Ботаники не сдаются

— Тогда мне точно лучше уйти.

— Куда? — я поворачиваюсь, и она, ахнув, закрывает лицо ладонями.

— Ванька! Оденься!

Я смеюсь.

— Господи, Катя, ну что ты как ребенок! Ты же умница, посмотри на все с точки зрения здоровых отношений и физиологии. Здесь ты, я и больше никого. Кого нам стесняться?

Я натягиваю штаны, достаю из шкафа чистую футболку, полотенце и протягиваю ей. Целую в макушку.

— Держи. Я на кухню! В холодильнике пусто, но хоть завалы разгребу — может быть, и найду что-нибудь съедобное. Кстати, как ты насчет пиццы? — спрашиваю уже из кухни. — Давай закажем? Все равно костюм и кроссовки еще мокрые! И телефоны не мешает подзарядить, пока твой отец не поставил город на уши. А, Очкастик?

— Я все слышала, наглый Птиц!

— Но ты не ответила.

Она остается и день пролетает незаметно. Мы врем родителям, заказываем пиццу, говорим о ерунде и смотрим кино. Я впервые валяюсь с девчонкой в постели так долго, но минуты все равно утекают стремительно. Мне интересно узнать о ней больше: что Умка любит, чего боится и чем живет. Я слушаю ее голос, забыв об окружающих звуках. И, конечно, когда она так близко, не могу не трогать. Мы увлекаемся друг другом, это выше громких договоренностей, и футболка вновь оказывается на полу, а с ней и все остальное.

— Ваня?

— М? Тебе не нравится?

— Нравится. Но, кажется, так я могу…

— Что? Что ты можешь?

— Пожалуйста, не заставляй меня это произносить.

— Тогда покажи, Катя, как ты умеешь чувствовать…

Мы обещаем себе, что ничего не случится. Что вчера было рано, а сегодня еще не время — это просто поцелуи и просто прикосновения. Что Умке доставляет удовольствие меня изучать.

Но все, конечно же, случается.

POV Катя

— Катя! Эй, Катя! Привет!

В коридорах учебного корпуса полно народу, закончилась первая пара, скоро начнется вторая, и я тороплюсь в аудиторию, держа рюкзак под мышкой, обдумывая в голове план разговора с Воробышком.

Я должна ему все рассказать. Непременно должна. Сегодня же! Все ужасно затянулось и грозит обратиться катастрофой. Еще одного дня я не выдержу. Я не могу спать, не могу есть. Сегодня утром градусник показал температуру тела 37, 6, но я бы и ее не заметила, если бы не мама. Пришлось сказать правду, что это никакой не вирус, а обычное волнение. Да мало ли для этого поводов! Мне привыкли доверять и мама попросила переживать меньше.

Эх, знала бы она, что вычудила ее умная дочь! И что вчерашний вечер, поле того, как Ванька привез меня домой — превратился в настоящую муку. Особенно после его слов.

Ненавижу себя! Ненавижу!

Не представляю, как смогу пережить разочарование в его глазах. Как дальше смогу жить без него, после всего, что было?

— Антон? — я коротко взглядываю на друга. — Привет.

Морозов догоняет меня вверху лестничного пролета и шагает рядом. Следующая пара у нас совместная — «Математический практикум». Обычно мы договаривались заранее, что именно готовить к теме лекции, но вчера я совершенно забыла ему позвонить. А сам Антон иногда поражает деликатностью.

А может, ему тоже было просто не до меня.

— Как дела, Катя? — спрашивает парень. — Мы с тобой последнее время почти не видимся. Я вчера не позвонил, извини. Дела навалились. Ты хоть не рассчитывала на меня? Чувствую себя свинтусом.

Ну вот, еще один мучимый виной ботаник.

— Нет, ничего страшного, Антон. Я и сама была занята. Тему практикума хоть помнишь?

Антон удивляется, наверняка решив, что я шучу.

— Конечно. Его же Крокотуха читает. Математические модели теории упругости. Экзаменационная тема. Я как раз рассматривал полярное разложение тензора, как вариант сегодняшнего мини-доклада.

— Ага. Молодец.

— Катя?

— Да?

Он останавливает меня за локоть и поворачивает к себе. Мимо спешат студенты и задевают нас, но глаза парня озадаченно вглядываются в мои.

— Уфимцева, я впервые за всю жизнь вижу тебя такой расстроенной. Что случилось? Это совершенно точно не в твоем характере. И ты изменилась.

У меня получается выдавить смешок.

— Что, стала хуже?

— Нет, ты словно стала старше. — Морозова смущает признание, и он никак не может подобрать слова. — Симпатичнее, что ли. Только ты не подумай, Катя, я и раньше замечал, просто…

Я легко отмахиваюсь: не хочу ставить его в неловкое положение. Отношения между нами никогда не заходили за пределы дружбы. Не стоит мучить парня и сейчас, когда все особенно запутанно.

— Да ладно, Антон, не бойся меня обидеть, я понимаю. Это все очки. Свои старые в толстой оправе я потеряла, на мне сейчас дорогущая фирменная оптика — японское качество. С ними я точно выгляжу как школьница. Старые мне хоть уверенности и веса прибавляли.

— Ты ошибаешься.

— Неважно, — я вздыхаю и вздергиваю подбородок. — Если что-то и случилось, Морозов, я постараюсь с этим справиться, обещаю. Кстати, — замечаю, когда мимо нас проходит красивая темноволосая девушка, не удостоив парня даже взглядом, — разве это не Корсак только что прошла? Антон, неужели Агния от тебя отстала?

Морозов поджимает губы и поправляет сумку на плече. Коротко оглядывается вглубь коридора. Отвернувшись, привычно хмурится, как делает всегда, когда мы говорим об Агнии.

— Все сложно, Катя. Не знаю, как объяснить. Сам не пойму.

— Тогда не объясняй, — киваю. — Я все понима… — но договорить не получается.

Вихрь рук находит меня, прижимает к стене, обдавая запахом морской свежести, и к раскрытым губам с чувством прижимаются знакомые и такие родные губы Ваньки.

Воробышек — он находит меня и целует при всех, абсолютно не смущаясь. Еще и умудряется лизнуть в щеку и ласково дернуть за косу, прежде чем вернуть очки на нос и уйти с друзьями.

— Привет, Очкастик! Спешу, но скучаю страшно! Жду, — пятясь, он подносит руку к уху, оттопырив мизинец и большой палец. — Позвони!

Всего полминуты и Ваньки как ни бывало. Только Антон замер, изумленно моргая, а вместе с ним и добрая половина коридора народу…