Бой с тенью

Сначала он бежал на Федора, но, обогнув сросшиеся в куст молодые березки, отклонился от первоначального направления и теперь несся точно к Вере. От страха она пригнула голову к коленям, однако беглец внезапно вздрогнул и, цепляясь за тонкие стволы подлеска, боком завалился в одном шаге перед девушкой.

Вера открыла глаза и увидела, что умирающий человек смотрит прямо на нее. В его глазах появился странный огонек, словно он собирался рассмеяться.

— Как приятно… — прохрипел он, протягивая к Вере испачканную кровью и землей руку, — умирать в таком обществе…

Из его рта потекли струйки темной крови, а по телу пробежала волна конвульсий. Тем не менее дотянуться до Вериного колена он успел. Бессильные пальцы уцепились за штанину комбинезона и соскользнули до ботинка.

Девушка испуганно поджала ноги и подалась назад. Левая пятка уперлась в толстый корень, и Вера села на землю. Громко хрустнул какой-то припорошенный снегом сучок, и на звук отреагировали почти все, кто был в радиусе ста метров. В том числе и развернувшиеся в цепь стрелки.

Вера подняла взгляд на Федора, лежащего в десяти шагах левее. Он приложил к губам указательный палец и многозначительно округлил глаза.

Два или три стрелка уже начали двигаться на звук, но в этот момент на противоположном краю небольшой, просвечивающей левее поляны появились еще какие-то люди, и преследователи снова выстроились в шеренгу, на этот раз развернутую к «управленцам» не боком, а спиной.

Люди на другом конце поляны явно не имели оружия. Многие из них были в ярких куртках и шапочках. Стрелки тем не менее подняли оружие и открыли по людям беглый огонь. Пули скалывали с деревьев кору, поднимали фонтанчики смешанной со снегом земли и выбивали из человеческих тел брызги крови. Люди падали, кричали, пытались бежать в лес, но пули все равно настигали их и валили в растопленный красными ручьями снег.

Вера зажала рот рукой и затряслась в беззвучной истерике. Справа к ней подполз Пашков, а слева Федор. Они крепко взяли девушку под локти и потащили следом за Сноровским, который продолжил движение, как только стрелки занялись своим жутким делом.

Крики, ругань, топот и выстрелы метались по лесу, набрасываясь на беглецов то слева, то справа. Иван Павлович то и дело менял направление, и его спутники окончательно потеряли способность к ориентации. Сам Сноровский постоянно что-то подсчитывал и наклонялся, деловито изучая следы.

Выбившаяся из сил Вера все сильнее налегала на плечи своих провожатых и вскоре измучила их до такой степени, что Федор споткнулся и упал, а Пашков опустился на снег и заявил, что дальше не пойдет.

— Пять минут, — пояснил он. — Хотя бы отдышаться… Не олени же, в таком темпе по лесу скакать…

— Не больше, — твердо заявил Иван Павлович. — Иначе…

— Иначе — что? — доктор взглянул на директора, мягко говоря, недружелюбно.

Сноровский одними глазами указал влево и вверх. Пашков поднял взгляд и невольно вздрогнул. В нескольких метрах от места их привала, на толстой ветке березы болтались двое повешенных. Убийцы сняли с них только обувь, и было нетрудно рассмотреть, что одеты трупы в милицейскую форму.

Вера сидела на коленях и смотрела на раскачивающиеся белые пятки, как подопытный смотрит на маятник гипнотизера. Она даже покачивалась в такт их медленным равномерным движениям. Три белых пятна на сером фоне. Четвертое в синем дырявом носке. Влево, вправо… Ветер принес запах паленой шерсти и горелой резины. Влево, вправо… Выстрелы и два взрыва. Где-то совсем рядом. Влево, вправо…

Сноровский энергично потряс девушку за плечо.

— Подъем, надо идти.

Вера даже не моргнула. Влево, вправо…

— Транс, — констатировал Пашков, обламывая сучки с найденной за время привала длинной толстой ветки.

— И как ее из него выводить?

Доктор пожал плечами и поднялся, тяжело опираясь на свой новый посох.

— Сейчас, — Федор опять набрал в ладони снега.

— Быстрее, — потребовал Иван Павлович.

Программист растер колючие снежинки по Вериным щекам и лбу, но она продолжала неотрывно смотреть на повешенных.

— Потащишь! — приказал Сноровский. — На плечо и за мной!

Федор неуклюже обхватил девушку за талию и попытался взвалить на плечо, но такие силовые упражнения были ему явно не по силам.

— Тяжелее дискеты ничего не поднимал? — усмехнулся доктор. — Жаль, у меня нога… — Он с сомнением посмотрел на Веру. — Придется поступить радикально. Нехорошо, конечно, так с женщинами…

Федор даже не успел возразить. Пашков размахнулся и отвесил Вере тяжеленный подзатыльник.

— Ты ей все мозги вышибешь!

— Можно было по щекам отхлестать, но так надежнее, — доктор поставил схватившуюся за голову девушку на ноги. — Бегом, сударыня, за Иваном Палычем!

Вера подняла на доктора изумленный взгляд, но, так и не проронив ни слова, покорно побрела в указанном направлении.

— Терапевт! — словно некое изощренное ругательство, бросил вслед Пашкову Федор.

— За мной, — не оглядываясь, приказал доктор. — Методики обсудим после.

Когда они наконец выбрались на какую-то дорогу, наступили сумерки. Сноровский долго изучал местность, но выводами ни с кем так и не поделился.

— Это шоссе? — с сомнением спросил Федор.

— Сам не видишь? — раздраженно бросил Иван Павлович.

— Вижу, что узковато для хайвэя.

— А зачем тогда спрашиваешь?

— Просто вон там строения какие-то. Только почему-то не сгоревшие.

— Это другая деревня, — снисходительно пояснил Пашков. Он указал вправо, на группу темнеющих в сумерках домов. — Лучше бы нам здесь и заночевать. Ночью в лесу верная погибель.

— Когда те бойцы настреляются и набегаются по лесу, они придут именно сюда, — заявил Сноровский.

— Почему вы так решили?

— Потому, что эта деревня пока цела.

— Смотрите! — Федор вытянул руку вверх.

Небо оставалось пока еще достаточно светлым, чтобы можно было рассмотреть приближающиеся к селению вертолеты. Восемь темных винтокрылых машин летели над самыми деревьями, методично отстреливая огоньки тепловых ловушек. Наконец до слуха спутников долетел и стрекочущий звук.

— И там, — тихо произнесла едва оправившаяся от шока Вера. Она вяло указала на окраину поселка.

Вдоль нее ползли тентованные грузовики и пара БТРов, все с буквами «ВВ» и эмблемами в виде медведя на бортах. За ними шли две большие группы людей. Вернее, сначала одна группа и ее оцепление, а следом другая и ее конвой. Внутри плотного кольца солдат брели гражданские, а за ними конвоиры вели пленных в серой полувоенной униформе, со связанными за спиной руками.