Ботаники не сдаются

— А теперь одевайся, Очкастик, пока я тебя не съел! Лучше уж подожду на улице!

— 44 —

POV Воробышек

Вот это встряска! Всего хватило с лихвой! Как только не заорал, когда увидел на себе чертового паука — не знаю. Кажется, сердце остановилось от взгляда домашнего питомца.

Ну и Очкастик, с ней не соскучишься. Мелкая любительница провокаций, террариумов и огромных пауков. И белых бикини, м-да. Я не шутил, когда говорил, что бессонные ночи мне обеспечены. Но мне все нравится. Нравится эта, ни на кого не похожая, девчонка с линией гордых скул и упрямым ртом. Ум в глазах в сочетании с просыпающейся сексуальностью — определенно мой коктейль. Хоть бы удержаться и не разбудить все это в ней раньше времени. Но удержаться сложно, когда понимаешь кожей: она сама хочет и отзывается. Увидеть ее без одежды в закрытой комнате было неожиданным подарком, и я его оценил. Длинные ножки и аккуратная попа вызвали жар в паху и если бы не сестра…

Спасибо Ляльке, остудила пыл.

Я жду ее на улице и встречаю с улыбкой — моего горячего ботаника, вдруг зардевшуюся, при взгляде на меня. Катя Уфимцева — вкусный орешек, и я еще раз напоминаю себе, что надо бы держать свои загребущие руки подальше. А вот ее руки — нежные ладони с тонкими пальцами — встречаю на себе с радостью. Мне это просто нравится, без всяких мыслей. Я, спортбайк и она — крепко прижавшаяся к моей спине Умка.

Так вот, значит, как оно: чувствовать свою девчонку?

Мы пролетаем город, Новотрипольское шоссе, и едем знакомой дорогой в Черехино — загородный элитный район частных коттеджей. Проезжаем центральную улицу с дорогими особняками и машинами, дома заканчиваются, и впереди раскидывается зеленый парк загородного поместья Романа Градова — негласного хозяина города, — огражденный высоким кованым забором и ельником. Подъезжаем к главным воротам, возле которых нас встречает охрана.

Очкастик напрягается. Сильно. Мы уже остановились, но девчонка не отпускает меня, продолжая крепко держать под грудью.

— Ты правильно думаешь, Катя, что это неспроста. Здесь живет Большой Босс — страшный мужик. Во всяком случает, я могу так судить, зная, как его все уважают и боятся. Как думаешь, если я предложу ему тебя украсть и сделать на тебе состояние, он согласится? Ты же у нас будущий светоч науки, а тут так легко замести следы.

Вокруг нас тихо, ни души, охрана, завидев меня, уже распахнула ворота… Я сегодня прошел проверку ревностью и Семеном и не могу удержаться от ответной провокации.

Но напугать Умку не удается.

Она обнимает меня за шею и говорит вполне спокойно, со знакомой рассудительной ноткой в голосе.

— Идея неплохая, Звездочет, но ты заведомо прокололся на звонке моему отцу. Он знает, где я и с кем. И если я ему сегодня еще три раза не перезвоню, он не на шутку рассердится и оторвет за меня уши не только тебе, но и твоему страшному Большому Боссу. Будет Босс еще страшнее! Вань, — спрашивает Очкастик, — а что мы тут делаем?

На этот раз решаю ответить честно:

— Приехали взять вещи, необходимые для ночевки в лесу. Палатку, спальники, еду, ну и тачку. Не переживай, своей у меня нет, зато есть права! Здесь живет моя семья, Катя. Мама.

— Она здесь работает? — удивляется Умка. — Так далеко от города!

Да, поместье Градова впечатляет размахом. Такого точно в журналах не увидишь. По крайней мере пресса предпочитают молчать о подобных имениях.

— Ну, не совсем. Она у нас здесь жена хозяина.

— То есть, ты хочешь сказать, что вот это все — дом твоего…

— Отчима, Очкастик! Но он нормальный мужик на самом деле. Я не люблю распространяться о нашем родстве. Не хочу, чтобы люди видели не меня, а фамилию Градов. Ладно, поехали!

Я завожу мотор, с ревом стартую с места и проезжаю мимо охраны, мчусь на мотоцикле по главной аллее к дому — трехэтажному особняку в колониальном стиле с белыми высокими колоннами и портиком с массивным фронтоном.

Территория поместья огромная. Здесь разместился парк, пруд, большой гараж и даже собственная конюшня с паддоком. Летний фонтан. Мне здесь нравится, когда-то этот дом произвел на нас с братом неизгладимое впечатление. Ну еще бы, после крошечной хрущевки-трешки в маленьком городке, провинциальным мальчишкам он показался сущим раем. Но Илья прав. У меня должна быть своя жизнь, хозяином которой буду я сам, иначе все это однажды может сломать мне хребет так же легко, как сломало Яшке.

Сейчас его здесь нет, мы не виделись больше трех лет, но это его выбор — выбор старшего сына Биг Босса жить в каком-то захолустье, и мы с семьей его уважаем.

Я останавливаю свой спортбайк возле широченного, выступающего полукругом крыльца, беру Очкастика за руку и веду по мраморным ступеням в дом. Провожу мимо дворецкого, который читает на стуле какой-то журнал, но, завидев меня, успевает распахнуть двери.

— Иван? Здравствуй. Какой ты шустрый… Давно не виделись!

На самом деле он куда шустрее, что с его зарплатой вполне оправдано.

— Почти две недели, — приветствую мужчину рукопожатием. — Добрый вечер, Кирилл! В доме что, гости? — догадываюсь.

Дворецкий не всегда у дверей (по дому всегда хватает дел), но в ближайшее время особых семейных торжеств не предвидится, а значит у отчима, скорее всего, деловая встреча с партнерами.

— Да, — отвечает мужчина. Он кивает вглубь дома и важно замечает, вскинув густые брови: — Как всегда важная встреча!

— Ясно. Идем, Катя!

Мы минуем с Очкастиком холл, проходим галерею с картинами, и входим в центральную часть дома. Здесь находится главное украшение особняка, гордость Градова и вершина мысли архитектора — круглый двухуровневый зал с красными колонами и китайской росписью на стенах и потолке, выполненной в стиле старых восточных гравюр и украшенной позолотой. С центра высокого круглого свода, расписанного под рассветное небо, спускается хрустальная люстра — огромная, многоярусная, сверкающая, как ниспадающий водопад.