Бойцовская порода

— Я звонил! — горько взрыднул Альберт. — Я постоянно звонил! Ты все время говорила — все нормально… Я не знал!

— Последний месяц ни разу не звонил… — упрекнула Нина Павловна. — А мне… мне уже недолго осталось. Ты не смотри, что улыбаюсь… это эйфория. От лекарств это…

— Мама, мамочка… — полным искреннего раскаяния голосом прошептал Альберт. — Прости меня, пожалуйста! Прости…

— Проект, — Нина Павловна, с трудом выдернув деревянную руку из ладони сына, слабо ткнула пальцем в сторону дамы с портфелем. — Дай ему…

Дама проворно распахнула портфель, заученным жестом извлекла пластиковый скоросшиватель с листками и вручила Альберту.

— Что?! — нервно вскинулся Альберт, углядев в заглавном бланке зловещее слово «завещание». — Зачем это?

— Читай, — приказала мать. — Читай…

Ничего для себя нового в казенной бумажке Альберт не нашел — мельком глянул, запечатлел суть: все имущество, счета, контрольный пакет, акции каких-то компаний, права на что-то — все завещается ему. Печать и подписи отсутствуют… но мать же сказала — проект. Однако дела совсем плохи, если она вплотную занялась завещанием…

— Господи… — Альберт опять хлюпнул носом, уронил папку на пол и уткнулся в материны колени. — Мамочка! Мама… Прости…

— Теперь — готовое, — Нина Павловна кивнула даме с портфелем. — Дай ему дубликат…

Дама выудила из портфеля еще один скоросшиватель и протянула Альберту.

— Хватит, хватит — я все понял! — горестно вскрикнул Альберт, отпихивая от себя скоросшиватель. — Ничего… Ничего мне не надо!

— Чи-та-ай, — с нажимом вымолвила Нина Павловна. — Встань с пола…

Альберт стряхнул слезы, с трудом сложил прыгающие строчки в абзацы и… действительно встал с пола. Пожал плечами, отошел к окну, прочел еще раз. Протер глаза, обвел присутствующих взором, полным недоумения — присутствующие поспешно опускали глаза, суетливо руками перебирали… знали, сволочи, о чем речь!

— Мама?! — еще сырым от слез голосом вопросил Альберт. — Мама!!! Это… Это — что?!

— Это завещание, сынок, — легкая улыбка продолжала насильственно владеть губами матери — не будь ситуация столь трагичной, можно было бы подумать, что она непринужденно шутит. — Ты понял, что там написано?

Альберт не отрываясь смотрел на мать — пытался уловить в глазах ее какой-либо намек на прояснение ситуации. Понял ли он, что там написано? Понял. Грамоте разумеет. Их фамильная усадьба и двести тысяч долларов — Наде. За верную службу. Дача и три машины — Фонду содействия правоохранительным органам. Контрольный пакет — Войтову. За все ту же службу. Объекты недвижимости и денежные средства, принадлежащие по праву наследования лично А. П. Пучаевой, — опять Фонду содействия правоохранительным органам, часть — Региональному управлению по борьбе с оргпреступностью. За исключением шестисот тысяч долларов, которые передаются «Белогорпромбанку» для учреждения ежегодной премии сотрудникам правоохранительных органов за безупречное раскрытие заказных убийств… И про сынулю сказано: двухкомнатная квартира на имя матери в Москве, в которой проживает Альберт, с момента вступления в силу завещания отходит в его полную собственность, так же, как и сто тысяч долларов, которые он может в любой момент получить в «Белогорпромбанке»… С буквами все понятно. Непонятно — зачем все это написано. Что это вообще такое?!

— Завещание составлено с соблюдением всех норм права, — бойко прощебетала девушка с ноутбуком. — Перспектива обжалования в суде совершенно отсутствует. К завещанию имеются необходимые документы, обеспечивающие его легитимность: заключение экспертной комиссии о дееспособности…

— Это еще кто?! — заторможенно поинтересовался Альберт, продолжая безотрывно смотреть на мать. — Зачем она здесь? Зачем вообще…

— Это юрист холдинга, — пояснил Войтов. — Она может дать любые консультации по существу дела и компетентно разъяснить все нюансы.

— Я… простите… Я ничего не соображаю, — Альберт положил скоросшиватель с документами на широкий подоконник, потер виски и озабоченно посмотрел на Войтова. — Дядь Вань… эмм… Иван Иванович — вы не хотите ничего объяснить?

— Я составлю протокол, — искательно улыбнулась Альберту девчушка с ноутбуком. — Вы ознакомились с завещанием в присутствии управляющего холдингом «Белогорпромбанк» Войтова Ивана Ивановича, а также нотариуса центральной городской…

— Подождите, подождите, — досадливо махнул на нее Альберт — вот еще недоразумение выискалось! — Какой протокол, о чем вы? Я хочу… все знать! Я имею на это право!

— Девочки — подождите в фойе, — распорядился Войтов. — Протокол не к спеху…

Дамы послушно покинули палату — Альберт машинально отметил, что Надя, по-прежнему избегавшая встречаться с ним взглядами, покраснела как маков цвет. Что это с ней? Застеснялась чего-то? Но это, в общем, не так уж и важно — а важно то, что Наде так идет это приятное покраснение! Секретарша у него будет — прелесть!

— Нине Павловне трудно говорить, — объяснил Войтов свое нежелание покидать палату. — Я в курсе, поясню, что нужно…

— Я не понял — вы чего тут устроили? — Альберт взял скоросшиватель, помахал им перед носом у Войтова. — Это что за эксперименты, дядь Вань? Ну и шуточки у вас, я вам скажу!

— Это не шуточки, — Войтов недовольно поморщился. — Ты взрослый мужчина, детство кончилось. Ты только что зачитал текст завещания, это серьезный юридический документ… который лишает тебя права на наследование принадлежащих Нине Павловне имущества и средств. Только я что-то не понял по твоей реакции, как ты это вообще воспринимаешь. Ты в порядке?

— Я? — Альберт осторожно присел на краешек кровати, бездумно уставился на желтоватый пластик скоросшивателя. Попытался сосредоточиться — не получалось. В голове не укладывалось, что все это всерьез, на самом деле. Такого с ним просто не могло произойти, это не то чтобы нерационально — это просто что-то чудовищное!

— Я в порядке… В полном порядке. Что назло милицейским постам. Бьют ребята на Малой Рогатке. Из рогаток по вооробьям…

— Э-э, — Войтов озабоченно нахмурился, шагнул к Альберту, щелкнул у него перед лицом пальцами. — Ты что — в шоке?

— Я? — Альберт пожал плечами, глупо хмыкнул. — Да, пожалуй. Я в нем. Ничего не понимаю…

Войтов досадливо крякнул, потянулся к тумбе, стукнул пальцем по кнопке вызова. Тотчас же, как чертик из коробки, в палату заскочила медсестра, профессиональным взглядом оценила обстановку, узрела бледного Альберта, покачивающегося бездумно на краешке кровати, и метнулась было к двери:

— Щас я — нашатырь…

— Нет, голубушка, — нашатырем тут не обойтись, — Войтов сунул сестре в ручку розовую купюру. — А организуй-ка нам спиртику, детка. Грамулек сто, не меньше.

Медсестра кивнула, сказала: «Щас» — и удалилась. Вернулась, как по волшебству, секунд через тридцать — Войтов, доставший ради заполнения паузы платок, толком высморкаться не успел.

— Я… спиртного не пью в такое время, — вяло заявил Альберт, наблюдая, как управляющий разбавляет спирт в кружке. — А такое я вообще не пью…

— Пей, а то по харе дам, — грубо предупредил Войтов, пихая кружку под нос молодому человеку и демонстрируя увесистый кулак. — Ниночка, извини… Ну?!

— Все-все — я уже… — Альбертова система восприятия, независимо от эмоций проанализировав кулачище, сообщила пребывавшему в прострации, что в случае неповиновения с ним поступят крайне некорректно. — Кхе-кхе… Господи, какая гадость!