Боярышня Дуняша
Шрифт:
получается сделать, то чаще всего случайно, а когда она строит умные планы, то всё не так
выходит, как думалось.
— Дунька, иди в дом! Не видишь, у тебя ноги уже мокрые, — рявкнул дед.
И правда, валеночки насквозь промокли! Надо бы их высушить и убрать до следующей
зимы. Она побежала переодеваться и греться. Настроение было никакое.
А может, это был откат после того, как она выложилась, рассказывая сказку и наслаждалась
восхищением слушателей?
И тогда понятно, почему сейчас всё видится в мрачном
неизменно ровно-доброжелательное настроение в прошлой жизни. Сейчас бы чуточку того
равнодушия, а то никакого покоя с имеющимися эмоциями и прорвой энергии!
— Дуняша, что происходит? Чего дедушка опасается? — набросилась с вопросами
вернувшаяся от подружки Маша.
Дуня только пожимала плечами. Она не слышала предупреждения Бориса Лукича. Она бы в
тот момент и царь-пушки не услышала бы, доведись той грохнуть над ухом.
— Даже Ванятку вооружили, — заметила встревоженная Маша.
Дуню это не впечатлило. Братик уже давно ходил с настоящим ножом! От горшка два
вершка, а с ножиком. Так что момент вооружения малявки-козявки она уже пережила. А вот
расшатанные нервы потребовали глюкозы, тем более пост закончился.
Глаза у Дуняши раскрылись, в мозгах пошло просветление, взбудораженное возможным
поступлением сладости,и она рванула на кухню!
Никто и ничто её не остановит! Она несколько месяцев ждала момента, когда можно будет
вновь приготовить щербет, и пирожное, и конфетки, и мороженое…
— Дуня, у тебя такой взгляд… — настороженно произнесла Маша, — что мне страшно.
— Да-а! Не надо стоять на пути между мной и сластями! — жутким голосом, таким же, когда
она рассказывала страшные сказки, ответила она.
— Я с тобой! — чрезвычайно серьёзно произнесла Маша и встала рядом. Вид у этой тихони
был потешный, но:
— Вместе мы — сила! — придвинулась к ней поближе Дуня.
— Ага!
Остаток дня боярышни провели на кухне. Никому до них не было дела. Зато вечером все
были рады угощениям и напряжение всего дня растворилось в небольшом пиршестве.
Хозяюшки выставили на стол запеченое кусочками мясо, покрытое расплавленным сыром, из погреба выставили остатки овощных консервированных закусок, а привычные овощи были
обжарены в мясном жиру во вкусной шубке из тонкого теста. Апогеем застолья стали
умопомрачительные сладости одна лучше другой.
Уставшие и объевшиеся Дуня, Маша и Ванюша легли спать вместе, а рядом устроились
Любаша и наставница Маши. Никто не раздевался.
Напали на дом Дорониных перед рассветом. Дуня спросонья ничего не соображала. Она
сидела в обнимку с Машей и братом и слушала. Со двора доносились крики, лязг металла и
звук ломающегося дерева.
Как проходило нападение? Дети не знали, как и то, кто побеждал. Им велено было сидеть
тихо и никуда не вылазить, но в какой-то момент их оглушил крик:
— Пожар!
Горим!И тогда все заметались. Признаться, Дуня тоже заметалась. Подскочила, начала хватать
краски, рисунки, ножичек для вырезания объемных картинок и прочее. Всё летело на
застеленную покрывалом постель.
Маша рванула в свою светелку, её наставница подхватила Ванятку и кинулась за ней.
— Боярышня! — воскликнула Любаша. — Надо бежать… дом горит!
— Да, я сейчас! — Дуня оглянулась, не зная, что ещё надо выносить из горящего дома, а
позади с шумом что-то влетело в окно. Часть слюды разлетелась, но окно было двойным и
частая рамка, в которой была вставлена слюда, придержала предмет.
— А-а-а, — испугалась Любаша, но при этом быстро связала узел из покрывала и
уложенного в него барахла.
Дуне ужасно мешала мысль, что надо хватать документы! Этот истерический вопль шёл из
другой жизни и сбивал с толку.
— Боярышня, надо бежать! — заорала ей в ухо Любаша и схватив за руку, потащила её вниз, а там… там хода не было.
Вот теперь стало действительно страшно. Наверху казалось, что ситуация не критична, а
внизу уже разверзся ад.
Любаша в ужасе бросила узел и прижала боярышню к себе, закрывая её полами одежды.
Дуня нервно огляделась, просчитывая возможность выскочить в ближайшее окно, но прямо у
окна шел бой и выпрыгивать туда было нельзя. Хотя вскоре их поджарит так, что они ни о чем
думать не будут.
— Наверх! — крикнула Дуня, с трудом вырываясь из объятий застывшей Любаши.
По ступенькам взлетели птицами и побежали к горнице боярыни. Дуняша вспомнила, что
оттуда можно спрыгнуть на крышу сарая.
Женщины продолжали метаться, собирая вещи и увязывая их в тюки. Милослава кричала, что ещё надо непременно взять и ей вторил рык ключницы. Наставница Маши пыталась
вытолкать резной сундук своей подопечной, но у неё не хватало сил.
А в углу коридора стояла Маша с узелком и держала за руку Ванюшу. Оба они испуганно
таращились на суету и жались друг к другу, не понимая, что делать.
Вот тут Дуню, как током пробила собственная бестолковость и глупость женщин. Наверное, это какой-то инстинкт заставлял их бросаться к вещам, а не спасаться.
— Все в мастерскую боярыни! — закричала Дуня, размахивая руками, а Любка вторила ей и
подгоняла.
Как только женщины набились туда, то Дуня закрыла дверь и даже подбила тюками щель.
На немой вопрос матери она коротко бросила:
Ключница тут же велела выставить окно и началась эвакуация на крышу сарая. Сначала
покидали большую часть тюков, потом начали вылезать сами. Оконце было маленькое, а
длинные юбки не добавляли ловкости.
— Яким! — заорала Любаша, когда образовался затор из-за того, что девки боялись отойти
от окошка и скатиться с крыши.
— Яким! Помоги!