Боярская стража

Около четверти часа я вел пегаса просто вперед. За это время боль — не только в ноге, а по всему телу, возвращалась. Не в полную силу, а как будто пригашенная большой дозой обезболивающего. Как бы мне самому такими темпами не испортиться, пошвыряло меня все же прилично. Если трезво подумать, такого воздействия на несколько человек отправить к Харону хватит, а я вполне живой. Даже относительно свеж и бодр.

Зелень посадок по сторонам наконец кончилась, пошли языки мертвой земли. На один из них я с дороги и свернул — впереди будут блокпосты, а в связи с оцеплением ожога военные там нервные. Если их не предупредили о моем появлении, не хочется получить пулеметную очередь вместо «здравствуйте».

По выжженной мертвой земле пегас неожиданно пошел еще быстрее. Ну да, сила стихии определяется окружением в том числе — здесь, где нет живой земли, огонь дает больший КПД. Мы уже разогнались километров до девяноста, если не сотни — я себя как будто участником ралли «Шелковый путь» почувствовал. Только не на двухколесном железном коне, а на огненном четырехногом.

Двигались мы сейчас вдоль череды пологих холмов, по большой дуге — ориентируясь по солнцу, я постепенно отворачивал от ожога. Не знаю, сколько мне еще держаться надо, пока пегас устанет, но хотелось бы чтобы заряд у него побыстрее закончился. Зверь, впрочем, следов утомления пока не показывал — хотя огненный след мы за собой больше не оставляли, но рубин во лбу пегаса горел по-прежнему ярко. В воздухе пламенеющий шлейф за нами тоже стелется…

Так, стоп-стоп-стоп. А может все уже в порядке? Такие же шлейфы, только черные, я от найтмаров видел. Может быть пегас уже перешел в рабочий режим? Ну да, вот я… не очень умный — мне же его не до полного бессилия нужно довести, а вернуть в обычное состояние, справиться с буйством энергии. Бешенство у пегаса уже прошло, брыкаться не пытается, управлению поддается — пора домой возвращаться. С чего мне только мысль пришла, что его до талого надо загнать, чтоб упал, обессилев?

Резко сменив направление, я решил объехать сразу несколько невысоких холмов. Огибая пологий склон, выскочил на рощу черных мертвых деревьев. Приближаясь, вдруг увидел среди изогнутых стволов укрытую черно-серой маскировочной сетью машину и рядом десяток спешенных всадников. Вооруженных. Разномастно одетых. И заметно при моем появлении заволновавшихся.

Я очень вовремя перегнулся налево, свешиваясь вниз из седла, потому что мимо засвистели пули. Несколько, я прямо нутром почувствовал и ощутил, попали в коня — но он на это никак не отреагировал, продолжил быстрый бег в заданном направлении. Повторить картину «господа, веду огонь из укрытия*» мне не удалось — кобура с маузером болталась где-то снизу, мне его просто не достать сейчас. Спас пегас — не сбавляя скорости, мы ушли с линии огня. Выстрелов больше не слышно, зато взревел мотор выкатывающейся из-под укрытия деревьев машины. Вернувшись в седло, я обернулся — как раз увидеть, что в кузове в мою сторону смотрит пулемет — спаренный максим на турели. Без щитка, но ствол узнаваемый.

Пулеметчик не успел — я скрылся за деревьями, потом и за холмом. Впереди — ровная выжженная степь, это я неудачно повернул. Позади шум мотора, похоже встреченная банда бояр на белых конях не очень любит. Скорее всего из-за наполнения периметра ожога войсками уходили к китайской границе, и укрылись до темноты, а тут я не вовремя.

Об этом обо всем я думал уже развернув коня и пустив его вперед в галоп, разгоняя. Не люблю, когда по мне стреляют — как-то вот даже взъярился неожиданно. Пегас словно почувствовал мою злость, ускорился. Банда действительно собралась не убегать, а меня преследовать — оставляя за собой пыльный след, грузовик ехал в мою сторону. За рулем — передние стекла опущены вперед, я увидел удивленное лицо водителя. Похоже, не ожидали меня увидеть на таком расстоянии, загонять собирались, охотнички.

Приподнявшись в стременах, я уже прицелился. Время замедлилось в красных всполохах, и парой секунд позже ударившая в решетку радиатора пуля — усиленная всей мощью накопителя-инклюза, превратила грузовик и нескольких всадников рядом в огненный шар.

Коней жалко, не думал и не ожидал, что так сильно технику разметает. Сорванный с турели пулемет аж на пару сотен метров в воздух взлетел, превратившись в черную точку. Мельком глянул, потому что остальные бандиты — а приличные люди просто так в одинокого боярина стрелять не будут, бросились врассыпную, расходясь по разным сторонам.

Опытные, нутром почувствовали, что дичь оказалась не совсем дичью. А что в разные стороны — так шансов уйти больше. Снова привстав на стременах, прицелился. Время снова замедлилось и выстрел разметал ближайшего, оставив в седле только верхнюю часть туловища. Стрелял в этот раз на минимуме, контролируя силу — уже легко получается, натренировался. Не зря на стрельбище каждый день хожу.

Романтиков с большой дороги уйти из поля зрения сумело трое. Гонялся я за ними недолго, накручивая круги по выжженной степи — сопровождающий меня авиаразведчик под это дело снизился, показывая направление. Причем бандиты оказались тертые, никто сдаваться не собирался. Понятно, что я не спрашивал, но ни один не спешился, не поднял руки — все отстреливались, пытались сбежать.

После того как догнал последнего понял, что что-то не в порядке. Не было во мне больше ни свежести, ни бодрости. Совсем не было. После последнего выстрела пришло как-то вдруг осознание, что красная пелена перед глазами это уже не след эманации силы, а ответ организма на запредельные нагрузки и повреждения. Похоже в попытке утомить коня я прежде всего загнал сам себя.

Сориентировавшись по солнцу, направил коня в сторону Скобелева. Теперь только в седле держаться, не свалиться. Непростая задача — по пути с каждым километром все сильнее навалилась боль и усталость. Когда подъехал к городским воротам, в седле держался уже на морально волевых, болтался как усаженный в седло мешок. За внешней стеной ко мне пристроились две машины сопровождения — бояре и городская полиция, вместе с которыми я доехал до Академии. Под их взглядами выпрямился, сделал вид что все хорошо.

На площади перед Академией остались едва заметные выжженные полосы после моего яркого — по-настоящему огненного проезда. В парке внутреннего двора было хуже, некоторые заросли кустов и черная земля еще чадили. Здесь, приводя природу в порядок, уже работали курсанты с факультета Терра.

Да, задал я работы людям, похоже «огромное спасибо» за сегодня мне уже не раз сказали, и еще скажут. Много-много раз. Еще и грузовик с фруктами, и витрина магазина в минус. И проникновение в чужое жилье, через окно тем более, к полураздетым девицам. Ох как бы меня не натянули процессуально по самый эдельвейс и до тонкого голоса за такое выступление.

Понятно, что будут правы, но тем не менее.

Мысли в голове уже ворочались тяжело, как проржавевшие шестеренки. Силы кончились и на меня накатывало помутнение разума. Да и держался в седле я, оказывается, только благодаря энергии пегаса — когда подъехал к факультету Игнис и слез с седла, хотел что-то сказать ожидающим встречавшим меня здесь Звереву, Белоглазовой и Арине. Но не смог — едва коснулся земли и отпустил поводья, как просто рухнул вниз.

Темнота перед взором опустилась мгновенно, как будто свет выключили.

Глава 21

— Проснулся?

Голос знакомый, приятный. Арина. Но несмотря на всю приятность ее чарующего голоса, интонации слышатся заметно едкие.

Открыл глаза и сразу зажмурился. Снова открывал осторожно, с прищуром. Поморгал немного, постепенно привыкая к мягкому свету. Осмотрелся. Я у себя в комнате, на своей кровати — узнаю обстановку. Лежу в достаточно интересной позиции: на спине, полностью раздетый. По пояс накрыт простыней.

Арина — одетая, сидит сверху. Понятно зачем: сканировала меня только что так же, как однажды при мне осматривала магическим зрением серую боярыню. Сам я, кстати, как и Белоглазова тогда в позе витрувианского человека лежу — ноги вместе, руки по сторонам.