Боярышня Дуняша 2

Князь засмеялся и подавшись вперед, повелел:

— Беру у тебя брусчатку на двести рублей и твои росписи в придачу. Если они мне понравятся, а мой архитектор признает их годными, то получишь за них два рубля.

— Да как же так! Это же грабе… — дед всё-таки пнул её, и Дуня вмиг переориентировалась: — Двадцать рублей за мои рисунки! Я всё же боярышня, а не мастеровой, каких тысячи в округе.

— Хорошо, двадцать. И не затягивай!

Доронины поклонились и уже собрались уходить, как князь вспомнил:

— Дуня, ты забегай… поиграть с Ванюшей. Да и Марьюшка о тебе спрашивала.

Дуня просияла и с поклоном ответила:

— Спасибо за приглашение, забегу, поиграю, проведаю.

— Вот и ладно. Теперь иди.

Глава 6

Еремей в третий раз рассказывал ключнице, как князь по-семейному приглашал Дуньку забегать в Кремль:

— Я там чуть душу богу не отдал, а ей хоть бы хны! Стоит, пыхтит, глазищами сверкает и торгуется с Великим князем! — боярин хлопнул ладонью по столу, не в силах выразить только словами всю ту гамму эмоций, что он испытал давеча. — А когда я уходил, то князь и говорит мне: «Для наших детей мы собираем свои земли воедино. То тяжкий труд, но когда я вижу задор на их светлых ликах, стремление к познаниям, бережение к семье и дому, то верю, что не зря кровь и пот проливаю».

На этих словах Еремей с ключницей промокали глаза платочками. Но Дуня не сомневалась, что больше всего душу её деда грело его повышение в статусе. Князь всех дьяков, возглавлявших приказные избы, поставил в один ряд с думными боярами и немного прирезал им земли к имеющимся владениям. Теперь к имению Дорониных примыкало болотце с чахлым леском.

Кстати, когда дед хотел Дуню спровадить в имение под догляд Милославы, то та чуть не лопнула от возмущения. Князь же поручил ей работу над проектом будущего Кремля! Да и княжеская семья, оказывается, скучает по ней. Против таких аргументов деду нечего было возразить.

И теперь маленькая боярышня начала ходить в дедов приказ, как на работу, садиться за его стол и чертить там свои проекты. Сначала она честно поделила стол пополам, потом прихватила себе дополнительную четвертушечку, потом ещё немного, а после и вовсе…

— Вот мать приедет, высечет тебя, чтобы меру знала! Это ж надо: родного деда выселила из приказа! — ворчал Еремей, перебираясь в помещение к своим помощникам.

Они поначалу напряглись, но вскоре на их головы посыпались плюшки в виде дополнительных свечей, переделки столиков для письма в полноценные столы, новые порции чернил, стопки бумажных листов… всё это было приятным излишеством, которое можно сбыть на стороне и получить дополнительную копеечку.

Дуня занимала дедов стол только в утренние часы, а потом убегала по своим важным делам. Она носилась по всему Кремлю с тетрадкой под мышкой и смотанной веревкой на локте, а рядом с ней вышагивал княжич со своими приятелями. Их шумная компания занималась измерением территории Кремля, а также вычисляла размеры свободных мест для будущих построек.

Иногда Дуня словно бы задумывалась и улыбалась. Княжич начинал выпытывать у неё причины, но разве могла она сказать, что счастлива от того, что идёт в компании, а все встречные-поперечные здороваются с ней, и многие из них знают, как её зовут. Она живет так полно и ярко, что случись что, то о ней не забудут на следующий же день, как в прошлой жизни. И эта глупая мысль, родившаяся из страхов прошлого, действовала, как волшебный пендель.

— Всё хорошо, — отвечала она княжичу, радостно сверкая своими глазищами.

Но на этом её инициатива не ограничилась. Дуняша, как и обещала, навестила Великую княгиню Марию Борисовну, сообщила ей о порученном деле и стала задавать вопросы.

— Какие здания должны стоять под защитой стен?

Мария Борисовна призадумалась и не сказала ничего нового. Она назвала княжий дом, детинец, оружейную и дома первых бояр. Тогда Дуняша зашла с другой стороны:

— Что важно для князя и что служит подтверждением его власти?

Княгиня вновь начала говорить о привычном для всех князей: монеты в сундуках, шубы, реликвии.

— А под чьим надзором должен быть двор, где чеканят монеты?

И вот тут Мария Борисовна надолго задумалась. Каких монет только не было в ходу! Псковские, новгородки, московки и иноземные… а серебряные рубли-слитки! Муж не раз говорил, что как только объединит земли Руси, то запретит денежный разгул и введёт строгий учёт. Но ведь это непросто! И неплохо бы уже сейчас заложить фундамент (хотя бы в мыслях) для современного монетного двора.

— Дуняша, выдели-ка место на своем плане для избы, где будет храниться казна и чеканиться монета.

Дуня важно кивала и дальше спрашивала, втягивая Марию Борисовну в княжьи дела. И получалось так, что вроде бы княгиня не вмешивалась в дела мужа, но очень удачно учитывала его интересы и поддерживала. Мария Борисовна даже не сразу заметила, что словно бы приподнялась и стала по-новому оценивать княжеский статус. Она увидела, что муж по своим помыслам и делам перерос княжескую одежку и даже величание его Великим князем уже мало ему, тем более братья в отместку велят величать себя так же.

— Надо бы ещё поставить в Кремле небольшой дворец для приёма иноземных послов, — вырвала княгиню из дум Дуняша и они погрузились в новые обсуждения.

Близкие боярыни помалкивали, но всё слушали и запоминали.

К сожалению Дуни и Марии Борисовны, её подруга Наталия Полуэктова тоже сидела молча. Она вернулась к своим обязанностям и всячески старалась быть полезной княгине, но больше никто не видел, как она улыбается. Вместо смешливой молодой боярыни все видели рано постаревшую женщину, собиравшуюся постричься в монахини.

Дуня не решилась у Наталии напрямую спрашивать, почему, победив, она хочет укрыться от жизни, но узнала о причинах из уст сплетниц. Оказалось, что муж рад, что всё закончилось и жена возвысилась, а вместе с ней все Полуэктовы, но мужского влечения у него к покалеченной Наталии не стало. Она понимала его, потому что не требовалось зеркала, чтобы увидеть своё исхудавшее тело, остающиеся на подушки клочки волос и слышать девок, что шепчут по углам о том, что их боярыня всего лишь тень от себя прежней.

Дуня жалела Наталию, но помочь ничем не могла. В качестве подружки она не годилась ей из-за возраста, да и дружеское участие проявляла Мария Борисовна. Она действительно заботилась о Наталии и не оставляла надежды включить её в круговорот жизни. Единственное, что могла Дуня сделать, так это посоветовать через княгиню знакомую лекарку. Катерина подскажет, какие травы надо принимать Наталии для восстановления и поработает с её энергией.

Вот так, раздав прошеные и непрошеные советы, Дуня продолжила работу над проектом. Бояре волновались, гадая, уж не собирается ли мелкая Доронина всех выселить из Кремля, и если бы её не сопровождал княжич, то строго поспрашивали бы её.