Боярышня-попаданка, или Любовь князя

Мы увидели, что правая нога отца замотана тканью и кровь проступает сквозь повязку.

— Вы ранены? — испугалась я, — Надо попросить кого-нибудь, чтобы вас отвезли…

Я оглянулась по сторонам и увидела дружинника князя, который был в числе тех, кот спас меня из плена.

Он подошел к нам, посмотрел на отца и тут же привел своего коня. Мы усадили отца в седло и дружинник медленно повел коня к нашему дому. Я видела, что отец держится из последних сил, видимо боль его сильно мучила, он был смертельно бледен, его лоб покрылся испариной, он тяжело дышал и скрипел зубами, чтобы не стонать в голос.

Мы подошли к дому. Осторожно помогли отцу спешится, дружинник закинул руку отца на свое плечо и занес его в дом.

Маменька и Матвей, который уже вернулся домой, кинулись обнимать отца, маменька плакала и гладила его по плечам и лицу, Матвей тоже прослезился, он похлопывал отца по спине, приговаривая:

— Вот ведь как бывает, наконец-то, дождались мы…

Я остановила всех.

— Постойте, мы должны посмотреть, что там с ногой, — я взглянула на отца, — Отец, вас ранили?

Отец кивнул:

— Полоснули ножом, да видать грязь попала, под конец пути меня мужики на себе волокли, — он тяжко вздохнул, — Спасибо, что не бросили.

Мы осторожно размотали тряпицу, намотанную вокруг раны и я прижала руку к губам, чтобы не вскрикнуть.

Картина была плачевная. Нога отекла и посинела, было видно, что внутри скопился гной. Я представляла, что нужно вскрывать воспаление и чистить рану, а еще необходимы антибиотики. Но где мы их возьмем? Я посмотрела на Матвея и дала ему знак выйти.

Мы вышли во двор.

— Матвей, дело серьезное, — я старалась говорить спокойно, — Он может не только ногу потерять, но и умереть. Есть ли где-нибудь поблизости лекарь? Отцу нужна срочно помощь.

Матвей почесал затылок:

— Какие у нас лекари? Сама ведь знаешь, повитуха есть, но отцу она без надобности.

Лекарь был старый, помер недавно.

Матвей сел на ступеньку и задумчиво сказал:

— Была, правда, одна знахарка, но ее давно не видели…

Я присела рядом с Матвеем и дернула его за рукав:

— Ну говори же, нам ждать нельзя.

— Старуха та, Генкора, жила в самой глубине леса. Говорят, что ей лет сто, а может и больше и что умеет она лечить так, как никто не может. Боятся ее люди, знает она многое, что мы понять не можем. Последние лет пять она перестала вовсе к людям выходить.

Так что может и померла тоже.

— Так давай пойдем к ней, у нас ведь нет выхода, — я вскочила на ноги, — Прямо сейчас и пойдем!

— Погоди, торопыга, — Матвей тоже поднялся, — ночью мы никого не сможем отыскать в лесу. Рассветет и отправимся. Ты собери с собой что-нибудь поесть, да воды налей. И знахарке гостинец приготовь. Вот правда не знаю, послушает ли она нас или прогонит. Рассказывали, что не хочет она людей видеть больше.

— Мы ее уговорим! Если только она еще жива, — я подумала, что древняя старуха может уже давно из ума выжила, вдруг мы только время потратим, но деваться нам некуда, надо идти.

Матвей обнял меня за плечи:

— И правда, Марьюшка, не должен отец умереть сейчас, не должно так быть, — он стукнул кулаком по стене, — Сколько бед разом на семью обрушилось.

Я погладила Матвея по плечу:

— Мы попробуем, иди, Матвей, поспи хоть немного, вставать нам с тобой рано.

Глава 33

Только чуть рассвело, как мы с Матвеем вышли из дома.

Маменьке мы не стали рассказывать, куда собрались, лишь шепнули Насте и попросили ее держать язык за зубами и хорошенько присматривать за родителями.

— Если будет что-то срочно нужно, то беги к князю, — я внимательно посмотрела на Настю, — Он поможет. Мы с Матвеем должны к ночи вернуться, а пока ты остаешься за старшую.

Настя посмотрела на нас широко раскрытыми глазами и прижала руки к груди:

— А вдруг вы пропадете в тех лесах? — она часто заморгала, — Там поди звери водятся страшные.

— Не выдумывай, — Матвей присел на корточки перед Настей, — Нет там зверей страшных, разве, что лисица хвостом махнет или заяц проскочит. Так они и сами нас боятся, а мы вдвоем идем, я вон, глянь-ка, какой большой мужик, кто ко мне полезет? Заяц?

Настя улыбнулась, но губы ее дрожали:

— Вооолки… Или медведи, — она шмыгнула носом, — Медведи, они огромные.

— Уж не помню, когда у нас медведя встречал кто, — Матвей закинул за спину мешок с припасами еды, — Ты маменьку, смотри не пугай, ладно?

Настя кивнула:

— Вы постарайтесь побыстрее вернуться, я очень ждать буду.

Я поцеловала Настю и пообещала, что мы будем очень осторожны и постараемся вернуться, как можно скорее.

— Ты ж понимаешь, что отцу помощь нужна? — вздохнула я, — Вдруг та Генкора и правда ему сумеет помочь?

— Ну идите, — Настя пошла проводить нас до ворот, — Я за отцом присмотрю, не волнуйтесь.

Мы махнули Насте и поспешили к лесу.

В том лесу, куда мы шли, мне еще не приходилось бывать.

Был он густой и мрачный, старые деревья перепутались своим ветвями друг с другом, будто срослись вместе, поэтому солнце почти не проникало сквозь эту зеленую крону и в лесу было прохладно, сумрачно и сыро.

— Матвей, а ты откуда знаешь, куда нам идти, — спросила я, продираясь сквозь колючие кусты, — Зачем этой старухе жить в таком страшном месте, когда вокруг полно вполне себе красивых лесов с полянками, где можно построить хижину?

— Не живут ведьмы в красивых лесах, — покосился на меня Матвей, яростно ломая ветки, чтобы я могла пройти сквозь чащу, — Там их легко найти можно, люди будут ходить, все время о чем-то просить, а сюда кому захочется лезть? А про то, что в этом лесу Генкора поселилась, мне еще наша бабка рассказывала, я маленький был, но хорошо тот рассказ запомнил. Бабка ходила к ней, когда брат ее помирал, чтобы знахарка помогла ему.

— Помогла? — с интересом спросила я.

— А то, — Матвей усмехнулся, — Он еще потом годов двадцать прожил.

— Ну значит она может и отцу помочь, — я замотала поплотнее косынку, чтобы волосы не цеплялись за сухие ветки, — Вот только бы нам ее найти, и чтоб жива она была…

Мы еще долго молча продирались сквозь буреломы. Наконец, я взмолилась:

— Матвей, давай передохнем малость, не могу больше, — я села на поваленное дерево и отхлебнула воды из протянутой Матвеем бутылки.