Боярская стража

Я прекрасно понял, о чем речь. Мензурное фехтование, популярные чуть ли не со времен средневековья в среде германских студенческих братств поединки. Иногда кровавый, но в целом довольно безопасный и показушный* — в духе времени, конечно же, спорт. В общем, важность изучения военного дела параллельно делу боярскому мне понятна. Теперь бы еще узнать только, что из себя представляет боярское дело, но это точно не здесь и не сейчас.

— Леди Маргарет? — поинтересовался я.

— Станет вашим ассистентом. В штатном расписании у вас их может быть до двух, по поводу второй вакансии решите после. Можете взять барона Аминова, он также отправится с вами в Скобелев.

Судя по тому, что барон не смог скрыть эмоций, информация стала для него сюрпризом. Великий князь тоже не старался их скрывать, его просто переполняло… восхищение собой? Не очень понятно, но что-то похожее. Я вдруг вспомнил умалчиваемую обычно особенность прошлого, присмотрелся. Да нет, зрачки нормальные, носом не шмыгает — здесь дело не в кокаине, на котором в этой эпохе сидели многие исторические личности.

Здесь, похоже, какое-то двойное дно с моим назначением профессором, не совсем со мной связанное, отчего великий князь так откровенно доволен собой. Скорее всего, моим назначением он подкладывает кому-то нехилую такую свинью. С другой стороны, если со мной будет барон Аминов, и можно взять его ассистентом, значит полного фиаско от меня не ожидают. Наверное.

— Каким образом я буду совмещать должность профессора с обучением владением силой? Я буду вольным слушателем?

— Именно так, — кивнул великий князь, неожиданно посмотрев на меня совершенно иным взглядом. Как на младшего школьника, который вдруг начал непринужденно рассуждать о квантовой механике. Впрочем, с удивлением он быстро справился, снова искусственно улыбнулся мне как маленькому: — Осталась только небольшая деталь с подписанием необходимых бумаг.

Все необходимые бумаги были приготовлены заранее. И сейчас я сел за стол, взял первую из них. Приказ монаршей воли о зачислении адъюнкт-профессора «пустая графа» в Военно-магическую Академию им. М. Д. Скобелева.

Вторая бумага оказалась листом с отречением от прежних титулов. По идее, она должна бы первой идти, но специально так положили, чтоб не на самом виду. Психология. Снизу в небольшой стопке бумаг обнаружился скрепленный витым шнуром контракт адъюнкт-профессора листов на десять.

Приказ с контрактом отложил, взял отречение. Написано от руки, но столь идеальным каллиграфическим почерком, что ощущение как будто на принтере рукописным шрифтом напечатано. И начинается отречение с моего имени, которое — надо же, какая ирония, в первый раз вижу.

«Я, Вильгельм Генри Аксель Владимир Александр Дункан…»

Имя — вернее первые шесть, я перечитывал три раза. Какая-то ересь, мешанина, выглядящая несуразно, неправильно*. Еще и последнее, Дункан, ну совсем не в тему — прямо волынки в ушах заиграли. Нет, понятно, что здесь вообще реальность сильно не соответствует моей памяти, но с этими династическими именами вообще нечто странное происходит.

В перечне полного имени первые шесть были только началом — дальше шли три строки перечислений территориальной фамильной привязки, еще раз убедившие меня в правильности моего недавнего решения. Потому что Гессен-Кассель-Шлезвиг-Гольштейн и прочие Зонден-Августенбургские Глюксбурги, теряющиеся в завитках каллиграфического почерка — это приговор. Потеряться с таким фамильным багажом просто невозможно.

— Леди Маргарет, будьте так любезны нас оставить.

Прозвучало весьма убедительно и Марго, молодец какая, послушалась беспрекословно. В этот же самый момент — когда моя воспитательница поднялась, к выходу направилась и старушка из госбезопасности. Глаза ее, кстати, вернулись в обычное состояние, но мягче лицо от этого не стало, теперь уже его надменное выражение отталкивает.

Когда Марго и старуха-боярыня выходили, по едва заметному взгляду великого князя Аминов тоже покинул кабинет. И только теперь я, старательно выводя буквы — стараясь сделать почерк хоть чуточку похожим на идеальную каллиграфию, вывел снизу: Вильгельм. Подписи своей не знаю, но уверен, этого будет достаточно. Судя по кивку великого князя, смотрящему на меня иным — уже заинтересованным взглядом, я не ошибся.

— Теперь давайте решим вопрос с вашим именем. Если вы уж не оставляете мысли вернуть себе престол…

Как он меня легко прочитал, надо же.

— … то целесообразным будет оставить себе что-то из личных имен. С одной стороны, Владимир Александров кажется более подходящим, с другой — очень уж прямолинейно, не находите?

Я пробежал взглядом шесть остальных имен. Генри Аксель, надо же — если взять уменьшительные имена, то получится Гарри Акс, он же Гарри Топор. Интересно, но откажусь, пожалуй.

— Владимир Искандер, — предложил вдруг собеседник. — Вы все же отправляетесь в Скобелев, и, если все сложится как мы планируем, пробудете там три года, осваивая искусство владения силой. Искандер — это одна из форм имени Александр, как раз подходящая под регион.

— Какой регион?

— Академия находится в Туркестане, в городе Скобелев Ферганской области.

Неожиданно, я даже и не подумал о той стороне. Почему-то казалось, что или в Сибирь, или на Урал поеду, хотя втайне надеялся на Самару.

— Приемлемо, — кивнул я.

— Вы про имя?

— Так точно.

— Значит Владимир Искандер, боярин… — собеседник задумался и потянулся за толстой книгой, лежащей на краю стола.

— Морозов? — вырвалось у меня невольно.

Фамилия «Морозов» как-то сама на ум пришла — я же, вроде как, пришел с севера. И только сейчас увидел название взятой Андреем Александровичем книги: «Национальный гербовник боярских родов и кланов всех царств российских»

— Боярин Морозов… — реагируя на мои слова, заметно поморщился великий князь.

Ну да, только сейчас вспомнил, что как-то у бояр Морозовых отношения с правящей династией не складывались. Собеседник мою догадку подтвердил:

— В нашей более чем полувековой традиции боярского приговора* мы старались избегать этой фамилии. Я, если честно, предполагал отправить вас в крепкий боярский клан, создание отдельного рода даже не рассматривал… Но знаете, в этом определенно что-то есть. Боярин Морозов, князь Севера…

Вот продолжение фразы озадачило уже меня. Пока великий князь размышлял о своем, я думал как неосторожный комментарий — идущий впереди мыслей, может повлиять на беседу. Сказанул не подумав, а царственная персона за столом напротив уже в национальный гербовник изменения готова вносить.

— Владимир, мне нужно будет обсудить этот вопрос с царицей Ксенией, но я практически уверен, что получу ее одобрение. Если возникнут сложности, мы вернемся к этому вопросу, а пока давайте придерживаться выбранного варианта, мне он нравится. А вам?

Через минуту, ценой некоторых усилий, в свободном поле приказа о назначении я вывел каллиграфическим почерком: Владимир Искандер, боярин Морозов.

Глава 7

— Вот стервец какой, а?! — воскликнул великий князь, когда за новоявленным боярином Морозовым закрылась дверь. В голосе его одновременно прозвучало как удовлетворение, так и разочарование. Вернувшиеся в кабинет старуха-боярыня и барон Аминов — вытянувшийся во фрунт у двери, никак высказывание не прокомментировали.