Бой на Калиновом мосту

— А что, Марфа Прекрасная краше девиц-голубиц?

— Марфа Прекрасная что красно солнышко, а девицы-голубицы что черная головня.

Загорелось в сердце у Ивана-царевича на Марфу Прекрасную.

— Нельзя ли, брат Орон, её высмотреть.

— Вот в сегодняшний день она выйдет в сад купаться.

Марфа Прекрасная — Золотая Грудь, она вышла в сад погулять. Иван-царевич встал на коня ногами да через стену смотрит. Марфа Прекрасная стала разоболокаться, мамки да няньки глаза закрыли, ослепнуть бойся. Иван-царевич глаза рукой прикрыл.

Стала Марфа Прекрасная в саду, как красное солнышко. Золотая Грудь как звездочка. Закипело сердце у Ивана-царевича, дал коню шпоры, перескочил через стену, ухватил Марфу Прекрасную и прочь поскакал. Тут забила тревога, закричали мамки да няньки, зазвенели ружья да сабли. Полетела за Иваном-царевичем догони. Налетел Кощей Бессмертный, ему голову срубил, коня убил и Марфу Прекрасную во дворец унес.

Ходили в поле быки да коровы. Орон-Верный быка убил, с него кожу снял, сам в кожу залез. Прилетели вороны с вороненком, стали кожу клевать. Орон-Верный ухватил вороненка. Ворона кричит:

— Мил человек, отдай мне вороненочка!

— Принеси мне живой и мертвой воды, так отдам а нет, так голову скручу.

Налетело тут воронья внесметное множество. Покричали, поурчали, принесли мертвой и живой воды. Орон взял вороненка раздернул, спрыснул мертвой водой — стал вороненок цел, спрыснул живой водой — полетел вороненок в поднебесье.

— Верно, — говорит, — тут нет обмана.

Спрыснул Ивана-царевича мертвой водой — голова приросла. Спрыснул живой водой — встал Иван-царевич, отряхнулся':

— Фу-фу-фу, русский дух долго спал, да скоро на ножки встал.

— Кабы не я, дак и век бы проспал.

— А кабы не я — ты давно на виселице висел.

Ну, надо Ивану-царевичу коня. Вспрыснул его мертвой и живой водой. Конь встал, отряхнулся.

Тут они окрестились родными братьями и поехали искать Марфу Прекрасную — Золотую Грудь.

Вот доехали они до болота. В болоте стрит каменный дом. Они пошли по болоту ползунком да катком, а дом стоит, не вязнется. У окошка Марфа Прекрасная сидит. Кощея с Руси ждёт.

— Налетит Кощей Бессмертный, он вас съест.

Она взяла Орона мушкой обернула, а Ивана-царевича в сундук Запрятала.

— Ты спроси его, Марфа Прекрасная, в чем его смерть находится.

Вдруг гром гремит, град идет, Кощей Бессмертный летит. Прилетел, на лавку сёл:

— Фу-фу-фу, что-то в горнице русским духом пахнет.

— Летела с Руси сытая птица, уронила костку в трубу, из печи пахнет.

Марфа Прекрасная его напоила, накормила, спать повалила, стала в голове вшей искать. И стала спрашивать:

— Что, Кощей, где твоя смерть находится?

— А вон в голике под порогом.

Она вскочила:

— Надо голик в ящик спрятать.

— Глупая баба, кто это смерть в голике бросит — моя смерть на печи в коробке лежит.

Она вскочила:

— Надо коробок в сундук спрятать.

— Глупая баба, зря волосья дергать, кто смерть в коробке бросит? Моя смерть далеко лежит. Есть в море остров Буян, в острове погреб, в погребе ящик, в ящике заяц, в зайце яйцо — в том яйце моя смерть

А Иван-царевич все слышит. Ну, как он про смерть сказал, Марфа Прекрасная и говорит:

— Ты бы, миленький, на Русь слетал да принес бы мне русскую кухарку. Не могу я от вашей пищи.

Он собрался и полетел. А Иван-царевич и Орон-Верный отправились Кощея смерть искать.

Приехали к морю, дубья наломали, плоты связали, по волнам покатили. Стала поперек волны щука-рыба. Иван-царевич хотел её стрелить, Орон говорит:

— Не стреляй, Иван-царевич, щука-рыба нам сгодится.

Налетели на остров, пошли в гору. На дубе кречет сидит, вороненка ест. Хотел Иван-царевич его стрелить, а Орон-Верный говорит:

— Не стреляй, кречет нам сгодится.

Добрались до погреба. Стоят на погребе четыре дуба. Орон-Верный рвет дуб с ветками, Иван-царевич — с комелем. Вытащили ящик. Выпал из ящика заяц, побежал по горе — и ружье не возьмет. Налетел тут кречет, пал на зайца. Выпало из зайца яйцо. Взял Иван-царевич яйцо, в платок завернул. Сели на плот — поехали. Набежала волна, Иван-царевич покачнулся, яйцо в воду сронил. Стали на берегу печалиться. Выскочила щука-рыба, яйцо подала.

Ну, поехали. До болота доехали, а Кощей Бессмертный у смерти лежит. Взял Иван-царевич, яйцо разломил — Кощей и помер. Забрали они золото и Марфу Прекрасную — Золотую Грудь.

Марфа Прекрасная говорит:

— Надо этот дом огнем спалить.

Запалили они дом, и полезло оттуда гнусу разного. Они этот гнус в огонь заметали. И поехали в свое царство. А туда яга-баба пришла, все царство разорила, отца с матерью в темницу кинула, глаза выкопала. А сама как мать превратилась. И заповедь дала, кто из людей Ивану-царевичу расскажет, тот камнем станет.

Вот подъезжают они к своему царству. Тут ночь пала, они шатер раскинули и спать полегли. Иван-царевич с Марфой Прекрасной крепко спят, а Орон-Верный глаз не смыкает. Прилетели на шатер девицы-голубицы. Федора да Егора женки. Лапками перебирают, слезы утирают:

— Ах, Иван-царевич, едешь ты не к матери, а к яге-бабе, твоя мать, отец, родные братья в темнице сидят — глаза выкопаны. Яга-баба тебе подарочек направила — перву чашу с ядом изготовила.

Наутро встает Орон невеселый.

Иван-царевич говорит:

— Что ты невеселый ходишь? Или тебе невесты жалко, так ты спи одну ночь, а я другую.

— Не надо мне твоей невесты, а если будут тебе подарки давать, так ты мне отсули.

— Пускай тебе, — говорит.

Опять ночь ночевали. Налетели девицы-голубицы, ножками перебирают, слезы утирают:

— Эх, Иван-царевич, направила тебе яга-баба второй подарочек, вороной конь. То не конь, а змей, он тебя разорвет.

Орон-Верный наутро встает невесёлый:

— Что, Иван-царевич, отсули мне второй подарочек. Я тебя от смерти спас.

— Пусть тебе, — говорит.

На третью ночь прилетели девицы-голубицы, еле крылышки держат.

— Ах, Иван-царевич, назад вертайся, направила тебе яга-баба подарочек: золотую карету, жемчугом убрану, как сядешь, так тебя и сплюснет. А сказать никто не смеет; кто скажет, тот камнем встанет.