась… Я сама была ребёнком в теле женщины… Тётка притащила какие-то таблетки «из под полы». Я стала принимать. В итоге стала рассеянной, подавленной, вспыльчивой, истеричной. Когда разбила очередную тарелку, сказала Роме, что устаю. — Опять пауза. — Не поверишь, он нанял помощницу, Екатерину Сергеевну, — дёрнула неопределенно плечами. — Знаешь, какого это жить с человеком, которого не заслуживаешь? — и посмотрела на меня в ожидании. Я бы кивнула, но ответа бывшей Кирсанова не требовалась. Она его знала. — Во-о-о-от, — цыкнула расстроенно. — Становилось только хуже. Тётка давила на мозги: “Бери больше, а то он тебя, воблу, скоро вообще бросит! Кому ты такая жалкая нужна?” Я стала себя ненавидеть! Его! Лерку. Тётку… А вместо лечения получала непонятные таблетки. А потом случилось то, чего стоило ожидать — Рома устроил скандал. Он каким-то образом догадался, что я на чём-то сижу. Я не призналась, — виновато мотнула головой, смотря на половую плитку террасы. — Мне было стыдно! Черт, да у нас вообще в стране не принято болеть головой. Стыдно это! Не говорят о таком! Особенно в девятнадцать… Сейчас — пошла бы к врачу без проблем, а тогда… собрала вещи и ушла от Ромы. Он отыскал, сказал, что если уйду — это навсегда будет. Я неадекватная была, обрадовалась. Мы договорились: он меня отпускает — я о себе не напоминаю. И мне казалось, что смогу!!! Это идеальное решение! Казалось, Лерке так лучше, ведь я её не люблю. Вернулась домой. К маме. Перестала пить тёткины таблетки. Пережила ломку, и депрессия прошла. Вот тогда стало ясно всё. Чёрт… рвануть обратно — нельзя. Во-первых, стыдно. Во-вторых, мама опять заболела. В-третьих, да тупо нет сраных десяти касарей на билет… С новыми силами начала собирать бабки. Вскрылись долги о которых родители постеснялись сказать Роме. И тётка тут как тут: “Ну теперь только на панель!”

— Сука, — это я брякнула. Даже не ожидала от себя понимания и такой грубости. Но если это реальносуществующий персонаж — она отменная сука!

— А я о чём?! — хмыкнула благодарно Ангелина. — Сама в жизни ничерта не сделала, зато убеждать умела как никто и появляться в самый острый момент. Мне мозги рвало, колотило по ночам, денег нет, Рома трубку не берёт. Я потеряла вообще всё! Устроилась в Крыму официанткой, я же из соседнего городка, — пояснила как бы невзначай. — Крутилась как могла, даже бывало с богатыми… — качнула головой, — ну ты поняла. Чёрт! Так надеялась, что однажды всё наладится. Что следующий принц увезёт меня к Лерке, я приду к ней такая вся красивая, и она бросится ко мне. И обнимет, а Рома скажет, что они меня заждались. Я вся была в грязи, понимаешь? Лере такая мать…

Ангелина задумчиво покрутила в пальцах пустой бокал и поставила его на бортик.

— Мне Саня иногда слала её фотки.

— Александра из офиса Ромы?

— Она, — кивнула отстранённо. — Редко. Саня хорошая. Сначала пишет, что я — сука, потом раз — и фотка! Как Лерка свечи задувает на двухлетие. А меня в это время в кафехе за зад щиплют… — теперь глаза Ангелины аж наводнились слезами. Голос дрожал, её опять колотить начало. — Потом нашу кафеху решили снести. Хозяин судился с новым владельцем земли… Олегом. И вот Олег, как рыцарь на белом коне… И как оказалось он тогда работал с Ромой. Обсуждали дела, уйма народу. Я отказалась выйти официанткой — потому что Рома был в зале… А Олег решил сыграть в благородство, когда увидел, как я сижу на кухне под столом и рыдаю. Ути, моя маленькая. Что такое? Кто обидел?

— И ты сказала, что Рома? — с подозрением уточнила я.

— Да ну, вот ты цербер конечно! — глянула на меня удивлённо Ангелина, смахнув с лица слёзы. — Фанатка, блин. Я, конечно, конченая, но не настолько… — Мы обе засмеялись. — Нет. Решила играть мудрее. Хоть чему-то меня научила жизнь. Разнылась, какая я одинокая, какая ужасная у меня судьба. Как я только наладила в этом кафе жизнь, а вы его выкупаете, как несправедлив мир к несчастной глупой девушке…

— И он тебя пригрел, — кивнула я, понимая, что Ангелина и правда кое-чему научилась. Не давать, а заставлять пожалеть.

— Ага. Пригрел. Разодел. Накрасил. Причесал. И я стала оббивать пороги Ромы, потому что у меня тупо появились деньги на… билет. Когда мы с тобой встретились, я была у него уже раз в пятый, — кивнула значимо. — ПЯТЫЙ! Ты прости, но я на тот момент уже отчаялась, разозлилась. Стала его ненавидеть и во всём винить. Просто… не умею я быть матерью! Не знаю как это! Никто не меня не учил и я не осознаю, ЧТО со мной происходит. Неужели я не достойна шанса? И вот… тогда я шла с уверенностью, что сейчас прям бахну! Уверенно зайду, всем наваляю и Рома просто о-фи-ге-ет!

— Он офигел, — хохотнула я, и Ангелина тоже заулыбалась. — Почему ты тогда по телефону так орала?..

Я хотела было вспомнить что за день и какие были обстоятельства, но, кажется, Ангелина всё и так поняла.

— А, это ты что ли была? — она даже засмеялась. — Да я думала это Лика… Эта сучка меня люто ненавидела, сплетни все в фирме — от неё. За день до этого она на меня столько помоев вылила, и шалавой и потаскухой назвала. И до семьи моей дошла. И вообще всякого… У нас личные счёты. Прости, ты ни при чём…

— Да ничего, забей…

— Короче… Я не стою Лерки, но я есть. К сожалению, — рассудила здраво Ангелина, поразив в очередной раз.

— Если бы мама заинтересовалась мной в шесть, семь или даже двенадцать — я бы всё равно её приняла, — решила высказать свою мысль и хоть чуть-чуть поддержать Ангелину. И даже не из-за неё… из-за Лерки. Может мать её и не достойна, но мамонтёнок достоин матери. — А вот в двадцать… это уже сложнее. А Лера добрая. Она примет и поймёт.

— Думаешь? — с сомнением покосилась Ангелина.

— Она умная и любящая. С ней можно подружиться, но предавать…

— Мне бы шанс, — закивала Ангелина. — На роль суперматери не претендую, но я бы… попыталась…

— Пытаться не вариант, — прервала оправдание. — Нужно делать и быть!

— Делать и быть! — понятливо вторила бывшая Кирсанова. — И я могу на тебя хоть немного рассчитывать? — уточнила с затаённой надеждой.

— Можешь, — честно заверила я.

— Спасиб, — брякнула искренне Ангелина и подняла руку: я отбила ей “пять”.

* * *

— О, привет, девочки, — между нами вклинился Вадим: водрузил руки на мои плечи и Ангелины, протиснув развесёлую моську между нами:

— Вы ещё друг друга не убили? — хмыкнул дурашливо, но показалось, что он реально этого ждал и был безмерно удивлён.

— А должны? — вскинула брови Ангелина.

— Ого! — присвистнул зам Кирсанова. — Да вы спелились? Во Ромычу достанется…

— Вадь, — с брезгливостью скинула его руку с себя Ангелина. — Шёл бы ты… налаживать… эти как их там? — остро на меня глянула, словно ждала, что подскажу, а потом памятливо улыбнулась: — Точно, связь… с общественностью… — послала обманчиво ласково. Я тоже выбралась из-под веса Вадима.

— Так я это, — хмыкнул зам Кирсанова, ничуть не обидясь и теперь локти уместив на спинке скамьи, а подбородок на ладонях. — Этим и занимаюсь. Это вы… работать приехали “дамами сердца”, а я, — хмельно посмеялся, — отдыхаю, развлекаюсь и по мере возможности помогаю, — кивнул неопределенно на панорамные окна ресторана.

Он конечно оскорбил и меня, и Ангелину, но лезть с разборками к противному типу, особенно находясь “под прикрытием”, я не могла. Поэтому повела себя, как и бывшая Ромы — проигнорировала мудака.